— Ой, Саша! Как ты возмужал! — В этот раз первой, кого я встретил в родительском доме, оказалась мать. Впрочем, кроме нее и Степана там в этот момент вообще никого не было. Отец на работе, Дашка в школе. А мать стоит, глядя на меня, слезами заливается.

— Мама, что случилось? –Встревожился я.

— Ничего не случилось, сынок. Это я от радости, что ты вернулся, расчувствовалась.

Принялся выгружать на стол привезенные из Узбекистана подарки. Первым делом крема в глиняных крохотных горшочках достал. Узбеки же не только лидеры по части изготовления зелий для приема их внутрь, всякие наружные притирки и лосьоны у них тоже чудодейственные. Зухра по поводу каждого нового горшочка пояснения матери давала. Женщины, для них это очень важно, поэтому про содержимое горшочков моя мелкая еще артефакторша заинтересованным окружающим могла поведать намного больше меня.

Следом за кремами начал кучками выкладывать овощи и фрукты. Много всякого разного, август месяц в том жарком краю, откуда я прибыл, особенно щедр на урожай. Спросите, каким-таким образом я умудрился, трясясь две недели в дороге, эти фрукты в неповрежденном виде довезти? Так амулет Стазиса до верха наполнил. Просто, поздно до меня дошло, что Айгуль свой тотем в моем Карманном мирке банально не ощущает. Это же не обычный, открытый мир, а совершенно изолированный кусочек пространства. Так что с ловлей дива на ее тотем решил чуток попозже помудрить, а пока главная задача была, сохранить побольше закупленного в южных краях урожая.

Спустя положенное время возвратились остальные домашние. Господи, как я же по ним по всем соскучился!

Привезенные растения отец разместил в сооруженной им в огороде еще прошлой осенью теплице. По сравнению с поликарбонатными, из прошлой жизни, она выглядела откровенно некузяво, да и по деньгам, как признался родитель, влетела ему в немаленькую копеечку, но свои положенные функции по созданию для мерзлявых южных зеленявок теплого климата выполняла полностью. Даже, пожалуй, это еще лучше получалось: в поликарбонатной теплице же не устанавливались магические обогреватели, позволявшие поддерживать летнюю температуру чуть ли не до конца ноября, да и потом сводившие трескучие российские морозы до слабоположительных величин.

— С рецептами зелий из этих редкостей Ширяевы разобрались? — Поинтересовался я после того, как посадочные работы с привезенными мной растениями закончились.

— Нет еще, — отец немного раздраженно мотнул головой. Так, с наскока такую проблему не решить. Золотом Системе или в магической лавке за редкие фолианты придется платить, только пока у нас нужной суммы не набирается. Впрочем, думаю, разберемся и с этим вопросом, время до того, после того, как урожай получим, еще имеется.

— У кого-то из Ширяевых есть еще неиспользованное Редкое Достижение? — Догадался я, — не знал, что Система не только Класс может за золото улучшить и научить новым заклинаниям, но и рецептам может обучить.

— За золото и достижения Система вообще все, что угодно продать может. Только некоторые вещи дороги очень. И я не только золото сейчас имею в виду. Редкими ведь, сына, шкала Достижений не заканчивается.

Хм. А ведь у меня еще неиспользованное Уникальное Достижение в запасе завалялось. Нужно подумать, что бы такое загадать. А впрочем, даже думать об таком рановато. Если что-то этакое у Системы просить, так там и цена в золоте, наверняка, вовсе не в фунтах даже измеряться будет, а у меня пока весь золотой запас несколькими десятками граммов поддельных золотых монет измеряется.

Идти к Полинке я собрался только к вечеру следующего дня. Нет, так-то я бы и утром к ней помчался, сломя голову, но она же работает. Выходные, конечно бывают, но редко, да и их графика у нее я не знаю. Так что отправился вечером, подгадывая так, чтобы к ее дому подойти после 17-00.

В Полинкин подъезд я ввалился, ощущая, как сильно бьется мое сердце. Чем ближе по ступенькам приближался к заветной двери, тем сильнее было мое нетерпение пополам с волнением. Все же, на свои последние письма из Узбекистана ответа от нее я так и не дождался. Конечно, запросто могла быть и наша очень неспешная почта виновата, но все равно напрягает: раньше по три письма без ответа никогда не выходило.

На мой звонок дверь мне открыла сама ненаглядная.

— Ты зачем сюда заявился? — Ее холодный, бесстрастный голос был под стать ледяному душу для разгоряченного тела. Сердце сразу оборвалось и заныло в предощущении непоправимой потери. — Свое задание ты выполнил, мой отец, благодаря твоим ядовитым советам, до самого последнего момента отказывался лечь в больницу. Чего тебе от меня еще надо.

— Полюшка, кто там? — Донесся из комнаты голос Полинкиной матери.

— Спрашивают номер квартиры, в которой Орловы проживают. — Отозвалась дочка и, отпихнув меня, вышла ко мне на площадку.

— Значит так, Жуков, чтобы не смел больше носа сюда казать. Я ничего о своих мыслях касательно тебя следователям ГПУ не сказала, но если ты хоть еще раз попадешься мне на глаза, клянусь, я наберу номер, который они мне оставили и расскажу им все, что про тебя знаю.

— Я не виноват в смерти Михаила Васильевича, — выдавил я из себя, ощущая, как слабо звучат мои слова, — наоборот, я пытался его спасти. — Ну, а что мне еще оставалось говорить? Про свое перерождение в этом мире и знание будущих событий я теперь ей точно признаться не отважусь.

— Можешь больше не утруждаться в своем вранье. Уходи! Видеть тебя больше не желаю! Если хочешь знать, за мной теперь ухаживает очень достойный человек. — Девушка распалялась прямо на глазах. Еще немного, и в драку на меня кинется, или, в самом деле, кинется звонить по телефону.

— Я все понял. Ухожу. — Твердо объявил я, глядя ей в глаза. После чего развернулся и начал спускаться по лестнице.

— И крестик этот свой забери! — Желая, чтобы последнее слово оставалось непременно за ней, Полина сорвала с шеи цепочку с крестиком, запустив им в мою сторону.

Поймав брошенное на лету, до боли в ладони сжал твердый металл, после чего почти бегом помчался на выход.

После я долго сидел, развалившись на скамейке, и размышлял на тему, что же мне теперь делать? Вроде как, поскандалила девица, нужно всего лишь при следующей встрече постараться подобрать нужные слова, разъяснить свои мотивы, которыми я руководствовался, когда давал его отцу тот злосчастный совет. Ведь, если, зная все варианты, прикинуть, так, я же, наоборот, лишний год жизни красному командарму добавил. В прошлом мире, я точно помнил, он в 1925 году операции не пережил. С другой стороны, а как я ей это свое знание преподнесу? О своем попаданчестве я точно решил ей не говорить. Да еще эта ее угроза. Нет, сам-то я, разумеется, от ГПУшников уйду без проблем. Вряд ли на мою поимку они серьезных магов сообразят отправить. Но ведь в таком случае под ударом мои родные окажутся. И еще это сообщение Полины, что она с кем-то другим начала встречаться. Запросто может быть, что это объявление об окончательном и бесповоротном разрыве со мной у нее не просто результат истерики на фоне нервных переживаний, а вполне обдуманное решение. В конце концов, я не первый из мужчин, у которого возлюбленная к другому, более успешному самцу, уходит. Так ни до чего до конца и не додумав, я поплелся домой.

По дороге внезапно еще одна мысль в голову влетела: может этот случай с Полинкой — и есть возмездие за мою попытку историю параллельного мира изменить?

Вернулся я в родительский дом, и сразу отца отозвал в сторону, он как раз с работы в этот час воротился.

— Папа, у нас могут внезапно случиться огромные проблемы….

По результатам моего долгого рассказа и последующих расспросов отец вынес свой вердикт, слава богу, что не стал меня во всем обвинять.

— Ну, что же, теперь ты, сына, зато точно знаешь, что попытки изменить историю вовсе не безопасны и тысячу раз в следующий раз подумаешь, прежде чем затевать подобное.