Смысл выяснить есть, раз я раньше не озаботился.

В аристократических семьях, как оказалось, деда ориентируется — вон, даже Мадину упоминанием её пращура походя так зацепил, что она едва не прыгала от избытка эмоций.

Если же припомнить, какого рода личные рекорды мой предшественник в японских источниках ставил, да с каким контингентом, то и вовсе.

Лучше позже ситуацию с близким и знающим провентилировать, чем никогда.

— Норимацу в Мицубиси и среди людей Ивасаки самые нормальные. Можно сказать, такие, как мы, только менее знатные. Хотя и более богатые, — задумчиво рассказывает старик. — В том веке после войны их тогдашний предок двадцать пять лет в Южном Море один воевал: его связной амулет накрылся, он приказа не получил, что война кончилась.

— Хренасе.

— Да. Маги огнестрел запретили, а он в историю вошёл как Последний Самурай Японии: единственный, кто четверть века после запрета оружия этого самого оружия не складывал. Пока его сотник бывший лично туда не прибыл и его не забрал, резал всех подряд, не разбирая, кто есть кто по паспорту.

— Достойный человек, — кажется, понятно теперь, почему Шу на вопросах чести так повёрнута. — Четверть века одному против мира воевать…

— Ивасаки потом банально стали бандитами, — продолжает дед. — А Норимацу при них в Мицубиси — типа единственные из всех, кто себя ничем недостойным не запятнал. Несмотря на. Хотя и непросто им порой приходится.

— Оба-на. Спасибо за информацию.

— Да не за что, — пожимает плечами старик. — У меня от тебя секретов нет, ты просто раньше не спрашивал. Я думал, сам знаешь.

— Нет. По дурости не спрашивал, не от большого ума.

— В общем, к самой своей Норимацу спиной можешь поворачиваться смело — их слово с нашим в одной цене. А вот к остальным из их клана…

— Об остальных и речи нет, — качаю головой. — Она пока вообще у меня остановилась именно поэтому.

— Слушай! — глаза родственника вспыхивают живым интересом, а лицо розовеет. — Японки, в отличие от Залива, на интим совсем иначе смотрят! И изощрены, если верить кое-каким семейным хроникам, дальше некуда! Ты там случайно не нырнул…? Куда надо…? Разок-другой?

— Если бы, — ворчу.

Настроение мгновенно падает вниз не пойми с чего.

— Ладно, тебе спать пора, мне работать, — закругляю беседу.

— СТОЙ! Ты не все пальцы загнул, которые хотел, — напоминает дед. — Ещё о каких-нибудь планах расскажешь?

— Вернуть наш Независимый Титул, без которого остались, послав царя. Ржевским вернуться в Совет Города.

Можно было бы ещё сказать про маговышки Шу, которые с уклоном в техно — и про долю рынка связи в городе, которую мы хотим отобрать — но это уже не моя информация.

Без разрешения партнёра раскрывать не имею права.

— Спокойной ночи, — светлеет взглядом старик тоже не пойми с чего. Ну и беседа. — ДИМ!

— А? — в последний момент удерживаюсь, чтобы не разорвать соединение.

— Не нервничай из-за баб? Будет и на твоей улице праздник.

— Я тоже так думаю. Спокойной ночи, деда.

*****

Шу Норимацу, клан Ивасаки, группа Мицубиси.

— Она сейчас как проорётся, я её заставлю тебе магией поклясться. Просто чтобы на твоё лицо ещё раз посмотреть, когда ты клятву увидишь.

— Ой. — Шу принялась лихорадочно шевелить извилинами, заново оценивая ситуацию.

Как оказалось, Ржевский на неё кое в каком моменте рассчитывал. В очень неоднозначном, весьма деликатном, но тем не менее.

— Чтоб ты наивных вопросов не задавала, когда тебе дважды всё разжевали, — окончила достаточно откровенное пояснение чужая принцесса.

Японка, начавшая с пятого на десятое понимать язык Залива за этот день (ну или угадывать предмет разговора), добросовестно дождалась, пока менталистка успокоится и переведёт ей текст близнеца полностью и точно.

— Подтверди магией, — попросила она спокойно, не сводя глаз с Наджиб.

— Ржевский хотел с тобой секса. Пришёл наверняка за этим, — та буднично пыхнула с ладони фитильком плазмы. — Перед этим он подкатывал и к нам. Мы с Далиёй ему отказали, точнее, я поставила условие. Оно его не устроило.

— Спасибо…

— Эй, о чём задумалась?! — потребовала Наджиб.

На соседней кровати с любопытством ожидала ответа её близнец.

— Извините, это наши личные с партнёром отношения. Я не думаю, что стоит их обсуждать тут. — Шу подняла глаза. — Кто в душ первым?

— Иди ты, я лучше в ванну, — ответила чужая монарх.

— Потому что я пока поваляюсь, — зевая, потянулась на своей кровати менталистка. — Потом, наверное, тоже в ванну на массаж, но это будет точно не в ближайший час. И ты это… я всё равно у тебя в мозгах могу прочитать. Но не стану. Цени.

— Спасибо. Тогда я в душ.

Шу старательно и долго выполняла все требования регулярной гигиены, заодно смывая с тела следы бурного дня. Попутно японка думала.

Ожидая, пока просохнут волосы, она задумчиво наблюдала в окно за партнёром: Ржевский мелькал на дворе, как метеор, несмотря на поздний час.

Он ворочал и таскал камни, дёргал попутно бурьян, обламывал сухие ветки на кустарниках, бросая всё это в кучу.

Четыре огромных валуна Дмитрий расположил последовательно в углах участка, но не на самой границе.

Ориентиры для стрельбы? Странно, вроде, дистанция небольшая.

Шу не очень понимала в огнестреле, а сделано было явно не наобум. Ладно, можно спросить потом.

Окончательно взвесив все за и против, Норимацу уверенно надела тот самый купальник, который так понравился партнёру в примерочной (она заметила, просто не подала виду).

Поискав глазами, японка натянула на ноги свои старые кроссовки и в таком виде направилась на выход.

— Эй, куда?! — подопечная партнёра даже ради приличия не стала скрывать своего любопытства. — Эй, ты чё, решила ему дать в итоге…?

— Это не может быть предметом моего обсуждения с третьим лицом. Извини. — Норимацу развернулась на пороге, коротко поклонилась, затем решительно захлопнула за собой дверь снаружи.

— Хренасе ты благотворительница! — раздался то ли удивлённый, то ли раздражённый голос менталистки в открытое окно.

— Занимайся своим делом, — спокойно ответила ей Шу с улицы. — Пожалуйста, — добавила она через секунду, направляясь к Ржевскому.

Тот как раз ворочал очередной валун, напевая фривольную песенку.

Шу Норимацу, клан Ивасаки, группа Мицубиси.

— Привет ещё раз. — Она решительно отстранила его в сторону и уселась на камень, который он как раз кантовал.

Непонятно как справлялся, кстати: весу в булдыгане было не всякой технике под силу.

— Э-э-э, ты чего? — Ржевский смешно выпучил и без того немаленькие глаза. — Он же тяжёлый! Мне его что, на вытянутых руках теперь нести? Чтоб с тобой не перевернуть да тебя им не прихлопнуть?! Встань!

— Всё-таки хорошо, что ты говоришь по-японски, — искренне заметила она, и не думая двигаться с места. — Знаешь, так приятно было… Ещё в первый раз тебе хотела сказать, но как-то не случилось.

— Ты за этим пришла? — партнёр выглядел озадаченным.

— Садись, — она похлопала по плоской поверхности рядом с собой. — Камень большой, места обоим хватит. Нам надо поговорить.

— А-а-а-га-га-га-га! — развеселился блондин. — Уже страшно.

— Не поняла. У тебя всё в порядке? — она задумчиво покосилась на собеседника.

— Когда женщины так начинают, надо хватать кепку и авоську и мотать из такого места поскорее, — продолжил радоваться непонятному Ржевский.

— Что такое авоська?

— Плетёная сумка в виде сетки. Видимо, у вас не используется.

— Блин, ты меня сбил. Я на этот разговор настраивалась полчаса, как дура, а теперь сижу растерянная. Два слова связать не могу.

— Ну уж соберись, — вздохнул он, становясь серьёзным и грустным. — Самураи семьи Норимацу должны уметь брать себя в руки под гнётом обстоятельств.

— Да. Ты прав. Спасибо, что напомнил. Дим, ты не будешь против, если по-японски мы станем общаться на ты и неформально? Всё равно никто языка больше не понимает, а мне так удобнее.