Сам дом был поделён на две комнаты. Одна служила кухней, в которой хранилась их скудная утварь и немногочисленные запасы с едой и водой. Там же располагалась глиняная печь, где они готовили еду. А во второй комнате они спали, бросив на пол тонкие матрасы, набитые бог знает чем. Вот и всё убранство. Ни о какой роскоши речи не шло. Впрочем, все их немногочисленные соседи, жили почти в таких же условиях.
Зайдя в дом, она почувствовала аромат свежего хлеба. Закрыв глаза, Виола блаженно втянула в себя чудесный запах выпечки. Её желудок громко заурчал, требуя, чтобы его немедленно накормили. Положив руку на живот, Виола прошла в кухню. Она даже не заметила, что так сильно проголодалась, делая эти дурацкие корзины. Тихо подкравшись к Мэй, она попыталась стащить один кусочек хлеба, что лежал на деревянной доске.
— Даже не думай! Сейчас сядем ужинать, — приказала Мэй, не взглянув на неё.
— Как ты узнала, что я здесь? — отдёрнув от стола свою грязную руку, удивленно спросила Виола.
— Ты всегда так делаешь! — посмотрев на неё, ответила Мэй. На лице женщины мелькнула улыбка.
Засмеявшись, Виола приблизилась к Мэй, и положила свою голову ей на макушку.
Виоле было тринадцать, когда даркийцы напали на Алгому и убили её родителей. С того времени её воспитывала Мэй, миниатюрная полноватая женщина, с мягкими чертами лица. Пухлые, слегка рыхлые щёчки, и небольшой курносый носик мило выделялись на её округлом лице. Из-под нависающих век внимательно смотрели умные карие глаза, обрамлённые рядом изогнутых ресниц. Всегда аккуратно собранные волосы тёмного, почти чёрного цвета, с тонкими прожилками серебра, были зачёсаны назад, открывая покатый лоб.
От Мэй приятно пахло свежим хлебом, и желудок Виолы снова напомнил о себе.
— Я очень, очень голодна, и если ты меня сейчас же не накормишь, то я съем тебя! — засмеявшись, пригрозила Виола.
Мэй отстранилась от неё и направилась к столу, бесшумно ступая по их маленькой кухне.
— Всё уже давно готово, — ответила она, усаживаясь на шаткий стул.
В радостном предвкушении Виола проследовала за Мэй, и шумно опустилась напротив. Подвинув ближе к себе тарелку, она принялась за похлёбку. Она ела быстро, будто боялась, что у неё отнимут еду, а Мэй неодобрительно качала головой.
Поглядывая на женщину со своего места, Виола думала о том, что ей повезло иметь рядом такого надёжного и преданного человека, как Мэй. В этом непростом мире только она и была у неё. Она и Брук. Вспомнив о нём, Виола мечтательно улыбнулась, закусив губу.
— Что это ты задумала, чертовка? — спросила Мэй, бросив на неё подозрительный взгляд. Сделав удивлённое лицо, Виола наклонилась низко к своей тарелке, стараясь спрятать виноватую улыбку.
Много позже, лёжа без сна на своем жёстком матрасе, Виола прислушивалась. Она ждала, когда Мэй сморит сон.
Когда в комнате воцарилась оглушительная тишина, Виола осторожно выбралась из постели. Мэй тихо посапывала, отвернувшись к стенке. Виола взяла свою одежду и пошла в сторону кухни, стараясь не издавать ни единого звука. Опустившись на стул, который предательски скрипнул, Виола надела чёрные штаны, обтягивающие её длинные стройные ноги, словно вторая кожа. Сверху она накинула льняную рубашку зелёного цвета, затянув ту широким ремнём на своей тонкой талии. Каштановые волосы она оставила распущенными, брезгливо отбросив в сторону вуаль. Она тряхнула головой, ощутив, как тяжелые локоны заструились по спине, опускаясь до самой талии. Мягкие ботинки заглушали звуки её осторожных шагов. Взглянув на Мэй ещё раз, Виола тихо отворила дверь и растворилась в бархатной темноте ночи.
На улице не было ни души. Лишь серебристый диск луны, будто подмигивая Виоле, одиноко мерцал в небе, освещая ей путь. Виола старалась идти бесшумно, мягко, будто кошка, наступая на тощую землю. Оглядываясь по сторонам, она, наконец, подошла к небольшой рыночной площади, расположенной прямо возле границы Димера. Именно сюда завтра придёт Мэй продавать их корзины.
Сейчас же здесь было пусто и тихо. Прислонившись к шершавой, потрескавшейся от времени колонне крытого ряда, Виола стала смотреть по сторонам. Странно. Никого не было. Может, она пришла слишком рано?
Внезапно чьи-то сильные руки скользнули по её талии, притягивая девушку к себе. Обернувшись, она встретилась с парой тёмных, блеснувших в ночи глаз. Улыбнувшись, Виола прижалась ближе к молодому, крепкому мужчине.
— Брук, разве можно так пугать? — в притворном возмущении сказала Виола, подаваясь к нему всем телом.
— Прости, я больше не буду! Обещаю! Я скучал, — тихо сказал мужчина, накрывая её губы своими губами, чем вызвал нежный трепет в теле девушки. Она запустила пальцы в его светлые, длиной до плеч волосы, притягивая ближе к себе. Их поцелуй разгорался, становясь неконтролируемым.
— Пойдем отсюда, — выдохнул он ей в губы.
Кивнув, Виола молча последовала за ним, не выпуская его руку из своей ладони. Она знала, что у них ещё есть время насладиться друг другом. До самого рассвета. Даже в этом жестоком, порой непонятном мире, никто не мог им помешать любить друг друга. А ночь, словно сообщница, укрывала их в своей тиши.
Вернулась Виола, когда первые лучи солнца только-только начали показываться на востоке. Она молилась, чтобы Мэй не заметила её, иначе ей влетит за эту ночную вылазку. Прокравшись в дом, она с облегчением обнаружила, что Мэй всё ещё спит, приоткрыв во сне рот. Раздевшись, Виола прилегла на своё место и блаженно закрыла глаза. Вспоминая горячие губы Брука, с упоением ласкавшие её, она погрузилась в безмятежный сон.
Её разбудил страшный грохот. Вскочив с матраса, она выглянула из комнаты. На кухне, согнувшись пополам, возилась Мэй.
— Мэй, что это за грохот? — спросила Виола, шлёпая босыми ногами по деревянному полу. Услышав вопрос, Мэй вздрогнула, и поднялась на ноги.
— Ничего! Что это ты проснулась в такую рань? Иди, ложись, — не оборачиваясь, ответила женщина. Она говорила тихо и натянуто.
— А что у тебя с голосом? — нахмурившись, спросила Виола.
— Ничего! Что ты выдумываешь? — отмахнулась от неё Мэй.
— Мэй? — громко позвала Виола, подходя к женщине. Та старательно отводила взгляд. Виола взяла её за руку. — Что с тобой? — взволнованно спросила Виола. — Мэй, да ты вся горишь! Идём, идём скорее! Тебе необходимо лечь!
— Вот ещё! Пусти, Виола! Некогда мне лежать! Я должна пойти на площадь, иначе мы останемся без денег! Ты же знаешь, что рыночный день в субботу, и если я сегодня не попаду туда, то придётся ждать ещё неделю! А у нас уже закончились те деньги, что мы выручили в прошлый раз! — ворчала Мэй, пока Виола вела её в сторону матраса. Она сделала несколько жалких попыток, стараясь высвободиться из рук Виолы, но та была непреклонна.
— Мэй, ну куда ты собралась? Сейчас тебе следует просто лечь! — настойчиво уговаривала она, укладывая Мэй на потрёпанный матрас. — Я сама всё сделаю.
— Ты что несёшь, глупая? Тебе нельзя! Ты что, забыла, о чём предупреждала вчера Сури? Даркийцы собираются наведаться в поселение! Они схватят тебя, как только увидят! Ты должна сидеть дома! — бормотала Мэй. От страха её глаза сделались большими, и она попыталась подняться с матраса, на который всего минуту назад её уложила Виола.
— Я надену вуаль, никто не увидит моего лица, Мэй! А может, глупая Сури всё наврала, и они вовсе не приедут? Откуда ей знать? — упрямо произнесла Виола, выставив подбородок вперёд. В её больших изумрудных глазах полыхнул дикий огонь.
— Взбалмошная девчонка! Ты можешь пострадать! — осипшим голосом ворчала Мэй, взволнованно смотря на Виолу. — Я обещала твоей матери, что сберегу тебя, а ты что? Поклянись мне, что ты не пойдешь туда? Клянись!
— Хорошо, хорошо! Клянусь! Ты такая упрямица, Мэй! — рассердившись, сказала Виола. Мэй подозрительно сощурила свои воспаленные глаза, будто не веря словам Виолы.
Бежали минуты. Постепенно небо из дымчато-серого превратилось в пронзительно голубое, солнечные лучи окрасили пустошь тёплыми оттенками охры. Вскоре Мэй забылась беспокойным сном, разметав по подушке свои тёмные с проседью волосы. Опустившись на протёртый матрас, Виола сидела рядом. Мэй лихорадочно металась из стороны в сторону, на щеках алели два ярких пятна. Жар не отступал. Виола судорожно вздохнула. Мэй нужны были лекарства, без них она не поправиться.
