Само собой, на подобное отношение мне было глубоко накласть. Куда больше меня волновало другое: а как именно они допёрли кто я? Если это староста таки не выдержал и всем рассказал, тогда пофиг. Однако остаётся вариант, что это я сам каким-то образом умудрился напортачить. И это уже гораздо хуже.

Конечно, я могу в любой момент подойти к ближайшему крестьянину и напрямую спросить. И само собой он мне ответит. (хотя если попадётся особо гордый и смелый, то не сразу) Вот только… Я не люблю ошибаться. И ещё больше не люблю признавать свои ошибки. Так что до последнего буду надеется, что это вина старосты. А крестьяне от меня никуда не убегут, и если что, задать вопросы я всегда сумею.

Наконец подойдя к церкви, я нерешительно замер возле невысокого заборчика. Желания заходить на освящённую землю было немного. К счастью, мне и не понадобилось: из небольшой пристройки, вышла молодая девушка лет двадцати, с платком на голове, держа в руках корзинку с каким-то барахлом.

— Эй, с корзинкой! — я постучал костяшками пальцев по забору, привлекая к себе внимание — Позови сюда отца Сергея, ладно?

— Ой!

Увидев меня, девушка, согласно уже сложившейся традиции, отшатнулась, с ужасом выпучив глаза. Корзинка, само собой, отправилась на землю. Содержимым оной, как я зачем-то отметил, оказался моток верёвки, и свечи разного размера. Я бы даже сказал: связки свечей — стянутые тонкой бечёвкой, в соответствии как раз таки с размерами.

— Н-ню? — протянул я выжидательным тоном — И долго мы будем меня разглядывать? Ответь что-нибудь.

— П-простите!

Выкрикнув извинение, девушка стремглав рванула в основное здание церкви. Корзинка и её содержимое остались бесхозно валяться на земле. Не уверен, но вроде как подобное не очень хорошо: церковные свечи да на земле. Скорее всего, кое-кто получит нагоняй.

Пока ждал её возвращения, заприметил ошивающуюся неподалёку маленькую девочку, лет наверно шести, или может восьми. Она пряталась в каких-то кустиках, и очень заинтересованно за мной наблюдала. Причём особого страха я в ней не чувствовал. То есть что-то такое там конечно имелось, но в мизерных количествах и на самых задворках сознания, чисто дежурную галочку поставить.

Не без удовольствия следя за ней, я примостил задницу на валяющийся рядом здоровый бульник (это кто настолько ленив, что позволил такой штуке портить церковный образ?) и поманил малютку пальцем. Я был уверен: поняв что обнаружена, девочка сбежит куда подальше. Но я ошибся: малютка на удивление смело приблизилась, с ожидающим видом встав напротив меня.

— Вы хотите меня съесть? — с любопытством вопросило чадо

Походу деревенские ничего умнее не придумали, когда объясняли ребёнку мою опасность. Ну… винить их сложно: кто же будет всерьёз рассказывать маленькой девочке про тонкости некромантии? Особенно если они и сами в этом нихрена не понимают.

— Нет, не хочу. — со смешком ответил я — А точнее не смогу: у меня толком лица нет. Так-что всё на что я способен: лишь слегка покусать.

— А как это: нет лица? Покажите?

— Ну…

Я и сам не понял что побудило меня, но я снял маску, послушно демонстрируя морду маленькой девочке. К моему шоку, малютка не только не испугалась: она наоборот с деловитым интересом подошла поближе, внимательно разглядывая далеко не самое приятное зрелище.

— У вас есть зубы и горло. А значит, вы можете жевать и глотать. Чтобы меня съесть этого достаточно. — наконец выдала она итог своего осмотра

— Так-то верно. — на мгновение я растерялся — Вот только я мёртв. А мертвецам не нужно есть.

Малютка всерьёз задумалась.

— А зачем вы меня тогда позвали?

— Я и сам не знаю. — честно ответил я — Захотелось наверно. Ну или возможно за этим…

Не сдержавшись я, сняв перчатку, протянул руку, и погладил маленькую девочку по голове. Та отозвалась смешком и смущённой улыбкой. Вот ведь странное создание: лич её не пугает, а поглаживания по голове смущают. Не понимаю я подобной логики.

Растрёпанные тёмные волосы малютки на ощупь оказались слегка жестковатыми, но на удивление послушными. Ненавязчиво подтянув её поближе, я выудил из сумки, уже не помню откуда сворованную расчёску, и приступил к не слишком привычному для прочих личей занятию. Растерявшаяся девочка, не возражала, и лишь пробормотала нечто непонятное.

К моему удивлению, Туна решила не оставаться в стороне. Аккуратно отложив шишку в сторону, малышка принялась мне помогать, то придерживая отдельные локоны, то болтая девочке на ухо малозначимую белиберду, то просто выделывая трюки перед её лицом, вызывая улыбку и довольный смех.

За этим занятием нас и застали местные предводители: священник как всегда пришёл в сопровождении старосты. Вот уж действительно неразлучная парочка: куда уж мне с Туной.

Само собой, я и не подумал вставать или вообще проявлять хоть какие-то нормы приличия. Лишь легонько махнул рукой, обозначая приветствие. Староста от подобной фривольности недовольно скривился. Священник же… кажется и вовсе не обратил толком внимания.

— Ну? — как всегда агрессивно начал староста — Зачем звал? Сам подойти не в состоянии что ли? Неужели настолько боишься священной земли, а?

— Дело не в страхе. — спокойно ответил я — Я более чем способен выдерживать давление священного элемента. Просто я не считаю, что мне можно это делать. Нежить на территории церкви: такое даже звучит неправильно.

— Не строй из себя праведника! Можно подумать что нежить хоть что-то может понимать в делах веры и…

— А вот стоило бы, подумать то! — впервые за разговор я посмотрел в сторону собеседника — Нежить знаешь ли, получается из тех, кто раньше был живым. И становление мёртвым, вовсе не означает автоматический отказ от своей религии. Я — тоже верующий. Да плохой, чего не могу отрицать. Да, я делаю немало отвратительных вещей, не испытывая угрызений совести. Но при этом я, даже будучи немёртвым, продолжаю держаться за убеждения своей живой тушки. И то что я с тобой разговариваю, расчёсывая волосы этой малютке: лучшее тому доказательство. В противном случае, я бы уже давно занимался твоим расчленением у неё-же на глазах. Это понятно?

Учитывая что я до сих пор не одел маску обратно, взгляд моих полыхающий глазниц, явно производил сильное впечатление. Староста отвернулся практически сразу, и никак не отреагировал на мою тираду, даже когда я, после небольшой паузы, задал последний вопрос. Впрочем я и не ожидал ответа, а выдержав его в поле зрения ещё несколько секунд, вернулся к волосам девочки, надев таки маску обратно.

Сама малютка, кстати, на произошедшее не обратила особого внимания. В основном благодаря усилиям отвлекающей её Туны. А вот священник отреагировал, высказав в сторону старосты многозначимое: "Сам виноват!". Потом заговорил со мной, будто ничего не произошло: он прекрасно понял, что я совершенно не зол. В конце концов: если я буду всерьёз воспринимать каждое подобное высказывание в свой адрес, у меня бы не осталось бы иных занятий, кроме споров. Ну или убийств, тут уж от обстоятельств зависит.

— Так что там с кладбищем? Ты же ведь не просто так пришёл, а с новостями, я прав?

— Всё верно, святой отец. — кивнул я — Если вкратце: нежить вас больше не побеспокоит.

— А если не вкратце? — по прежнему агрессивно, но всё же более спокойно влез староста — Что-то слабо верится что все беды рассосались вот так просто: за один день. Ты можешь хоть как-то доказать свои слова?

— Не вижу смысла: зачем что-то доказывать и впустую тратить время, если завтра ты и сам во всём убедишься? Но раз уж тебе настольно невтерпёж: мёртвые больше не восстанут, поскольку больше там некому вставать.

— Всмысле?

— В прямом. — я не пытался сдержать ехидный тон — Тел в могилах больше нет. Кладбище свежо и радостно готово принять новых гостей.

— Ты уверен что поступил правильно, сын мой? — пока староста пребывал в ступоре, вновь заговорил священник — Тревожить души мёртвых, не самое хорошее занятие.