Там он сможет найти то, в чём нуждается.

Свой следующий отблеск Единого Истинного Мира.

«Книги и Свечи» были магазинчиком на углу в главном богемном районе города. Он принадлежал чете престарелых хиппи, разменявших седьмой десяток. Глянув из-под ленноновских очков, муж приветствовал посетителя знаком мира. Джереми кивнул и направился к рядам книжных полок, громоздящихся в левой стороне магазина. На другой стороне выставлялось внушительное скопище свечей ручной работы, всех видов и размеров, почти что святыня, храм крошечных пляшущих огоньков.

Его взгляд просматривал полки, метался в поисках вверх и вниз. Это было, словно подходить к комнате, где играет музыка и, когда он приближался к дверям, мелодия становилась всё громче.

Он сдвинул в сторону картонную коробку с заплесневелыми книгами в мягких обложках, открывая нижнюю полку и там увидел эту книгу. Она походила на первый том: переплетённая в чёрную кожу, с золотым тиснением на корешке и обложке. Он вытащил её с полки, пока в ушах трубила симфония и встал поудобнее, с книгой в руках.

Единый Истинный Мир

Том II: Королевства и Величайшие Города Артирии

Невзирая на безобидную внешность, хиппи сообразили, как отчаянно ему требовалась эта книга. Ему пришлось выложить двести долларов; к счастью они приняли его кредитку. Позабыв, где припаркована машина, он побрёл по улице в ночлежку, в основном населённую бездомными. Он не мог ждать; он должен был прочитать книгу сейчас. День был тёплым, и большинство обычных жильцов отсутствовало, шляясь по улицам. Он оплатил койку и улёгся читать.

Через несколько часов, когда солнце село, из города возвратились бродяги, недовольно прикладывающиеся к припрятанным в мешки бутылкам и сели играть в карты на потрёпанных раскладных столиках. Он ничего не замечал. Книга захватила всё его внимание и — так же, как с первым томом — он не мог прекратить это, пока не прочтёт каждую страницу.

Он упивался словами, словно голодный бродяга на королевском пиру.

Верное название Единого Истинного Мира — Артирия. Всего в ней имеется двадцать одно королевство — девять Величайших Царств и двенадцать, что именуются Малыми Царствами. Три могучих океана опоясывают Единый Истинный Мир, каждый из них взял цвет от изумрудного солнечного пламени и в каждом имеются свои собственные тайны, островные культуры и сокрытые глубины.

Среди девяти Величайших Царств процветают тридцать три Великих Града, зародившиеся в Век Блуждающих Богов. Некоторые из них много раз уничтожались, но преданные потомки всегда отстраивали их.

Самых могущественных и древних Великих Градов числом семь. Таковые есть: Вандрилла (Град Меча), Зорунг (Град Звездочётов), Ауреалис (Град Вина и Песен), Оорг (Град Пытливого Разума), Эшинголь (Град Богорождённых), Зеллим Ках (Град Чародеев), и Йонгайя (Град Скорчившейся Жабы).

Среди всех Великих Градов есть лишь один, куда не может ступить никто из живых людей. Даже произнесение имени этого Смертоносного Места карается казнью во всех королевствах, Величайших и Малых.

Оттого название Отверженного Града не появится на этих страницах.

Во сне он всё ещё был женат. Ему снилась Джоанн, та, какой она была прежде: улыбающаяся, энергичная, с длинными и чёрными, как смоль, волосами. Пикник на Альбатросьем озере — привычная для таких снов сцена. Необычное жёлтое солнце сияло в голубом небе и ветер играл волосами Джоанн. Они выпили целую бутылку вина и любовались, как утки резвятся на воде, прежде, чем накатились грозовые тучи, скрыв солнце. Они лежали под большим деревом и занимались любовью, пока над головой лил дождь и шумела листва.

«Я никогда не был так счастлив», — сказал он ей в тот день. Ему было всего двадцать пять, она была на год моложе и они являлись живым доказательством, что противоположности притягиваются. Он никогда не понимал, как мог кто-то, вроде неё, влюбиться в вечного мечтателя. Его больше занимало, как написать отличную песню, чем как заработать на жизнь. Она служила в банке все три года, что они были женаты; он работал в магазине подержанных грампластинок и давал уроки игры на гитаре. Первый год был блаженством, второй — противоборством, а третий — непрерывной битвой.

«Ты такой мечтатель», — говорила она раньше. Словно это было неправильно. Через несколько месяцев брака он понял, что, пока она зарабатывает больше него, то так и останется неудачником в её глазах. Это стало началом его облагороженного этапа, когда он променял гитару на отупляющую работу в корпорации. Всё это он делал ради неё. Она подстриглась покороче и некоторое время снова выглядела счастливой… но он становился всё несчастнее. Стерильные ряды рабочих мест были его тюрьмой… а тюрьма — это место без надежды.

«Ты такой мечтатель». Она сказала ему это ещё раз, во сне, не подозревая об иронии и её свадебное платье осыпалось пеплом, когда он её поцеловал.

Она стояла на берегу холодного серого пляжа и он смотрел, как она отдаляется, будто её уносит вдаль какое-то судёнышко. В конце концов она уменьшилась до размера куклы, окружённая другими куклами на пляже. Он обернулся взглянуть на кораблик, но тот был пуст. Он стоял один на палубе, горький ветер поддувал в паруса и двигал его всё дальше от берега.

Оглянувшись назад, он позвал её по имени, но уже отплыл слишком далеко в потоке одиночества. Он нырнул в ледяную воду, стремясь снова попасть на берег, чтобы поддержать, вернуться к ней, вернуть их любовь. Это оставалось единственной его надеждой. Кроме неё, не было никого. Никогда не было и никогда не будет.

Но когда холодные воды сомкнулись над его головой, он вспомнил, что не умеет плавать. Он камнем пошёл ко дну, солёная морская вода заливала лёгкие.

Задыхаясь, он проснулся среди высоких стеблей лиловой травы. Высоко в известково-белом небе пылало солнце. Не было никаких признаков ночлежки или бездомных, с которыми он делил убежище. Он лежал в поле, один-одинёшенек. Он встал и оказался прямо у взмывающих ввысь чёрных стен Ауреалиса.

Город окружали базальтовые стены. Они выгибались на несколько миль к западу, к заливу, где стояло на якоре тысяча кораблей. Это был крупный портовый город, повсеместно знаменитый своими превосходными винами и великолепными певцами. Он пошёл к берегу, где стояли горделивые парусники. Он страшился открытой воды, но знал, что следующая книга находилась за изумрудным морем. Она взывала к нему, так же, как Весна взывает к спящим цветам.

Размышляя о природе Единого Истинного Мира, можно заставить его проявиться…

Ступив на дорогу к южным воротам, он стал проталкиваться через толпу паломников в балахонах, стражников в латах, фермеров с тележками и простых крестьян. Вдалеке мерцали скопления нефритовых куполов и башен, окружённые обширной сетью деревянных построек, где жили и работали простолюдины. Ауреалис звучал музыкой и торговлей: на перекрёстках выступали барды и поэты. Город источал запахи лошадей, пота, дыма и уймы пряностей.

Несомые слугами паланкины, перевозили богачей по улицам. Состоятельные люди Ауреалиса наряжались напоказ. Их шёлковые и атласные одеяния, украшали узоры из самоцветов, обозначающие символы их Домов. На головах у них возвышались яйцевидные причёски из синеватых волос, украшенные бусами из жемчуга и золотой проволоки. На пальцах мужчин и женщин сверкали кольца; оба пола расписывали лица янтарными, охряными и багровыми тонами. Паланкины окружали отряды стражи в серебряных кольчугах, с выгнутыми мечами за спиной. Гребни их железных шлемов увенчивали фигурки змей, соколов и тигров.