— Добрый дяденька, — с унылой обречённостью профессионального нищего, затянул Данаш. — Отпустили бы вы меня, Тьмы ради. Устал я, шёл долго, ноги сбил. Во рту с утра маковой росинки не было. Да и кашель донимает. Может, я вообще заразный? — рыжий старательно закашлялся, не менее старательно обрызгивая Адина слюнями. — Да и вообще, припадочный я.
Что у демонёнка было не отнять, так это актёрского таланта. Играл он всегда с огоньком, а оттого достоверно. Вот только, как и любой слишком вживающийся в роль актёр, Данаш иногда забывался. И не соотносил исполняемую роль со зрительской аудиторией.
— Давно? — даже не стараясь скрыть скепсиса, поинтересовалась Арха.
— Чего давно-то, тётенька? — жалостливо шмыгнул носом мальчишка, длинно, прицельно метясь в шляпку сморчка, сплюнул.
И вполне правдоподобно утёрся рукавом. Конечно, маленького арифеда воспитывали грахи, а не столичные гувернёры. Но подобных манер у северян не водилось. Данаш же проделал всё с такой естественностью, будто именно так с рождения и поступал.
— Припадки, спрашиваю, давно начались? — уточнила ведунья.
Мальчишка снова хлюпнул носом и недружелюбно исподлобья глянул на лекарку. В его взгляде и без переводчика легко читалось: «Вот вечно ты всё портишь!».
— Да как вы уехали, так и начались, — буркнул рыжий. — Бросаете ребёнка без пригляда, вот он в падучей биться и начинает. Что с сиротины горького взять-то?
— У сиротинки тут вроде отец оставался? — хмыкнул Адин, не без удовольствия глядя на кривляющегося паршивца.
Все-таки, ивтор, как личность утончённая и местами даже эстетствующая, мог оценить чужой талант по достоинству.
— Надо бы последить за ним, Ад, — серьёзно посоветовал Арха. — припадки дело такое, непредсказуемое. Да и мне, чтобы правильный диагноз поставить и лечение начать, надо увидеть приступ. Причём от начала и до конца.
— А чего за мной следить-то? — занервничал Данаш. — Я вот прям чувствую — сейчас начнётся. Это я переволновался, понервничал. Ну, всё. В голове мутиться… В глазах темнеет… Ноги с руками сводит… Лорд Лайраш… э-э… В смысле, дяденька Адин, положили бы вы меня на землю. Дурно мне, нехорошо. Ай!
Рыжий вскрикнул, выгнулся дугой, будто окостенев. Пальцы его скрючились, словно когти мёртвой птицы. Дико выпученные глаза полезли из орбит. А на губах появилась самая натуральная пена. И демонёнка начало трясти, мышцы и на лице, и на руках сводило судорогой.
Арха вскочила, как ужаленная, рванувшись к мальчишке. На её взгляд ничего смешного в происходящем уже не было. Только Адин остановил ведунью властным, очень лордским жестом. При этом блондин совсем нехорошо и даже, как показалось лекарке, жестоко усмехнулся.
Синеглазик, вместо того, чтобы дать демонёнку помочь или, хотя бы, уложить бьющегося в припадке на землю, тряхнул рыжего за воротник, и свободной рукой сжал с обоих сторон замки челюстей. Данаш открыл рот и что-то серое вылетело, упав точно под ноги Архи. Мальчишка замер на мгновение, быстро глянул на держащего его демона и, издав томный вздох, потерял сознание.
А Арха, ничего не понимая, рассматривала лежащее на траве у своего подола. Больше всего предмет походил на маленький речной голыш, покрытый пузырьками пены. И странно знакомо, но очень неприятно, пах.
— Мыло, — проникновенно пояснил Адин, улыбаясь.
— Точно, мыло, — ведунья наклонилась, поднимая кусок и подозрительно принюхиваясь. — Щелочное мыло… Ты что, совсем сдурел? Такое в рот совать! До язв же доиграешься!
Данаш не реагировал. Он был без сознания.
* * *
Видимо, Данаш, не смотря на свой не слишком богатый жизненный опыт, хорошо успел усвоить принцип: прав тот, кто настойчив в своей правоте. И не обращаясь внимания ни на громы и молнии, которые метала над ним Арха, ни на хихиканье Адина, пребывал без сознания. В смысле, висел без сознания, так как воротника его демон не отпустил.
Даже когда ведунья полезла ему рот осматривать, демоненок только негодующе ногой дрыгнул. Что вполне можно было счесть за остаточную судорогу. Лишь когда лекарка пообещала ему промывание желудка устроить в купе с убойной порцией слабительного, веки рыжего дрогнули. Но мальчишка вовремя спохватился и снова обвис.
— Ладно тебе, Арха, — стараясь сдержать смех, а оттого похрюкивая, пытался увещевать разошедшуюся ведунью Адин. — Ну что ты на него набросилась?
— Да так, знаешь ли, мелочи сплошные! — упёрла руки в бока лекарка. — Ребёнок себя травит, а никому и дела нет! Действительно — сирота при живых родителях! Я Тхия голову откручу. Мало того, что он непонятно зачем мальчишку сюда приволок, так ещё и не смотрит за ним.
— Почему непонятно? Это, как раз понятно, — примирительно протянул синеглазик. — Данаш же официально его сыном считается. Двое других ещё маленькие, да к тому же одна из них девочка. А вот старшего вполне могли использовать в играх с правом на бывшие земли Тхия. Лучше уж тут, под присмотром.
— Ты в чём присмотр увидел? — вызверилась Арха. — Ребёнок шляется невесть где, трескает Тьма знает что и врать научился лучше Шая! Это ты присмотром называешь?
— Правда, лучше? — обрадовался Данаш, временно забыв о своём обмороке, и с надеждой уставился на лекарку.
— Хуже, — критично оценил Адин. — Шай хорошо чувствует момент, когда стоит помолчать и дать окружающим о себе забыть.
Рыжий и сам понял, что глупость сотворил. Но поскольку исправлять ситуацию было уже поздно, демонёнок просто насупился и на всех обиделся.
— Ладно, давайте возвращаться, — предложил синеглазик. — Со сбором трав у вас, смотрю, дело не заладилось. И этому актёру погорелого театра действительно желудок промыть не помешает. Да и время к обеду.
Услышав волшебное слово, Ир высунул морду из малинника. На чёрный нос кирпичом прилипло пара листьев и немало иголок. Но пса это, судя по всему, не слишком заботило. Щенок внимательно, по очереди, осмотрел всех присутствующих, и вопросительно гавкнул: «Где, — мол, — обед?».
— Сейчас пойдём кушать, — пообещала ему добросердечная Ллил, вставая.
Арха на это замечание только фыркнула. По её глубокому убеждению пёсику подходил любой глагол, но только не «кушать».
— Ой, я совсем забыл! — хлопнул себя по лбу Данаш. — Я чего вернуться-то хотел! Там же банда бродит! Надо сказать, чтоб крестьян предупредили. А то мало ли…
— Какая ещё банда? — капая ядом, поинтересовалась ведунья. — Злые и страшные лесные разбойники? У которых мозги в конец отморозило и они припёрлись погреться возле осаждённого города? А, заодно, погулять у ставки главнокомандующего?
— Не знаю, что и как у них отморозило, а банда обычная, — обиделся мальчишка. — Которые грабят еду, а потом в городе её продают. Чего уж они тут забыли — не знаю, не узнавал.
— И как еда? Визжит и сопротивляется?
— Не знаю! Сама у них и спроси! — Данаш указал подбородком куда-то за спину девушки.
Она бы не обернулась — на такие подначки Арха в детстве «вестись» отучилась. Вот только Адин как-то странно посерьёзнел и потянулся к мечу, одновременно задвигая демонёнка себе за спину. Да и Ллил напряглась, повернув голову в сторону. А Ир просто радостно приветственно гавкнул.
Просто на краю поляны застыли, явно смутившись неожиданной встречей, группа ободранных товарищей. Которых лекарка, между прочим, уже где-то видела.
— А вы их не перебили? — удивлённо поинтересовалась девушка.
— Каким образом? — отозвался Адин не слишком вежливо. — Они башню подпалили и предпочли удалиться. Знаешь, нам как-то не до преследования было.
— А жаль.
— Самому неловко, — признался ивтор. — Бери-ка ты Ллил с Данашем и отправляйтесь в деревню.
— И оставить тебя одного? — возмутилась Арха. — Посмотри, сколько их. Они же тебя прикончат!
— С вами меня прикончат гораздо быстрее.
— Дамочка, — вдруг подал голос один из грязных и бородатых. — Ты не егози. Никто никуда не идёт, лады? У нас, промежду прочим, арбалет имеется. С прошлого раза разжились. А ну, Хилый, покаж! — ведунья в очередной раз могла убедиться, что чаще всего прозвища дают от обратного. Вышедший вперёд Хилый таковым мог показаться разве что по сравнению с осадной башней. А в лапищах он действительно держал взведённый арбалет. — Потому первый, кто двинется, болт и получит. Значит, мальчонка нам ни к чему. Посидит тихохонько и уйдёт целым. Ещё и собачку подержит. Лорда мы, понятно, шлёпнем. А вы, девочки, если сговорчивыми станете, то и не без удовольствия останетесь.
