— Ло, ты Арху чувствуешь? — неуверенно, даже по-детски жалобно протянул Шай. — Ты же её чувствуешь, правда?

Хаш-эд медленно мотнул головой. Только влево — и всё.

— Она спит. Поэтому я и её и не воспринимаю, — уверенно заявил Дан, разбирая поводья. — Но цепочку-то всегда чую. Поехали. Тхия, в седло!

Ураган сорвался с места так, что грязь из-под задних копыт веером разлетелась.

Это даже поляной можно было назвать с большим трудом. Становище, хутор? Расчищенное от деревьев пространство не меньше ста шагов в ширину и столько же в длину. Постоянные места для костровищ чернели спёкшейся в камень землёй. Ветер непрозрачно намекал, в какой стороне за кустами общее отхожее место. Только вместо домов тут шалаши стояли — по крайней мере, обгоревшие остовы напоминали времянки, какие охотники плетут. Летом в таких нежарко, а ночью не холодно. И небольшой костерок внутри развести можно.

Правда, ещё сегодня утром кто-то здесь решил развести пламя пожарче. А точнее, спалить всё к Тьме. Только благодаря ночной буре лес, стеной стоявший вокруг, не занялся. И от лагеря что-то осталось. Хотя, наверное, трупы, украшающие ветки, и в огне бы уцелели. Подвесили их со знанием дела, повыше.

— Светлые, — вынес вердикт Ирраш, рассматривая мужчину, подцепленного за ногу.

Внимательно так рассматривая, наклонив голову к плечу, сосредоточенно переводя взгляд с одной гирлянды сизоватых кишок на другую. Внутренностей в бесах много, фестон получился богатым.

В ответ Дан лишь кивнул. Но к повешенным даже головы не повернул. Только он да Тхия не таращились по сторонам, а смотрели на другой конец поляны — на тела, сваленные грудой. Без сомнения, тут поработали светлые. Только их диверсионные группы развлекались подобным образом — запугивали. Трупы тех, кто сопротивлялся, развешивали повыше. А тех, кто убежать пытался, сваливали кучей.

На ветках покачивались только мужчины.

— Ты ошибаешься… — тихо, почти шёпотом, выдавил Тхия.

Арифед румяностью никогда не отличался. Сейчас же его кожа в синеву отливала. Щёки ввалились, подчёркивая заострённые скулы, бледно-серые губы стали совсем неразличимы. Горевшая огнём рыжая шевелюра на фоне этой серости казалась чужой.

— Ошибаюсь, — спокойно кивнул Дан. — Наверняка они здесь просто были, а потом пошли дальше.

Но с места хаш-эде не сдвинулся. Лорд Харрат не бледнел и ногти до крови как Шай не обкусывал. Он просто больше чем обычно статую напоминал. Только губы иногда двигались чуть заметно. Да в глазах плясало пламя Бездны.

— Но посмотреть надо… — ещё тише пробормотал арифед.

— Надо, — снова кивнул Дан, с места так и не двинувшись.

Ирраш что-то буркнул себе под нос, покосился на рогатого, спрыгнул на землю. И остался стоять там, где спрыгнул, держа коня за повод.

— Ты, конечно, первостатейная сука, но не настолько же! — крикнул вдруг Шай, задрав голову к небу и скалясь совсем уж по-звериному.

Небо промолчало. Только отяжелевшее вороньё неохотно снялось с веток, раздражённо, ворчливо каркая. Да ветер лениво игрался с трупами-марионетками, поскрипывая верёвками, поворачивая их вокруг собственной оси.

Блондин, стиснув зубы так, что желваки выступили острыми углами, спешился. Запутался каблуком в стременах, рванул ногу, едва не разодрав сбрую. И пошёл к другому краю поляны, по щиколотку увязая в раскисшей гари.

Дан на миг прикрыл глаза, пытаясь прогнать тоскливое, сосущее чувство «уже было». Не помогло, сцена не изменилась. Только не хватало росчерка зелёного платья. И вместо Тхия чёрный плащ волочился за Шаем.

— Я не могу… — просипел рыжий. — Я просто не мо-гу…

— Я тоже не могу, — поскрипывая связками, жестяно отозвался Дан.

И тяжело неповоротливо, как ворона, нажравшаяся падали, слез с седла. Демону мерещилось, что он не двигается, стоит на месте. Это куча трупов, покачиваясь, надвигается на него. И впереди, как маяк, белел, мотаясь из стороны в сторону, непривычно короткий хвост блондинистых волос Шая. Дан пытался сосредоточиться на нём. Но взгляд постоянно соскальзывал, предательски выхватывая то одну деталь, то другую.

И ничего, абсолютно ничего привлекательного в этих деталях не было. Труп — это труп. Смерть никого не украшает. А когда тело пытаются сжечь, то его вид неприятен даже демону. Даже военному. Даже королевскому гвардейцу. Сколько бы ты такого ни видел, а от обожжённого до черноты мяса, торчащих сквозь порванную кожу костей и провалов выбитых зубов на разрубленных лицах всё равно тянет блевать. Настойчиво так тянет, активно.

Лорд Харрат всё-таки не выдержал — вывернул завтрак под ближайший куст. Просто кучу пришлось разбирать. По одному снимать трупы и выкладывать их рядком — иначе не поймёшь, где чьё. Это была плохая работа. Совсем, совсем плохая. Женщины, подростки, пара стариков. Уж лучше б мужики. Может, ненамного, но лучше.

Только светлые забыли позаботиться о душевном спокойствии демонов. И вот когда руки паренька, которого они с Иррашем переносили, остались у Дана, а ноги с половиной тела у шавера, лорд и не выдержал.

А пока он в спазмах корчился, Тхия заорал. Или завыл? Собственно, хаш-эд и понял, что кричит рыжий, только после того, как обернулся.

Арифед, стоя на коленях, раскачивался вперёд-назад и выл. Длинно, сколько хватало дыхания. Набирал полную грудь воздуха и снова выл. И снова, и снова.

На земле лежала женщина. От волос и лица у неё совсем ничего не осталось. Шевелюру съело пламя, удар палицей перетёр черты в кровавую кашу. А вот рубашку с обережной грахской вышивкой пощадил и огонь, и оружие.

Дан, словно в густом бульоне плавающий, не успел подойти к Тхия. Ему дорогу солдат преградил. Хаш-эд встал, как вкопанный, тупо мотая головой. Имя этого беса он забыл. Вот напрочь из памяти вылетело. А вспомнить его сейчас было очень важно. Важнее всего.

Важнее даже зелёного, похожего на оплывшую сосульку кристалла, тихонько покачивающегося на серебристой цепочке, которую вояка в кулаке сжимал. Но амулет, словно издеваясь, изо всех сил пытался привлечь к себе внимание. Вращался, ловя сглаженными гранями блики солнца, игрался крохотными камешками в звеньях цепи.

А имя солдата Дан вспомнить так и не мог.

— Где? — прохрипел демон, не узнавая собственного голоса и будто со стороны его слыша.

— Да не надо вам туда ходить, мессир, — стыдливо отворачиваясь, прогудел бес. — Леди-то с самого краешка лежала. Только не с этой стороны, а с обратной. Огонь хорошенько прошёлся. Почитай, и не осталось ничего. Зажарилась… гм!.. обгорела она знатно.

— Где? — тупо переспросил хаш-эд.

— Ну, пойдёмте, что ли. Туда. Мы её в сторонке положили. И плащиком накрыли.

Дан поднял голову, чтобы посмотреть, куда идти. Но зачем-то оглядел поляну.

Ирраш монотонно, как дятел, долбил кулаком сосну. Опираясь на её же ствол левой рукой. Мелкие тёмные брызги летели на занавесившие лицо волосы. И не разберёшь, кровь это или щепки коры. Шай застыл посередине пепелища, снова разговаривая с небом. Но на этот раз беззвучно, только шевеля губами. Ивтор сидел на земле, ткнувшись лицом в руки, сложенные на коленях.

А Тхия выл.

Адин вроде и не крался, и не старался специально двигаться тише, а всё рано вошёл бесшумно. Впрочем, звуки как будто вообще приглушили: двери не хлопали, половицы не скрипели, каблуки по полу не стучали. И пусто кругом. Куда ни глянь — пусто. Вроде бы и окружающие те же, никто никуда не делся. Что значит две девушки, когда вокруг сотни демонов, бесов, людей? Но не хватает. Словно из часов шестерёнку вытащили — деталька крохотная, а механизм сбоит.

Ивтор прикрыл за собой дверь, но проходить не стал. Оперся лопатками о притолоку, сунул руки в карманы. Раньше он таких жестов себе не позволял.

— Я не верю.

В голосе Дана эмоций и на медяк бы не наскреблось. Тон ровный и серый, как туман. Демон сидел за столом, опершись на локти, и смотрел на зелёный кристалл, играя цепочкой, заставляя его раскручиваться то в одну, то в другую сторону.