«Ну я сейчас тебе устрою!» – вкушаю мстительно.

С силой дергаю ручку двери, толкаю ее так, что она ударяется об стену. Захожу в его кабинет. В центре стоит массивный рабочий стол, за которым его не оказывается, я оглядываю светлый, просторный кабинет. Замечаю в левой части, у стены открытую дверь офисного шкафа. Из нее показывается голова Харуна, его взгляд метает молнии.

Он отходит назад, ошарашивает меня тем, что стоит с голым тросом, держит в руках рубашку. Это этим он так сильно занят? Кто вообще переодевается в офисе? Чертов педант!

– Тебя не учили хорошим манерам? Прежде, чем войти куда-то, нужно постучаться! – произносит грозно, сдвинув брови.

Меня это не пугает, я нахожусь в праведном гневе, надо же было так угробить мой день!

Отвожу взгляд, который все это время был направлен на изучение его накаченной груди.

– Не нужно говорить о хороших манерах, они вам точно не известны! – гордо шагаю по кабинету к его столу.

Боковым зрением вижу, как он натягивает на себя рубашку, застегивает пуговицы на нем.

– Вы заставили меня прождать пять часов! Но я ценю чужое время, поэтому перейду сразу к тому, зачем я здесь. Я пришла вернуть вам это! – с грохотом опускаю пакет на его гребаный рабочий стол, – Мне от вас ничего не нужно, достаточно было бы извиниться за свой поступок!

Он медленно двигаясь, подходит к столу, уже одетый в белоснежную гладко-выглаженную рубашку, опускается в кресло.

– Что это? – кивает на пакет.

– Платье, которое вы мне прислали, – отвечаю вздернув подбородок, – это было не к чему, я не буду его принимать!

Медленно подняв руку, он смотрит на свои наручные часы, затем на меня.

– Ты, отняла у меня пять минут времени, – стучит по ним, – затем, чтобы вернуть то, что я тебе не посылал.

– Как это не посылал?! – восклицаю.

– Не посылал, это значит, что я не имею никого отношения к этому пакету и тому, что находится в нем, – на лице появляется еле заметная ухмылка, которая делает его одновременно прекрасным и жестоким, – и ещё запомни на будущее, я никогда не извиняюсь, вне зависимости от того виноват или нет.

Весь мой контроль куда-то исчезает, шея и щеки заливаются краской, часто моргаю.

Это надо же так обложатся! Откинувшись в кресле, он смотрит на меня в упор.. Я теряюсь в его притягивающем взгляде и на несколько секунд забываю, зачем вообще пришла. Ощутимое напряжение чувствуется между нами, и он позволяет ему увеличиться, откровенно наслаждаясь моим позором.

– Харун, ты занят? Нужно выбрать снимки с фотосессии, – раздается в дверях голос Имрана.

Слышу, как он шагает в кабинет, ставит на стол папки, встает на противоположной стороне от меня.

– Диана, – произносит удивленно, когда его взгляд падает на меня, – что ты здесь делаешь?

– Возвращает платье, которого ей, якобы посылал я, – издевательски отвечает вместо меня Харун.

Имран бросает взгляд на пакет на столе.

– Почему? Оно тебе не понравилось? Вообще-то его послал – Я, – признается.

Ну конечно, нужно быть полной идиоткой, чтобы не догадаться об этом! Как только я подумала на Харуна?! Открываю рот, чтобы ответить, но ничего не выходит. Мне приходится пару раз кашлянуть.

– Позволь спросить, за каким чертом тебе это нужно было делать? – спрашивает Харун, его глаза направленные на брата, опасно поблескивают.

Теперь откашливается Имран.

– Ну, вообще-то ее платье получило производственную травму в агентстве, поэтому я подумал, что Диана имеет право получить взамен другое…

Образовывается тишина, Харун никак не комментирует заявление брата, поджимает губы, рассматривая его в упор.

– Я не знала, что это от вас, – нарушаю тишину, – но раз его прислали ВЫ – акцентирую внимание на этом слове, – то, пожалуй, оставлю платье себе, – стреляю в сторону Харуна злобным взглядом.

Сегодня должно пострадать не только мое самолюбие!

– Отлично, тем более скоро у тебя будет повод надеть его, у нас намечается вечеринка, – весело произносит Имран, пытаясь разрядить обстановку.

– Спасибо, платье чудесное, это очень мило с вашей стороны, – нагло любезничаю, направляю все силы на то, чтобы разозлить Харуна.

– Какого черта вы устроили в моем кабинете? – гремит он, – Если ты все выяснила, то можешь проваливать!

Его слова, как выстрел, которые эхом отражаются от стен пространства, действуя на нервную систему, проходятся по моему позвоночнику. Стискиваю зубы, чтобы не послать его. Выхватываю пакет, достав контейнер, кладу его ему на стол.

– Я обещала вернуть это, – сердито гляжу на него.

Никогда не встречала такого человека, который бы вызывал у меня такое бешенство. Я хочу расцарапать ногтями его наглую, самодовольную рожу!

– До свидания, Имран, – прощаюсь только с ним!

Гордо вздернув подбородок, разворачиваюсь, шагаю по направлению к выходу. Моя гордость только что была смертельно ранена, и этим я обязана только себе!

Выпрямив спину, расправляю плечи, приподнимаю подбородок и грудь вперед, стараюсь шагать по ровной линии, начерченной по подиуму в зеркальной студии.

Моник, преподаватель и постановщик дефиле, сцепив руки на груди, внимательно наблюдает за мной, не делая мне ни одного замечания за последние несколько дней, что мы с ним вырабатываем мою походку. Это припадает мне уверенности, дохожу до середины подиума, ставлю руку на талию, выжидаю три секунды и иду обратно на исходную. Встав на место, вопросительно смотрю на него, ожидая его оценки или критики, он молчит, подняв руку, чертит в воздухе пальцем круг, говоря тем самым, чтобы я прошлась ещё раз. Я киваю, начинаю сосредоточенно шагать, пытаясь помнить о всех нюансах, о которых он говорил, но мой взгляд притягивает дверь, посмотрев туда, вижу Имрана, точнее его голову, просунув ее в студию, выкатив язык и закатив глаза, он строит одну из своих милых рожиц, на моем лице против воли растягивается улыбка.

За последние две недели мы с Имраном подружились, с ним легко и просто, много смеха и веселья. Он из тех, кто умеет превратить любую работу в веселье и получать удовольствие от процесса съемок.

– Нет, нет, Диана, твое лицо должно быть нейтральным, никаких улыбок, подмигиваний и всего прочего, это отвлекает внимание от вещи, которую ты демонстрируешь, – Моник моментально реагирует на изменения в моей мимике.

Он никогда не кричит и не выходит из себя, отличается терпением и сдержанностью, ему уже далеко за тридцать, невысокого роста, коренастый, в очках, за которыми сверкают глаза темно-зеленного цвета, его часто меняющиеся цветные шарфы на шее всегда идеально подобраны и подчеркивают изумительный цвет глаз. Он – один из немногих, кто мне нравится в этом агентстве, а его голос и искусственный акцент иностранца, уверена, что он его имитирует, можно слушать вечно. Вернув лицу нейтральное выражение, я продолжаю дефилировать, пока не возвращаюсь назад, когда я поворачиваюсь лицом к студии, то вижу рядом с Моником Имрана.

В одной руке он держит пластиковый стаканчик с кофе из автомата, я знаю, что он принес его для меня. Имран всегда заставляет выпить кофе, перед фотосессией, в другой руке у него находится большой белый конверт, им он машет мне и, наклонив голову, улыбается.

– Молодец, на сегодня это все, – Моник хлопает в своей привычной манере, – завтра я приеду чуть позже, не забывай про осанку, не важно на подиуме ты или нет.

Я утвердительно киваю ему. Он разворачивается от меня, о чем-то переговаривается с Имраном несколько секунд и широко шагая, покидает студию. Облегченно вздыхаю, как только дверь закрывается за его спиной, опускаю плечи, сгорбившись, мышцы ноют от напряжения и усталости, стягиваю с себя туфли, и пьяной походкой иду по подиуму.

– Ты маленькая мошенница, что ты обещала Мони? – Имран громко смеется и садится на край подиума.

Дохожу до него и опускаюсь рядом, свесив ноги, он протягивает мне стаканчик с американо, я с благодарностью принимаю стаканчик из его рук.