— Я не знаю. — Робин сделал глоток, изо всех сил стараясь собраться с мыслями, прежде чем ответить. — Вы, наверное, слышали, что он сидит в Кантоне с чем-то, чем заразился. Он был в плохом состоянии, когда мы его оставили, и я не уверен, вернется ли он к началу семестра.

— Интересно, — сказал профессор Плэйфер. — Очень удачно, что это не распространилось ни на кого из вас.

— Мы приняли меры предосторожности, когда он начал чувствовать себя не в своей тарелке. Карантин, салфетки для лица, все это — вы знаете.

— Давайте, мистер Свифт. — Голос профессора Плейфера стал строгим. — Я знаю, что он не болен. Я послал трех гонцов в Лондон с тех пор, как вы вернулись, и все они сообщили, что дом в Хэмпстеде в настоящее время пуст.

— Правда? — У Робина зазвенело в ушах. Что ему теперь делать? Есть ли смысл пытаться сохранить ложь? Должен ли он просто взять и сбежать? — Очень странно, я не знаю, почему он...

Профессор Плэйфер сделал шаг ближе и заговорщически наклонил голову к уху Робина.

— Знаете, — прошептал он, — наши друзья из Гермеса очень хотели бы знать, где он находится.

Робин чуть не выплюнул свой кларет. Его горло поймало вино, прежде чем он успел сделать гадость, но затем он проглотил его не по тому каналу. Профессор Плэйфер спокойно наблюдал за тем, как он поперхнулся и задыхался, расплескав при этом содержимое своей тарелки и бокала.

— Все в порядке, Свифт?

Глаза Робина слезились.

— Что вы...

— Я с Гермесом, — приятно пробормотал профессор Плэйфер, не сводя глаз со струнного квартета. — Что бы вы ни скрывали, вы можете спокойно рассказать мне.

Робин не знал, что на это сказать. Определенно, он не почувствовал облегчения. Никому не верь — этот урок Гриффина запечатлелся в его памяти. Профессор Плэйфер мог легко лгать — и это был бы самый простой трюк, если бы его целью было заставить Робина рассказать все, что он знал. Или профессор Плэйфер может оказаться союзником, спасителем, которого они так долго ждали. Он почувствовал остатки разочарования. Если бы только Гриффин когда-нибудь рассказал ему больше, если бы только Гриффин не был так счастлив оставить его в неведении, отрезанным от других и совершенно беспомощным.

У него не было никакой полезной информации, чтобы действовать, только инстинкт, что что-то не так.

— Слава Богу, — сказал он, повторяя скрытое бормотание профессора Плэйфера. — Так вы знаете о заговоре Гриффина в Кантоне?

— Конечно, — сказал профессор Плэйфер, немного слишком охотно. — И он сработал?

Робин сделал паузу. Он должен был сыграть эту следующую часть очень осторожно. Он должен был рассказать достаточно, чтобы профессор Плэйфер остался на линии, любопытный, но не готовый наброситься. И ему нужно было время — по крайней мере, достаточно времени, чтобы собрать остальных и бежать.

Профессор Плэйфер обнял Робина за плечи, притягивая его к себе.

— Почему бы нам с вами не пойти и не поговорить?

— Не здесь. — Робин обвела взглядом квадрат. Летти и Виктория смотрели на него через плечо. Он напряженно моргнул, бросил взгляд на парадный выход, затем снова на них. — Только не перед факультетом, никогда не известно, кто подслушивает.

— Конечно, — сказал профессор Плэйфер.

— Туннели, — сказал Робин, прежде чем профессор Плэйфер успел предложить им покинуть вечеринку прямо сейчас. — Я встречаюсь с Гриффином и остальными сегодня в Тейлорианских туннелях в полночь, почему бы вам не прийти? У меня есть... У меня есть все те документы, которые они ждали.

Это сработало. Профессор Плэйфер отпустил плечи Робин и отошел.

— Очень хорошо. — Его глаза сияли от удовольствия; он был в шаге от того, чтобы потереть руки, как злодей на сцене. — Хорошая работа, Свифт.

Робин кивнул, и ему едва удалось сохранить спокойное выражение лица, пока профессор Плэйфер не перешел к беседе с профессором Чакраварти на другом конце зеленой зоны.

Тогда ему потребовалось все силы, чтобы не сорваться на бег. Он обследовал четверку в поисках Рами, который был поглощен беседой с преподобным доктором Пламптром. Робин бешено моргнул ему. Рами тут же разлил свой бокал с вином по сторонам, громко воскликнул от досады, оправдался и побежал через сад к Робину.

— Плэйфер знает, — сказал ему Робин.

— Что? — Рами огляделся вокруг. — Ты уверен...

— Мы должны идти. — К своему облегчению, Робин увидел, что Виктория и Летти уже направились к входным воротам. Он хотел последовать за ними, но между ними стояло слишком много факультетов; им с Рами пришлось бы идти через черный ход, мимо кухни. — Идем.

— Как...

— Позже. — Робин бросил взгляд через плечо перед самым выходом из сада. Его желудок скрутило — Плэйфер что-то говорил профессору де Вризу, их головы склонились близко друг к другу. Де Вриз поднял голову и посмотрел прямо в глаза Робину. Робин отвел взгляд. — Просто — идем.

Виктория и Летти бросились к ним, как только они вышли на улицу.

— В чем дело? — Летти вздохнула. — Почему...

— Не здесь, — сказал Робин. — Идем.

Они торопливо зашагали по Кибальд-стрит, затем свернули направо на Мэгпай-лейн.

— Плэйфер следит за нами, — сказал Робин. — Нам конец.

— Откуда ты знаешь? — спросила Летти. — Что он сказал? Ты сказал ему?

— Конечно, нет, — сказал Робин. — Но он притворился, что был с Гермесом, пытался заставить меня во всем признаться...

— Откуда ты знаешь, что это не так?

— Потому что я солгал, — сказала Робин. — И он на это купился. Он понятия не имеет, чем занимается Гермес, он просто искал информацию.

— Тогда что мы делаем? — внезапно спросила Виктория. — Боже правый, куда мы идем?

Робин понял, что они шли бесцельно. Сейчас они направлялись на Хай-стрит, но что им там делать? Если профессор Плэйфер вызовет полицию, их заметят в считанные секунды. Они не могли вернуться в номер 4; они оказались бы в ловушке. Но у них не было с собой денег, и они не могли заплатить за проезд куда-либо еще.

— Вот вы где.

Все они в испуге отпрянули назад.

Энтони Риббен вышел на главную дорогу и оглядел их, пересчитывая их одним пальцем, как утят.

— Вы все здесь? Отлично. Пойдемте со мной.

Их шок был мимолетным. Энтони перешел на бег, и они без вопросов последовали за ним. Но вместо того, чтобы вернуться назад по Мэгпай-лейн до самой Мертон-стрит, откуда они могли бы сбежать на луг Крайст-Черч, он повел их обратно по Кибальду в сторону колледжа.

— Что ты делаешь? — задыхался Рами. — Там все...

— Просто поторопитесь, — шипел Энтони.

Они повиновались. Было замечательно, когда кто-то говорил им, что делать. Энтони провел их через двери за кухней, мимо старой библиотеки и прямо в холл. По другую сторону стены, в саду, продолжалась вечеринка в полную силу; сквозь камень были слышны струнные инструменты и голоса.

— Сюда. — Энтони махнул им рукой в часовню.

Они проскочили внутрь и закрыли за собой тяжелые деревянные двери. В нерабочее время часовня казалась странной: неземной, безмолвной. Воздух внутри был подавляюще неподвижен. Кроме их дыхания, единственным движением были пылинки, плавающие в призме света, проникающего через окна.

Энтони остановился перед мемориальным фризом сэра Уильяма Джонса.

— Что ты... — начала Летти.

— Тише. — Энтони протянул руку к эпиграмме, которая гласила: «Он составил сборник индусских и магометанских законов. — Он поочередно коснулся ряда букв, которые при нажатии слегка погружались обратно в камень. Г, О, Р...

Рами захихикал. Энтони дотронулся до последней буквы в гораздо более длинной латинской надписи над фризом — бессвязного восхваления жизни и достижений Уильяма Джонса. B.