– Это когда у одной мамы двое детей рождаются в один день с разницей в несколько минут. Они бывают одинаковые, как эти мальчики, – пояснила она, открывая калитку и впуская меня во двор.

Я знала, что разговор у нас на этом закончен, но мое любопытство так и не было удовлетворенно, мне так хотелось узнать больше об этих людях. Так же я знала, что к маме лучше не приставать с вопросами. С тех самых пор ни с кем из них я не встречалась. И вот спустя четыре года эта женщина, которая в свое время уважительно разговаривала с моей мамой, стоит у нас во дворе в такое позднее время, пытаясь выгнать нас на улицу.

– Что случилось, Амалия? – раздался дрожащий голос бабушки, опираясь на костыль, она двигалась в сторону женщины, – Ты с ума сошла?

– Отлично! – женщина повернулась в сторону громоздкой машины, – они все на улице, в доме никого больше нет, сносите эту чертову хижину! – закричала она водителю, игнорируя бабушкины вопросы.

Машина закряхтела еще громче прежнего и стала надвигаться по направлению к дому.

В ужасе и с диким криком, вырвавшимся из груди, я бросилась вперед, чтобы перекрыть дорогу этой адской машине. Я не могла позволить ей снести единственный дом, который у меня был. Но чьи-то сильные руки схватили сзади и оттащили в сторону, освобождая путь для машины.

Меня удерживали, не давая возможности вырваться. Я билась в этих руках, как испуганный дикий зверек, все мое тело содрогалась пополам, а из глаз лились слезы, наблюдая за тем, как в считанные секунды от того, что являлось своим домом не осталось ничего. Лишь обломки, все было сравнено с землей.

Это казалось не реальным, не постижимым, дурным, страшным сном. Я молилась про себя, чтобы это был кошмар, так хотела проснуться, но больно ударившись об землю, поняла, что это жестокая, страшная действительность. Тот, кто удерживал меня, отбросил, швырнув об землю. Превозмогая боль, сквозь пелену слез, застилавших глаза, я обернулась, чтобы посмотреть на того, кто это сделал. Надомной возвышался один из двух близнецов, он изменился, стал выше, шире в плечах, одетый во все темное, он показался мне самим дьяволом, пожаловавшим из ада по мою душу. В его взгляде, устремленным на меня, читались ненависть и отвращение.

За что? Почему? Что я сделала? В чем провинилась? Я не понимала.

Все ещё валяясь на земле, меня била мелкая дрожь, но я перестала плакать, мне было не до слез. Я хотела знать причину! Почему эти люди так поступали с нами!? Словно прочитав мои мысли, он присел на корточки возле меня и выплюнул:

– Твоя мать, была шлюхой моего отца, – глядя в глаза, произнес парень, – два дня назад они вместе разбились в его машине. Во всем виновата твоя дешевая мамаша! Если бы она не имела привычки тр* * *атся в машине, этого бы не произошло! – его голос, слова били по моим нервам, словно током. Никогда раньше мне не доводилось слышать таких грязных слов, тошнота и горечь поднялись к моему горлу. Я не могла поверить. Это не может быть правдой! Закрутила головой из стороны в сторону, отрицая все, не желая впускать в это свое сознание. Мне хотелось кричать, вопить во все горло, что это не правда! Что он лжет! Но голосовые связки отказывали мне, я ни слова не могла промолвить, ком в горле и жжение не давали этого сделать. В голове билось только одно слово «мама, мама, мама, мама, мама….»

– Убирайтесь с нашей земли! С этого района и города! – продолжил парень, больно схватив меня за подбородок, он заставил посмотреть ему в глаза, – когда ты вырастишь, ты будешь такой же шлюшкой и подстилкой как твоя мать. Чтобы и духу твоего тут не было! – отцепив пальцы, он оттолкнул мою голову назад и встав на ноги, перешагнул через меня.

Как только он ушел, я попыталась встать на ноги, собрала все свои силы для этого, боль в коленьях и спине была невыносимой. Слезы брызнули из глаз, я разозлилась, смахнув их, выпрямилась, повернувшись, заметила машину у разрушенной калитки, и парня, сидевшего на капоте и наблюдающего за мной, второй из близнецов. Тот самый с непроницаемым и скучающим выражением лица. Его взгляд и сейчас ничего не выражал. Словно то, что тут происходит обычное дело и вовсе его не касается. Я смотрела на него долгим, немигающим взглядом, затем оглянулась в поисках другого, он шел с матерью, держа ее под руку, вел к машине. Посадив ее на заднее сиденье автомобиля, подошел к брату и что-то сказал ему. Тот, что сидел на капоте приподнялся и теперь они оба стояли в темноте и смотрели на меня. А я на них. В этот момент впервые в жизни я испытала чувство ненависти, только я не знала, кого из двух братьев я ненавижу сильнее. Того, что отшвырнул меня на землю, словно сломанную куклу, сравняв с грязью, или того, кто наблюдал за всем этим? В области груди нарастала зудящая боль, я задыхалась от осознания того, что больше никогда не увижу свою мать. Её больше нет, она никогда не вернется домой. И дома тоже больше у меня не было. Эти люди разрушили не только его, они разрушили мою жизнь. Я не знала, что меня ждет дальше. Что со ной будет?

Сев в свой автомобиль они уехали, растворившись в ночи. Оставив меня у разрушенного дома и детства. Сразу за ними отъехала и огромная шумная машина, оставив после себя тишину и отчаяние. Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я оглянулась в поисках бабушки и деда. Увидела его на коленьях и побежала к нему, морщинистое лицо было залито слезами и исказилось от горя, дед плакал, беззвучно и горько.

Упав рядом, обняла его за шею и заплакала вместе с ним. Бабушка, сгорбившись, стояла рядом с нами.

– Это не правда бабушка, это ведь не правда? – обратилась я к ней в надежде, что она объяснит, скажет, что это все ошибка, что моя мама не такая.

Но она молчала, поджав губы, и когда я начала думать, что она не ответит, ее подбородок задрожал, прежде чем она произнесла:

– Твоя мать, окончательно растоптала нас Диана! Не оставила у нас ни капли чести. Сначала нагуляла тебя неизвестно от кого, а теперь померла в объятьях чужого мужа.

Дождь тарабанил в окно, я наблюдала за каплями, которые скатывались по стеклу, и думала, что это природа плачет вместо меня. Я больше не могла, не могла плакать. Оказывается, что слезы тоже имеют свойство заканчиваться. Я проплакала, много дней и ночей, с тех пор как оказалась в стенах приюта, вот их и не осталось. Мои глаза болели, словно в них насыпали груду песка, сердце сжалось в маленький тугой комочек, и билось все медленнее и медленнее. Всего одна ночь и вся моя жизнь перевернулась. Никогда больше она не станет прежней. Я потеряла всех, кого любила. Потеряла свою семью. Пусть она была не идеальной, неполной. Мама часто отсутствовала, бабушка постоянно ворчала и ругалась, дед же заставлял работать, помогать ему по хозяйству. Но у меня была семья и любила их, любила, такими, какие они есть. Дедушка умер. Умер той роковой, страшной, проклятой ночью. Дойти до села в темноте было невозможно, да и сил на это у нас не было. Мы остались ночевать у обломков дома. Легли на холодную сырую землю в ожидании, когда наступит рассвет. Я лежала и не могла дышать, мне казалось, что тонны бетона повесили на мои плечи, дикий и панический страх все нарастал и нарастал внутри. Все мысли были о маме, и о том, что сказала про нее бабушка. Что мама «нагуляла» меня. Я уже слышала это однажды: В первом классе, у нас был урок, там обсуждали профессии отцов, когда очередь дошла до меня я впала в ступор, тогда вместо меня ответил один мальчик, он сказал:

«У нее нет папы, моя бабушка сказала, что мама Дианы нагуляла ее…»

Учительница побледнела. Она быстро перевела тему. Тогда я впервые поняла, что я не такая, как другие дети. У всех есть папа, а у меня его нет. В тот день я пришла из школы, растерянная и взволнованная и впервые спросила о нем у матери:

– Мама, а кто мой папа, почему он не живет с нами? – мой голос задрожал от волнения.

Мама сидела на стуле около окна и штопала носки деда, от неожиданности она уколола палец иголкой. Посмотрев на меня, слезы выступили в уголках ее глаз, но ни одна капля не скатилась из них. Отложив в сторону свое занятие, она подсела ко мне на кровать, взяла за руку, задумавшись, ответила: