– Я – Роксалия Алва, являясь адептом ранга Бабочка, клянусь молчать о том, что случится на Обряде Открытия. Клянусь, не разглашать суть и смысл его, – когда Илантрия замолкла, Лия прилежно за ней повторила, положа руку на небольшую толстую черную книгу с нарисованным серебряным кругом и перекрещенными между собой стрелой, мечом и розой с шипами.

– «Клянусь, что не произнесу ни слова во время Обряда», – продолжила Высшая. – «Не стану пытаться узнать, кто является победителем. И клянусь поставить в известность своих Наставников, если сам победитель нарушит клятву, заговорив со мной».

Роксалия повторила и эту клятву.

– Хорошо, нима, – довольно кивнула Илантрия. – Завтра, к восьми часам вечера, будь готова. Поверь мне, с Открытием твоя жизнь круто изменится. Не бойся этого. Желаю тебе удачи.

– Спасибо, – вновь неискренне поблагодарила Лия, поднимаясь с табуретки. – Доброго вечера, Илантрия-маньёр.

– Доброго вечера, Роксалия-нима.

Словно в тумане Лия покинула Черную башню. Не разбирая дороги, она вышла на укутанную тьмой поляну, безнадежно пытаясь наполнить одеревеневшую грудь холодным воздухом. Тщетно. Почему так быстро? Даже отец Горн говорил, что только к концу седмицы удастся организовать Обряд. Это Высшие так спешат?

– Рокси, ты куда? – раздался из-за спины знакомый голос Патрока.

Не понимая, где находится, Роксалия обернулась.

– Святой Аминарис, что с тобой? – охнула она, когда разглядела в ярком свете полной Литии изуродованное лицо своего Хранителя.

Левый глаз заплыл багровой сливой, тонкие губы разбиты, а на скулах всё еще сочились свежие кровоподтеки. И стоило этому вопросу слететь с уст Бабочки, как она сразу поняла, что с Патроком, повторно охнув.

– Ты что, участвовал в ристании? – возмущенно спросила Лия.

– Как ты догадалась? – насмешливо ответил он вопросом на вопрос. – Между прочим, твое недовольство крайне оскорбительно, Роксалия. Я ради тебя старался.

– Ничуть в этом не сомневаюсь, – кисло скривилась девушка, поняв, что находится возле Западной башни, поэтому развернулась и направилась в сторону Рассветной. – Чем ты думал, скажи на милость? Ты мне как брат?

– О том и думал, – прихрамывая на правую ногу, шел рядом Хранитель. – Хотел, чтобы твой Обряд прошел как можно безболезненнее. Ты бы всё равно не узнала, что это был я.

В этом было нечто очень благородное. Но всё равно Лию передернуло.

– Полагаю, раз ты так спокойно мне об этом рассказываешь, победителем ты не стал?

– Ты сегодня удивительно прозорлива, – усмехнулся Патрок, открывая перед Бабочкой тяжелую дверь Рассветной башни.

– А знаешь, кто победил? – всё-таки попытала удачу Роксалия, догадываясь, что вряд ли получит ответ.

Перед тем как зайти внутрь, ее боковое зрение зацепилось за движение возле Вечерней башни. Рефлекторно, Лия посмотрела туда, заметив очень уж знакомую высокую фигуру с белоснежными волосами, едва не светящимися в свете Литии. Ньёрд? Он вернулся?

А потом в желудке Роксалии будто зашевелились склизкие змеи. Вернулся аккурат перед ее Обрядом? Какое удивительное совпадение! Да нет… У них такие отношения, что вряд ли он решится участвовать. Хотя, в принципе, зная его подленькую натуру… Лия могла допустить, что Ньёрд может пойти на такое, чтобы причинить ей еще больше боли из мести.

– Йоран вернулся? – спросила она Патрока, когда беловолосый Хранитель скрылся в Вечерней башне.

– Да, – подтвердил Патрок, выглянув из-за дверного проема и посмотрев туда, куда смотрела девушка. – Пару часов назад вроде.

– То есть в ристании он не участвовал? – на всякий случай уточнила Лия.

Побитый Хранитель рассмеялся легким покровительственным смехом, заводя свою подопечную в тепло башни.

– Учитывая то, что ристание закончилось пару часов назад, да, он определенно там не участвовал.

– Хорошо, – успокоившись, улыбнулась Роксалия, даже не став больше допытываться, кто стал победителем.

Открытие

Отания

Долина озёр

Люди тысячелетиями пытаются понять, зачем они приходят в этот мир. В чем смысл жизни? Суть бытия? Есть ли что-то внутри каждого из нас, помимо костей, мяса да крови? Что-то, что намного больше всего этого и при том незримо? Что-то, что, попав в плоть, забывает о своем существовании и беспрестанно ищет ответы? И для чего этой огромной, бесконечной, неповторимой силе такой несовершенный сосуд, как тело? Что оно для нее? Тюрьма, где приходится очищаться за прошлые грехи? Или великий дар, благодаря которому эта прекрасная, но неспособная на ощущения энергия обретает возможность чувствовать? И неважно что именно: счастье ли, боль, гнев, радость, любовь, ненависть. Просто чувствовать. Или эта энергия стремится обрести плоть, способную дотронутся до другой энергии во плоти, чтобы ощутить того, кого любит, но не может даже прикоснуться? И попав в бренное тело беспрестанно ищет, ищет, ищет того, ради кого и пришла в мир? А найдя, узнает ли?..

Кажется, Лия чувствовала всё и сразу. Мир воспринимался невероятно остро и при этом до противного размыто. Каждый звук гулко отдавался в ушах, заставляя немедленно реагировать, но одновременно никак не мог сфокусировать на себе внимание. Так же, как и зрение, реагирующее на любое движение, но не отпечатывающее в сознании ни единого штриха. А любое прикосновение обжигало, однако расплывалось по коже неоформленными лентами.

– Давай ей губы красным накрасим, глаза-то завязаны будут, – будто из-под тяжелого одеяла пробился к сознанию Роксалии веселый голос Колирии.

– Кори, угомонись, – строго одернула ее Люсирия, поправляющая темные волны волос Лии перед огромным зеркалом в полный рост, а затем тихо обеспокоенно добавила: – Тебя вообще надо сажей измазать, Рокси. Боюсь, даже Гурд не сможет сдержать свой дрянной мужской инстинкт, как бешенный будет. Еще и не факт, что он победитель… Хрон…

Негромко поругиваясь и тяжело сопя, Люси отошла от подруги, скрывшись за позолоченной рамой. Роксалия рассеянно смотрела в свое бледное лицо, обрамленное бросающими шелковые блики локонами. Гладкие, расчесанные до блеска волосы тянулись до самой поясницы, пряча тонкую спину. А вот спереди Лию совсем ничего не скрывало. Даже одежда, что была на ней, не оставляла ни одной тайны. Легчайшая сорочка, под названием пилю́р, представляла из себя совершенно прозрачную ткань, которая застегивалась спереди рядом жемчужных пуговок и держалась на широких кружевных бретелях, тоже пристегивающихся к верхней части пилюра пуговками. Сквозь нее было видно и полную налитую грудь с ярко-розовыми сосками, и узкую талию с красивыми линиями подтянутого живота, и круглые бедра, делавшие талию еще у́же. Впервые Роксалию тошнило от собственного отражения. Всё, чем наградил ее Аминарис, казалось злом, что принесет ей страшные мучения.

Пока Колирия что-то обиженно чирикала в ответ своей близняшке, Лия страшным усилием воли душила в себе безысходное чувство отчаянья. Назад отмотать уже невозможно. Есть победитель, и есть ее клятва. Теперь, даже если она сбежит, Бабочку вернут и притащат в Черную башню. Обряд, может, дело и добровольное, но ровно до того момента, пока не произнесены слова клятвы.

В зеркале вновь появилась хмурая Люсирия с длинным плащом глубокого ониксового цвета.

– Так, Кори, помолчи, пожалуйста, – оборвала она свою тараторящую сестру, а затем мягко обратилась к Лии, набрасывая на ее голые плечи легкую ткань, показавшуюся железной кольчугой. – Не бойся. Первый раз всегда проходит быстро. Минут десять-пятнадцать не больше. Помни, главное – расслабиться и немного потерпеть. Насколько я знаю, ни один победитель не использует все два часа. Может, конечно, он захочет второй раз, но больше – редко бывает в первое Открытие. Думаю, если победитель Гурд, мучить тебя он не станет, в надежде, что когда-нибудь там, в будущем, ему еще перепадет. Если что, не развеивай сегодня его мечты. Поняла?