Здоровый человек захотел взять карандаш и написать определенное слово, и тотчас в его мозгу автоматически возникли нервные импульсы, которые вызывают мышечные реакции, необходимые для исполнения его желания. У инвалида тоже возникают командные импульсы, но он лишен кисти, и, к сожалению, может взять карандаш только при помощи протеза.

Командные импульсы вызывают у него сокращение остатков соответствующих мышц и одновременное появление биопотенциалов. Они-то и управляют протезом.

Но этот протез по устройству, конечно, совсем иной, чем прежние, использовавшие лишь физическую силу уцелевших мышц. Это электронный прибор, работающий за счет энергии маленького аккумулятора. Днем протез работает, а ночью аккумулятор заряжается от осветительной сети.

Для ремонта на атомных электростанциях применяют сложнейшие механические манипуляторы, этакое хитрое переплетение шарниров, рычагов, блоков. А если эту хитрую механику заменить подобным протезом? Ведь с его помощью оператор может управлять сложнейшими процессами, как Образцов своими куклами!

Вот почему в век атомных электростанций применение биопотенциалов для управления особенно актуально.

Читаешь в «Проблемных записках» Совета: «Комиссия биологической кибернетики координирует работы по изучению процессов управления в живых организмах, а также работы по применению идей и методов кибернетики в изучении общебиологических проблем». И еще: «Комиссия нейрокибернетики координирует работы по изучению центральной нервной системы, как системы управления функциями организма. Эти работы, с одной стороны, позволяют раскрыть основные законы управления функциями организма, а с другой стороны — в ряде случаев намечают пути использования в технике закономерностей, существующих в природе».

Вот они — узаконенные параллели между живым и неживым, между человеком и машиной.

Когда это произошло, как стало возможным? Что дает все же право на столь смелую параллель?

Ученые копили опыт, изучали и организмы и механизмы.

И медицина шагнула вперед, и электроника. А главное — исследователи, заинтересованные в той и в другой области знания, смотрели на них целеустремленно, искали в них общие законы. Знали, что они есть, поэтому и искали. А ведь самое главное уметь верно поставить вопрос. Очень важно задать правильный вопрос природе. Один видный физик рассказывал, что всеми своими достижениями он обязан матери — в детстве, когда он возвращался из школы, она обязательно спрашивала у него: «Ты задавал сегодня учителю дельные вопросы?»

Замечательные работы в области медицинской кибернетики ведутся в Минском мединституте, там проводят важные исследования по диагностике опухолей головного мозга. И мединститут, и Нейрохирургический институт имени Поленова, и Институт экспериментальной медицины восприняли опыт Института хирургии имени А.В. Вишневского и теперь участвуют в создании программы для машинной диагностики заболеваний центральной и периферической нервной системы. Это весьма важные работы. Потому что использование математического подхода к анализу заболеваний — основа для создания общей теории диагнозов. Глядишь — и медицина станет точной наукой!

Сделать медицину всесильной — что может быть важнее для человечества? Здоровье человека — что есть более драгоценное в нашей жизни?

Поэтому живет такой напряженной жизнью Совет по кибернетике, обобщающий и направляющий все работы в этой области.

И это, конечно, самое квалифицированное руководство, так как в Медицинскую секцию Совета входят виднейшие советские медики и биологи: академики В.В. Парин (председатель секции), Е.Б. Бабский (он с группой ученых создал удивительный прибор — стимулятор сердца), П.К. Анохин, Г.М. Франк (директор Института биофизики АН СССР, в котором успешно развивается биокибернетика), профессор М.Л. Быховский из института имени А.В. Вишневского и многие другие.

И в этой области кибернетики особенно ярко вырисовывается роль Берга, цементирующего отдельные направления, помогающего гармонично сочетать возможности разных наук. Для медиков и биологов, специалистов в своей области, такая помощь бесценна, без нее они еще долго варились бы в собственном соку, потому что воспитать ученых, одинаково сведущих в медицине, математике и электронике, не так просто. Это необходимо, но это дело будущего.

Возможно, поэтому академик Анохин, ученый с мировым именем, пишет однажды Бергу такое восторженное письмо:

«Ваша деятельность слишком большая и многообразная для того, чтобы ее можно было выразить в нескольких полосках телеграфного шрифта… И в наших встречах было нечто большее, чем может передать холодная телеграмма. Вот почему мне захотелось отметить более полно то, что мне кажется большим и полезным в Вашей благородной деятельности трибуна нового в науке.

Едва ли кто-либо другой с такой смелостью смог бы критически отмести старые заскорузлые традиции в осторожном внедрении достижений кибернетики и электроники положительно во все области нашей жизни. Мне приходилось не раз слышать недоуменные вопросы в общем умных людей: “Позвольте, ведь кибернетика, радиотехника, электроника — все это для машин, для заводов. А при чем же здесь планирование?”

То, что в далеких от техники областях, какими являются, например, планирование, педагогика и др., стали говорить и смело применять достижения электроники, это, несомненно, результат Вашей инициативы, неукротимой энергии.

Вы подняли авторитет этих новых исканий на огромную высоту. Вы привлекли внимание самых широких научных кругов к проблемам кибернетики и радиоэлектроники, и это, несомненно, большая заслуга.

Все советские исследователи очень высоко оценивают возбуждающее влияние Вашего примера на нашу подрастающую научную молодежь. В медико-биологические науки и лаборатории освежающей струей вошли физика, математика, электроника — и это также, несомненно, результат Вашей горячей пропаганды и грандиозной организаторской деятельности.

Но, пожалуй, не меньшее значение имеет также и Ваша постоянная забота о том, чтобы в этом естественном порыве наших ученых и особенно молодежи к точному, математизированному знанию и к моделированию сложных явлений жизни, соблюдены были разумные пропорции. Вы всегда предупреждаете, чтобы не растерялись творческие ресурсы того, что составляет для всех нас основную и непререкаемую ценность, — ресурсы человеческого мозга.

Мне вспоминается, как однажды мой учитель И.П. Павлов в узком кругу своих учеников, вспоминая чудачества некогда известного принца Ольденбургского, сказал: “Я признаю только один аристократизм — это аристократизм ума”. У меня всегда вызывала большое уважение именно эта Ваша забота о творческих ресурсах человеческого мозга, о его неисчерпаемых возможностях создавать новые и большие творческие архитектуры, опережающие пространство и время…

Я считаю себя счастливым, что мне довелось встретиться с Вами в процессе разработки интересующей нас обоих проблемы — нейрокибернетики.

И хотя наши встречи стали в последнее время реже (я надеюсь, что не попал в “папку антикибернетиков”?!), я навсегда останусь покоренным Вашей энергией и энтузиазмом, благородной верой в большое новое дело.

Медики, клиницисты и теоретики всегда будут благодарны Вам за то, что, отбросив в сторону теорию “естественного” врастания в новое, Вы смело и стремительно призвали их на путь использования огромных возможностей кибернетики и электроники.