Уже стемнело, мы вернулись в замок.

Экскурсия произвела на меня приятное впечатление, а Игнифер открылся в новом свете. Он помнил имена всех своих подданных, а они отвечали ему уважением и любовью. Сегодня я впервые увидела в них не только покорность.

Он провёл меня в башню и остановился на пороге моей комнаты.

– Как тебе прогулка? – спросил Игнифер, всё ещё с блуждающей улыбкой на лице.

– Мне она очень понравилась, – честно призналась я. – Подданные любят тебя, ты умеешь с ними ладить.

– Годы практики, – усмехнулся он.

Мы немного помолчали. На секунду мне показалось, что мы похожи на двух влюблённых после первого свидания, но я быстро отогнала эти мысли. В чём-то я была похожа на подданных короля: мне трудно было кому-то довериться. Я была готова выйти замуж за Игнифера, но меня пугала сама мысль о том, что он может мне понравиться.

– Как тебе твой свадебный наряд?

Король словно не хотел прощаться.

– Платье почти готово, – ответила я. – На мой взгляд, оно очень красивое. Надеюсь, тебе оно тоже понравится.

– Конечно, понравится, оно ведь будет на тебе, – вырвалось у Игнифера.

У меня перехватило дыхание. Я опустила глаза от смущения.

– Доброй ночи, – поспешил он закончить разговор.

– Доброй ночи, – с облегчением ответила я.

На следующее утро Игнифер не пришёл, чтобы вместе позавтракать.

Къяра набрала ванну, помогла мне одеться и сопроводила в обеденный зал. Когда мы проходили мимо кухни, я поприветствовала поваров, они как обычно ответили мне молчанием.

После завтрака я пошла в оранжерею, и Къяра, наконец, оставила меня одну. Прозрачный купол, как Игнифер и обещал, был идеально вымыт. Воздух в оранжерее до сих пор сохранял влажность, а земля до конца не впитала воду. Я взялась за работу: нужно было отмыть от вековой пыли статуи, фонтаны, резные скамейки и светлые мраморные плиты, выложенные между ровными участками земли. Окруженная землёй и растениями, я чувствовала что-то похожее на умиротворение.

Время пролетело незаметно. Ближе к обеду Къяра вернулась, чтобы сопроводить меня в башню. Когда мы проходили мимо переговорной комнаты, через открытую дверь я увидела Игнифера, стоящего возле овального стола ко мне спиной. Его окружали огромные, закованные в чёрные доспехи с шипами, вооружённые до зубов стражи. На фоне их мощных, покрытых тёмной шерстью тел, фигура короля казалась хрупкой. Теперь стало понятно, почему он пропустил завтрак. Магна, заметив меня у входа в переговорную, поспешно подошла к двери и яростно её захлопнула прямо перед моим лицом. Я вздрогнула от грохота и неожиданности.

Къяра пошла вперёд, что меня порадовало, потому что она не видела, в каком подавленном состоянии я находилась сейчас. Я была здесь чужой. Пусть молчаливые повара не захлопывали передо мной дверь, но она была закрыта внутри них самих. А сам Тёмный король сейчас, окруженный доверенными лицами, вёл переговоры о том, как бороться с моим родным королевством.

Война не исчезла с принятием моего решения, это я стала на другую её сторону. Не был ли мой поступок безумием?

Меня разбудили громкие крики и шум, доносившиеся словно отовсюду.

Я резко села в постели, сердце от испуга готово было выскочить из груди. Схватив со стола лампу, которая обычно горела всю ночь, а утром её тушила Къяра, я накинула на плечи тёплый платок и выбежала из комнаты.

Проходя по бесконечным коридорам замка, я поняла, что крики раздаются подо мной. Когда я спустилась по винтовой лестнице на нижний этаж, голоса стали слышны более отчётливо. Я шла на яркий свет и вскоре увидела перед собой просторное светлое помещение, в котором рядами стояли огромные койки, на которых могло уместиться три человека сразу. На каждой из них лежали окровавленные тела стражей. Их доспехи были разломаны, тела изрублены, у некоторых из груди, ног и рук торчали стрелы с белым оперением. Воздух пропитался запахом крови.

Тела продолжали приносить и за неимением свободных коек клали прямо на пол. Мимо раненых быстро, но без суеты передвигались лекари в светлых балахонах с накинутыми на головы капюшонами. Я искала глазами Игнифера, готовая ко всему, но к счастью его здесь не было.

Рядом с палатой располагалась комната поменьше. На длинных полках ровными рядами стояли сосуды с лекарствами, на небольшом столе лежали медицинские инструменты: долота, щипцы, ножницы, рядом стоял стол больших размеров, который сейчас пустовал. Видимо, на нём проводились операции.

Лекари работали слаженно, без паники, но не успевали – раненых было слишком много. Я подошла к одному из лекарей, осматривающему пациентов, и, перекрикивая шум и стоны раненых, сказала:

– Я хочу вам помочь!

Он быстро взглянул на меня, после чего вернулся к осмотру стража.

– Помощь оказывается только обученными лекарями, вы не можете помочь, – негромко прорычал он.

– Я могу остановить кровотечение, залечить ранение…

– Каждое действие медицинского работника чётко спланировано. Постороннее вмешательство чревато потерями, – непреклонно ответил он, не глядя в мою сторону.

Лекарь крупными и быстрыми шагами переходил от койки к койке, продолжая осмотр: задавал вопросы раненым и получал или не получал ответы. Я старалась не отставать от него.

– Что Вы сейчас делаете?

– Провожу первичный осмотр и сортировку раненых, – терпеливо ответил он. – Воины с лёгкими и тяжёлыми ранениями, не совместимыми с жизнью, отсортировываются в первую очередь. Их переносят в другие помещения. Те, кто получил ранения средней тяжести и тяжелые, остаются, им будет оказана медицинская помощь.

Этот лекарь отличался общительностью. Видимо, работа наложила на него свой отпечаток: по роду занятия ему приходилось часто общаться со своими соплеменниками.

– Вам нельзя здесь находиться, – он повернулся ко мне. – Прошу Вас не подвергать опасности моих пациентов и поберечь своё душевное состояние.

Я не собиралась сдаваться.

– Я хочу поговорить с главным лекарем, назовите его имя и где я его могу найти, – твёрдо сказала я.

– Его зовут Медеор, он перед вами.

Моя последняя надежда испарилась.

– Медеор, прошу Вас, – умоляюще произнесла я. – Позвольте мне помочь. Раненых слишком много…

– Чем вы можете помочь? – раздраженно прорычал он, утомленный моей назойливостью.

– Я могу залечить рану…

– Вместе со стрелой в груди? – сыронизировал он.

– Конечно, нет. В ней не должно быть инородных предметов, но их я тоже чувствую.

– Я лекарь и не представляю спасение без последовательных действий. Если будет пропущен любой из этапов лечения, это фатально для моего пациента. И это боль для его семьи и всего народа.

– У этого раненого раздроблена кость, – уверенно сказала я.

– Нет, не раздроблена, – бескомпромиссно ответил Медеор и перешёл к койке с другим раненым.

Мне было больно видеть страдания подданных короля, слышать их стоны и ощущать собственную беспомощность, но главный лекарь был непреклонен. Я медленно пошла к выходу.

– Госпожа! – окликнул меня знакомый голос.

Я тут же обернулась.

– У него действительно раздроблена кость, – Медеор смотрел на меня, остановив сортировку раненых. – Возьмите балахон в операционной. Вы можете быть полезны.

Не теряя ни секунды, я вбежала в операционную, быстро надела балахон и уже стояла рядом с ним.

Главный лекарь пояснял каждое своё действие, какой этап будет следующим, мою и роль других лекарей. Сейчас я участвовала в сортировке раненых. Медеор распределял их по степени тяжести ранения. Моя помощь заключалась в оценке внутренних повреждений, в которых он мог ошибиться при первом осмотре. Он задавал вопросы пациенту, я говорила, какие внутренние нарушения почувствовала, он относил пациента к одной из четырёх групп риска. После чего стражи уносили раненых или в помещения для тех, кто легко ранен, или в помещения, где ранения были несовместимы с жизнью. Остальным пациентам Лекари оказывали медицинскую помощь в том объёме, в котором это было возможно сейчас.