Внезапный грохот снаружи внедорожника испугал нас обоих.

— Я думаю, твоя догадка была верной, — пробормотал Ас, когда мы отстранились друг от друга. — Мы здесь не одни.

Мы оба опустились на сиденья, мгновенно насторожившись. Когда я вытащила свой пистолет, у Аса в руке уже был 9-миллиметровый. Никто из нас не собирался быть застигнутым врасплох.

— Я не жалею о поцелуе, красавица, но нам следует быть осторожными.

Кивнув, я согласилась.

— Значит ли это, что ты не будешь прикасаться ко мне остаток ночи?

Озорная улыбка сверкнула в мою сторону вместе с ямочкой на его левой щеке.

— Это просто означает, что мы не будем сдерживаться, когда я останусь с тобой наедине. Я хочу тебя, Твитч. Это ни для кого не секрет. Если я не ошибаюсь, я думаю, ты тоже хочешь меня.

— Ты не ошибаешься.

— Тогда сосредоточься на настоящем, потому что позже ты не вспомнишь свое имя.

Дрожа, я прерывисто вздохнула. Этот человек был определенно порочен. Сжав бедра вместе, я подняла подбородок и подмигнула в его сторону.

— Хорошо.

— Не делай этого, — прошептал я, наблюдая, как Твичи приближается к складскому отсеку, где осуществлялись ежедневные школьные поставки. — Не ходи туда, блядь, одна.

Послушает она? Черт возьми, нет. Эта упрямая богиня подняла ладонь, как будто хотела помешать мне присоединиться к ней, и покачала головой.

— Твою мать, — выругался я.

Я собираюсь отшлепать ее маленькую сексуальную попку, когда все это закончится, и это не просто ради забавы.

Пять минут назад она заметила черный фургон, подъезжающий к школе и сдающий задним ходом к складу доставки. Двое мужчин, одетых в темные костюмы, вышли и поднялись по лестнице, войдя через заднюю дверь. Школа все еще была закрыта, и мы не знали, какой бизнес требовал их появления, но это не могло быть к добру. Был почти час ночи. Ни одна школа не получала доставку посреди ночи.

Твичи сказала мне оставаться на месте в машине, а сама выскользнула из нее, и я выругался себе под нос, вцепившись в руль, наблюдая, как она движется сквозь тени. Мне потребовалось все, что у меня есть, чтобы не броситься за ней, но ей нужно знать, что я не считаю ее слабой или неспособной, и я должен, черт возьми, доказать это.

Минуты тянулись медленно, и прошло еще долгих нескольких минут, прежде чем я открыл дверь и все равно пошел за ней, опасаясь, что она попадет в беду или будет загнана в угол. Я буду держаться в стороне, если она не нуждается во мне, но я не могу позволить никому причинить ей вред, когда я могу это предотвратить. Может быть, это говорил морской пехотинец во мне. Возможно, это из-за того, что я стал помешанным на контроле. Ничто из этого не было настоящей причиной.

Все чертовски просто. Твичи моя женщина!

Она может разозлиться на меня позже за то, что я последую за ней внутрь, видя, как ее сексуальная задница входит в ту же дверь, что и два придурка в темных костюмах. И она точно расстроится, когда я вытащу ее задницу из этого здания, если начнется стрельба. Она может быть жесткой, но не непобедимой. Пули могут убить ее так же, как и меня. Черт возьми, мне ненавистна мысль о том, что она в опасности.

Неудивительно, что Мерси беспокоится о своей дочери. Она была фейерверком до мозга костей и преследовала опасность так, словно была гребаным членом "Мстителей".

Держась в тени, как это делала Твичи, я добрался до здания меньше чем за две минуты, прокравшись в ту же дверь. Тяжелое дерево слегка скрипнуло, и я понадеялся, что никто не услышит моего неуклюжего появления. Мне следовало не торопиться, но я был слишком обеспокоен этой сексуальной маленькой блудницей, чтобы сбавлять темп.

Повышенные голоса в споре привлекли мое внимание, и я прижался к стенам, оглядывая каждую комнату, мимо которой проходил по пути к Твичи. Она не появлялась, и я надеялся, что она еще не попала в беду. Моя грудь вздымалась, когда я втягивал воздух, чертовски надеясь, что у нее хватит здравого смысла оставаться незамеченной.

На следующем повороте я остался на месте, отметив, что слева от меня тупик, за спиной стена, а справа тот же маршрут, по которому я пришел. Прямо впереди двое мужчин в костюмах что-то обсуждали с группой еще из трех человек. Троица была одета во все черное и говорила с русским акцентом. Блядь. В этом нет ничего удивительного.

Я ненавидел быть правым, но русская братва пустила корни в Неваде десятилетия назад, и теперь они действуют в каждом крупном городе штата. Я понял это несколько месяцев назад, когда выслеживал Твитч. Вот почему я и глазом не моргнул, когда увидел все эти костюмы. Шокирующей частью была женщина, которая присоединилась к ним, важно шествуя по бетонному полу в обтягивающем платье, чтобы присоединиться к группе.

Моя блядь бывшая. Какого хрена?

Сэмми Каттер стояла в золотом платье, которое почти не скрывало ее декольте, облегая тело до колен, обнажая стройные ноги и дорогие туфли на каблуках, которые она носила. Светлые волны обрамляли ее лицо, когда она покачивала бедрами и приподняла подбородок, сверкая той фальшивой улыбкой, за которую мужчины покупают крючок, леску и грузило. Она была яркой, жадной шлюхой, которая продала себя тому, кто больше заплатил.

Это не должно было стать таким шоком, увидеть, как она бочком подошла к одному из русских, который схватил ее за задницу и притянул к себе, но это было так. Я думал, она осталась в Вегасе, когда бросила меня ради крупного игрока за одним из карточных столов в казино во время нашего уик-энда почти год назад.

Очевидно, я был неправ.

Русский ухмыльнулся, схватив ее за подбородок и жестоко дернув его в свою сторону.

— Сергею нужны молодые, симпатичные девушки. Никаких проституток и поношенных кисок.

— Я поняла, — промурлыкала она, опуская руку к его промежности.

Он с рычанием схватил ее за запястье.

— Никаких игр, маленькая шлюшка. Девочки должны быть там вовремя.

— Так и будет, — пообещала Сэмми. — У них в Вегасе игра в волейбол. Маленький фургон с десятью девушками. Только две сопровождающие.

— Все женщины?

— Да, Степан.

Глаза русского загорелись, когда я напрягся, уверенный, что найду способ помешать этим придуркам выполнить их план.

— Хорошо. Сергей будет доволен.

Один из громил в темном костюме не выглядел счастливым, когда говорил это:

— Что насчет нашей доли?

Степан повернулся в их сторону, вытащил из-под куртки пистолет и выстрелил парню в лоб. Его спутник потянулся за своим оружием, но был недостаточно быстр. Пуля попала ему в сердце, за ней последовали еще три, и Степан улыбнулся, жестоко скривив губы.

— Вот почему я ненавижу американцев. Никакого терпения.

Двое русских рядом с ним хихикнули.

— Уберите этот беспорядок. Избавься от тел в пустыне.

Сэмми стояла неподвижно, ее рука дрожала, когда она убирала волосы с лица. Я не понял, была ли она шокирована, напугана или беспокоилась о своей собственной шее.

— Давай, сучка. Ты возьмешь сейчас мой член во все дырки. — Степан направился в мою сторону, а я развернулся и бросился в одну из пустых комнат в коридоре. Зазвонил его телефон, и он провел пальцем по экрану, говоря по-русски, когда завернул за угол и остановился менее чем в десяти футах от меня.

Дерьмо.

Я нырнул за старый письменный стол, тихо ругаясь и гадая, где прячется Твичи. Она не издала ни звука и не выдала своего местонахождения. Я отправил сообщение, но она не ответила.

— Па, — выплюнул Степан, расхаживая взад-вперед по пустому коридору за пределами комнаты. Было произнесено еще несколько русских фраз, но я понял только несколько слов. Кто-то закричал достаточно громко, чтобы его голос эхом разнесся по устройству Степана. — Нет, — наконец рявкнул он, выругавшись по-английски, — Черт. — Он закончил разговор и, схватил Сэмми за запястье, таща ее наружу.