– А ты, – старуха ткнула Добрыне в лоб пальцем, – перестань издеваться над ним.

Но у того и в мыслях даже не было хоть как-то досадить своему незатейливому другу, хотя…

Гостеприимство Ягини поразило всех гостей, за исключением Благославы, которая просто уснула богатырским сном, проспав баню с красочным застольем и шумными вечерними посиделками. Проснувшись, она увидела немного растерянных друзей, окруживших старую хозяйку дома и внимательно слушающих ее вразумительные речи. Не успела девочка и пошевелиться, как обнаружила на себе пронизывающий глаз старухи, стремглав уловивший едва заметное движение засони.

– Ну вот и девочка наша проснулась, – непривычно добрым голосом произнесла хозяйка дома, – я вам все объяснила. Делайте все, как я вам сказала, и не вздумайте что-то перепутать или хуже того – пойти поперек моим указаниям.

После этих слов послышалось знакомое кряхтение старого охотника, попытавшегося встать с первого раза, но подкравшаяся старость попросту застала его врасплох, и дополнительные усилия оказались очень даже уместными. Малость растолкав соседей руками, Душебор все-таки поднялся со своего места и с жуткими тихими бурчаниями себе под нос пошел в сторону раскрытого окна, из которого тянулась свежая струйка прохладного сквозняка.

– Пора вам собираться в путь, – продолжила Яга. – Есть у меня для вас очень верный помощник. Пока вы будете в чернолесье, он с вами не расстанется ни на одно мгновение.

– А где Верный? – поинтересовался Добрыня, но его слова пролетели мимо ушей старухи.

– Не тот ли это пернатый друг? – с неким приободрением спросил Белобород.

Только старик вспомнил о своем давнишнем товарище, и сразу же в окно влетел черный, как сажа, ворон. Обогнув испугавшегося колдуна, он на удивление всем подлетел к Благославе и уселся на ее расслабленное плечо.

– Ах ты, паразит крылатый, – недовольно выкрикнул старый бородач, – сколько мы с тобой вместе пережили, голодали, последними крохами делились, а ты меня променял.

– Не кряхти, борода, – посмеиваясь, пролепетала хозяйка, – ты ведь знаешь, он сам выбирает, с кем водиться.

Обсудив последние детали будущего похода, отдохнувшие друзья вышли из бани и направились к большому деревянному срубу, стоящему на двух высоких пнях с толстыми ветвистыми корневищами.

Строение было и впрямь очень странным, не похожее ни на одно из видимых ранее. На нем было развешано множество ведьминских безделушек, ошеломляющих только одним своим внешним видом, а о их предназначении не могло быть и речи, так как все они были изготовлены из останков различных животных и, по-видимому, еще и людей.

По мере приближения к дому на уши друзей стала давить непонятная тяжесть, будто оглушая собой и уединяя их от внешнего безмятежного мира. Ничего больше не беспокоило их, очертания предметов, вещей и лиц сливались в одно сплошное разноцветное месиво, которое со временем исчезало, но вскоре возникало вновь, постепенно вскруживая головы еще не привыкших к таким фокусам героев.

Казалось бы, магический мир окружал повсюду, начиная с чистейшего ясного неба над головой и заканчивая маленьким зелененьким стебельком травки под ногами, но природа являлась таковой на самом деле. Ведь нет ничего прекраснее на свете, чем жизнь со всеми своими тонкостями, пусть даже не самыми приятными, а в некоторых случаях жестокими, но одушевленность имела право на существование, и старая Ягиня являлась хранительницей всего этого.

Подойдя к необычной постройке вплотную, взору друзей вновь предстала неописуемая панорама красивой живности, расстелившейся на протяжении видимых границ. Жизнь в самых ярких красках обволакивала все, черпая непонятно откуда невидимые силы, создавая идеальный мир. Но у жизни была и навсегда останется другая сторона, о которой предпочитают попросту забыть или умалчивать, пока не придет время неотъемлемой старости, указывающей на неизбежную дорогу к смерти.

– Ну наконец-то добрались, – послышался голос впереди идущего Белоборода, – ступайте по одному, держа за руки друг друга, как говорила Язя.

Небольшая вереница потихоньку стала скрываться в узком дверном проеме загадочного деревянного строения, изрядно выходящего за рамки разумного. Внутри помещения было ужасно пыльно, с кучей наполненных и аккуратно сложенных в ряд льняных мешков. Повсюду висела потрепавшаяся временем паутина, искусно вытканная мастерами своего дела, которые спрятались в многочисленных щелях между бревен. Одну из таких паутин насквозь пронизывал яркий луч солнца, освещавший собой две огроменные каменные глыбы, лежащие друг на друге. Рядом с ними возвышалась конусообразная деревянная конструкция с примитивным желобом, свисающим прямо над самым центром этих двух камней. В нескольких шагах, правее от сужающегося короба, стоял деревянный массивный столб. Он будто пронизывал собой все это затейливое строение, но первое впечатление могло быть обманчивым, так как снаружи это всего лишь была небольшая постройка, стоящая на двух корявых пнях. Хорошо приглядевшись, можно было увидеть различные приспособления в виде веретена, шестеренок и прочих всяких несложных механизмов.

– Чем-то мельницу напоминает, – послышался голос Добрыни, – если бы я снаружи не видел эту постройку…, хотя я уже ничему не удивлюсь.

– Ну, так оно, – поддержал его Виктор, – но все же, куда здесь сыплется мука? Где и чем, а главное, откуда берется сила, что движет этими жерновами?

– Чистое колдовство, – приглушенным голосом добавила Селина.

Когда в комнату зашел последний человек, послышался тихий скрип закрывающейся двери, затмевая собой живописные краски окружающей природы, а взамен оставляя лишь кромешную тьму с новыми, еще неизведанными приключениями.

– Куда дальше идти, – вставил свою лепту старый охотник, – сплошная темнота, ни окон, ни дверей.

– Смотрите, какое-то отверстие, – послышался голос Белоборода, указывающего на едва видимое черное пятно в полу.

– Вот те раз. Может, это простая яма? – опять послышался голос Селины.

– Скоро узнаем, – улыбаясь, ответил уже спускающийся в неизвестность Добрыня.

Спустившись вниз, вояка очутился в очень душной комнате, где царила ужасающая темень, но с мерцающим, наверное, в самом дальнем углу огоньком. Свет от него не падал, как обычно, в разные стороны, а каким-то непонятным образом, наоборот, собирался вокруг огонька.

– Есть огонь у кого-нибудь из вас? – выкрикнул вояка, более тщательно укрепляя незатейливую лестницу к лазу.

– Селина, будь добра, – попросил девушку Белобород, протягивая ей маленькую лампадку, – зажги фитилек.

Через пару мгновений в руках Добрыни горел маленький фитиль, осветивший только крохотную часть пространства, скрывая от людских глаз, возможно, не самые приятные секреты данной комнаты.

– Язина мельница. Вот она какая, – пробормотал уже спустившийся оборотень, – много я слышал о ней, но внутри нее я впервые. У кого веревка, что дала Ягиня?

– Спроси у вояк наверху, у кого-то из них я видел.

– Ребята, – выкрикнул Добрыня, – обвяжитесь каждый этой веревкой и потихоньку спускайтесь сюда.

Один за другим приятели спускались вниз, каждый себе надумывая кучу всяких разных мыслей, но все они в чем-то сходились. Их интересовал всего один вопрос – зачем и куда они идут. Оказавшись в нижнем помещении, в сердцах героев притаился некий страх за собственные жизни при виде горящего фитиля.

– Не смотрите на огонь, – громко выкрикнул Белобород, успев краем глаза зацепить небольшое сияние, – совсем забыл об этом черном огне, проклятом богами и всеми остальными, кто бы с ним не встречался при жизни. Это пламя потусторонних темных сил, вбирающее в себя все живое и перевоплощающее его в черные краски неодушевленности.

Неожиданно сверху раздался сильный хлопок от крышки, и громадное облако пыли накрыло испугавшихся девушек, оставшихся стоять рядом с упавшей лестницей. Следом раздалось громкое чихание Кузьмы, у которого и так свербело в носу, вновь поднявшее настроение окружавшим его друзьям. И вдруг случилось из ряда вон выходящее происшествие, не укладывающееся в голове даже у прожженного Белоборода, много повидавшего в своей бурной жизни. На его глазах из маленького, ничем не примечательного и едва тлеющего уголька постепенно стало возгораться магическое пламя, подминающее под себя все живое. Оглядевшись, можно было увидеть идеальную чистоту, ни единого насекомого, ни паутинки, даже упавшая сверху пыль загадочным образом куда-то испарилась.