Кира попросила открыть другую сумку, там была какая-то книга уже на языке капитана. Кира просила ее прочитать, капитан D обещал сделать это сразу после взлета и выхода на курс.

– Она что-нибудь съела? – спросил капитан.

– Да, немного, она мало ест и много пьет воды, – ответил лейтенант К. – Я пытался найти, что это за серая дрянь, но у меня нет доступа, может, вы попробуете?

– Попробую, – кивнул капитан D. – Она много спит, тяжело ей, наверное.

– Еще бы, первый раз в космосе, такие перегрузки. Но она держится хорошо, такая веселая всегда, но я ничего не понимаю.

– Надо учить язык, это не сложно. Ты же азы программирования проходил в училище? – Капитан D сунул руку под стол и вытащил толстый справочник команд. – Архаизм, но мне нравится, не надо ничего включать, если знаешь, где искать, то быстро найдешь.

Он полистал справочник и открыл раздел голосовых команд. Лейтенант К придвинул книгу к себе, удерживая ее рукой, чтобы она не улетела от случайного движения.

– Ей очень нравится плавать в воздухе, – улыбнулся лейтенант К. – Она играет, как ребенок, честное слово! Вот скажите, капитан D, откуда они там?

– Это их планета, – задумчиво ответил капитан.

– Вы прочитали этот дневник?

– Да, прочитал, – медленно проговорил капитан D. – Тебе тоже стоит его прочесть, обязательно.

– Я его себе уже скопировал, – лейтенант К самодовольно похлопал себя по груди, надежно спрятал.

– Это очень хорошо, – капитан D подмигнул ему. – Я об этом ничего не знаю.

– Не понимаю, о чем вы говорите? – пожал плечами лейтенант К, они громко рассмеялись.

Кира проснулась и огляделась, ей до сих пор было непривычно просыпаться на космическом корабле, все было как в сказке, но реальность медленно остужала ее пыл, она привыкала к новой обстановке, вживалась в мир, в котором не существует веса, где можно было плыть по воздуху, как снежинка.

Кира отстегнулась и аккуратно оттолкнулась от кровати. Первые дни она резко вскакивала, не успевая схватиться за поручни больно ударялась о потолок, стены, врезалась в шкаф: ее мотало по всей комнате, пока она не успевала схватиться за что-нибудь прикрученное к полу или к стене. У нее были магнитные ботинки, но она не пользовалась ими, ее нога тонула в них, они стояли под столом. Когда надо было сесть, она приплывала и всовывала ноги в них, удерживая себя ступнями, когда делала резкие движения. Хуже всего было с едой, крошки норовили улететь от нее, но Кира быстро научилась и устраивала за ними охоту, ловя их на лету ртом. Больше всего ее страшил санузел, ей казалось, что ее засосет внутрь, но большие люди уверяли ее, что этого не произойдет. Кира в первый день терпела до полуобморока и решилась, оказалось, не так уж страшно, даже весело.

Прошла уже целая неделя, но ей казалось, что еще больше. Время на корабле тянулось лениво, очень медленно, Кира не привыкла, что может быть столько свободного времени. Она перестала называть больших людей богами, но они продолжали вызывать у нее трепет. Седой был чем-то похож на Тринадцатого, но не такой красивый. Она не считала больших людей красивыми, но по-своему они были симпатичными, особенно второй с веселыми рыжими кудрями. Еще больше ее удивляло, что у них по пять пальцев на руках, а не как у всех по четыре. И на ногах у них были пальцы, тоже пять штук, а у нее всего три на каждой. Кира не понимала, зачем нужно столько пальцев, но, видимо, это требовалось на их планете. Ее смешили их большие головы, она все время прятала лицо в руках, когда большие люди кивали головами или мотали ими, отвечая на ее вопросы. Это было так смешно, она представляла, что в один момент голова просто оторвется от длинной шеи и покатится по полу.

Каждое утро за ней приходил один из больших людей, чаще это был рыжий. Они вместе доплывали до главного помещения, Кира сразу поняла это, потому что они всегда были там. Не больше часа Кира смотрела в экран на черное небо, вглядывалась в космос, ахала, увидев в этой черноте что-то понятное только ей, у нее выпадал из рук переносной дыхательный аппарат, но большой человек подхватывал его, отдавая Кире. Она не могла дышать этим воздухом, что-то внутри нее рвалось, жгло. После каждого такого похода на коже появлялись новые язвы, но она ждала каждое утро возможности увидеть космос, почувствовать скорость корабля, летевшего сквозь бескрайнюю черноту. После этой экскурсии она засыпала, продолжая во сне лететь сквозь космос, наделяя его новыми чертами, человеческими чертами. Кира считала, что космос дружелюбный, добрый, но большие люди говорили, что космос безразличен к ним, что этот огромный корабль, что вся ее планета по сути ничто в масштабах космоса, меньше пылинки, лежащей на полу. Кира не могла этого понять, когда она всерьез обдумывала это, у нее сильно кружилась голова. Вот если бы здесь был Тринадцатый, он бы точно ей все объяснил.

Рыжий большой человек, К, каждый день включал ей фильмы про свою родную планету, он подолгу оставался с ней, с трудом дыша ее воздухом, иногда прикладывая к лицу маску с небольшим баллоном. Он говорил плохо, но она видела, что он старается, она помогала ему, подсказывая нужные слова. Незаметно Кира поняла, что стала немного понимать их язык, они были чем-то похожи.

Седой D приходил вечером и задавал осторожные вопросы. Он расспрашивал ее о жизни на Каткьюбе, о ее жизни, подбирая слова. Она тогда сказала ему, чтобы он не стеснялся и спрашивал все напрямую, если она знает, то ответит. Она рассказывала о жизни на Каткьюбе легко, смеясь, иногда плача. Кира видела, как внимательно он слушает ее, как меняется его лицо, а большие руки часто сжимаются в кулаки. Она не понимала, почему это так действует на него, разве у них на планете живут иначе?

Капитан D рассказал ей, как живут у них на планете. Он рассказал, как должны жить люди, как они должны относиться друг к другу, что они значат друг для друга. Кира не понимала его, он говорил много новых слов, вот если бы был Тринадцатый, он бы все понял. Она расспрашивала его про значения непонятных слов, таких как свобода личности, совесть, честь, милосердие, а потом до поздней ночи по корабельному времени обдумывала все услышанное. Что-то менялось в ней, она это чувствовала, что-то росло внутри нее, злое, ожесточенное.

Наконец она поняла, что хочет спросить и спросила капитана D, почему они используют их, почему их планета использует ее родной Каткьюб? Капитан D не ответил, он лишь вздохнул и сказал, что ему тоже хотелось бы это знать.

Кира спросила, что они для них, для жителей Земли-232 хуже роботов? Как рабы, о которых она слышала из фильмов про историю древней планеты, давно опустевшей, погибшей, с которой люди прилетели на Каткьюб и на их Землю-232? Он не знал ответа, она видела, что он не врет. Она спросила у рыжего К, он долго ругался на непонятном языке, Кира поняла это по интонации, как ребенок, еще не научившийся говорить. Рыжий К сказал, что их с детства учили, что на Каткьюбе никто не живет, никто о них не знает, никто из простых людей. Кира не понимала, как никто не живет, если они живут? И кто такие простые люди, это вроде РОНов? Рыжий сказал, что да, тогда значит все знают КИРы, те, у кого на погонах даже не красные полоски, а сами погоны красные с белыми полосами, она видела таких в подземном городе. Рыжий К сказал, что скорее всего она права, но у РОНов на их планете больше прав, они могут призвать к ответу КИРов с красными погонами.

На следующий день Кира спросила это у капитана D, он отрицательно покачал головой, сказав, что если отбросить климат, то, как они живут, что носят, что едят, то между ними очень мало разницы. Он сказал, что ей, скорее всего, не разрешат вернуться обратно на Каткьюб.

Прошел месяц, так сказали большие люди. Кира не понимала, ведь прошло всего 30 дней, она внимательно следила за календарем в главной комнате, сейчас был 3-й месяц 2124 года. Она не сразу привыкла к написанию даты, все у этих больших людей было иначе, сразу и не разберешься. Седой D всегда говорил сначала число, потом месяц, рыжий К по утрам говорил ей одно число, никто не называл года, а ведь если его не говорить, то можно забыть в каком году ты живешь! Кира долго думала об этом, что будет, если забыть, в каком году ты живешь. Сначала ей казалось, что тогда ты не будешь стареть, ей очень понравилась эта мысль, но Кира вспомнила детей в ОДУРе, которые росли вне зависимости от календаря, который они называли смешными циферками.