Даю понять, "я тоже знаю".

— Так какое у вас дело? — Самбур сейчас теряется в догадках и даже не скрывает этого, отпуская мимику.

— Моя спутница, которой вы только что без слов пообещали сохранить её инкогнито на её языке, — тычу большим пальцем через плечо назад, — ухитрилась из всей партии выбрать изделие с незначительным браком.

— Вы у нас никогда ничего не покупали. — Он решительно качает головой, переходя на язык Залива. — Эта девушка из какой-то Правящей Семьи, что стоит у вас за спиной, тоже.

— Боже упаси! — решительно открещиваюсь по-русски. — Я и не с претензией, с просьбой помощи. — Выкладываю на прилавок серьгу. — Третий крапан разболтался, крепил наверняка ученик.

Ювелир берёт украшение и подносит его к глазам:

— Ммм… вижу… Господин Ржевский, это очень серьёзный артефакт, — он резко задумывается. — Да, похоже, камни крепил действительно кто-то из подмастерьев… я удивлён, что в этом понимаете ВЫ… — Самбур поднимает глаза на меня. — Проблема в том, что там мало закрепить крепление. Там…

— … нужно до тысячной доли волоса удержать совмещение скриптов на камне и на металлической основе, — договариваю за него. — Одинаковый рисунок рун должен полностью совпадать и на алмазе, и на металле. Да, я в курсе.

— Оптика в мастерской этого салона, — он указывает на дверь в глухой стене, — может не дать нужной разрешающей способности. Я немного знаю эту школу, — ювелир кивает в сторону амулета Далии, — они очень чувствительны к подобного рода отклонениям. Да, классный артефакт, но и очень сложный в обращении. Я не уверен, что мы сможем это поправить, не нарушив совмещения рун. Как бы мне ни хотелось помочь обладательнице этого предмета, — теперь он кланяется в пояс, смотрит на Далию и прикладывает правую руку к сердцу. — По своей воле от такого клиента бы не отказался. А брать такую вещь в удалённую работу она, скорее всего, не даст.

Понятное дело. Закрытая линия связи монархической семьи и Дворца в более широком смысле.

— Вот за этим я к вам и пришёл, — вздыхаю. — Я хотел попросить у вас разрешения на две минуты воспользоваться вашим малым рабочим верстаком.

— И всё?! — Самбур даже не пытается скрыть эмоции.

— Всё. Вы можете стоять рядом и смотреть. — Следующую фразу на всякий случай говорю на языке Залива, поскольку в помещении есть и другие покупатели. — Дверь в сейфовую комнату у вас наверняка имеет несколько степеней защиты. Мне действительно нужен только малый верстак с периферией, вторая комната не интересует. Слово Ржевского.

— Неожиданно. Никогда не мог предположить, что ваша фамилия окажется на подобной должности у монархов того региона.

— Как говорится на этом языке, на всё воля Его, — тычу пальцем в потолок. — Так что, пустите?

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Высочества Далии аль-Футаим.

Её банально отвлекли побрякушки.

Да. Вот так глупо. Увидела ювелирку незнакомой школы, новые модели — и разум куда-то уплыл. Женщина вытеснила из мозгов менталиста-профессионала.

— … так что, пустите? — ровно поинтересовался Ржевский у ювелира.

— Не смею отказать вашей спутнице. — Владелец салона церемонно поклонился Дальке.

Интересно, все ювелиры двойника принцессы отличают от её близнеца? Было видно, что Мадиной Самбур не обманулся.

Ей бы даже стало на мгновение обидно (давайте ещё поспорим, какая из двух близнецов больше управлять будет по факту! Не царствовать, а именно править!).

Однако ещё перед входом она старательно просканировала типа, который вначале даже доставал заморозку против Ржевского: лицо не понравилось.

Это был никакой не сотрудник сети. Притворявшийся продавцом по поручению владельца ждал какого-то сложного посетителя, с которым не исключался разговор с позиции силы.

Наджиб-младшая сейчас усердно перетряхивала содержимое мозгов бойца, пытаясь выяснить подоплёку, оттого ей было не до глупых обид.

С одной стороны, валить бы отсюда и Дальку уводить. С другой — центр Соты, молл Левый Берег, толпы народу. Что здесь может произойти.

Ещё и золото надо смотреть, хе-х.

Двери из мастерской в зал оставили открытыми. Дмитрий, оглядевшись по сторонам и не обращая внимания на пристально наблюдавшего за ним хозяина, сдёрнул со стены фартук и через четверть минуты уже вовсю орудовал тоненьким фитильком плазмы из здешней горелки.

Самбур, перебрасываясь с опекуном короткими фразами, специально погромче называл его фамилию всё время, пока тот работал: хитрый ювелир старательно привлекал внимание посетителей со всей галереи.

Люди, падкие на необычное, действительно притормаживали: местные, знавшие фамилию Ржевских — посмотреть, как представитель Изначального Рода собственными руками что-то там паяет. Хотя и по золоту.

Неместные — просто за компанию.

— Держи! — попечитель протянул Дальке реставрированную серьгу действительно быстрее чем за три минуты.

Мадина поддалась всеобщему гипнозу и ажиотажу: прикипела взглядом к подруге. Неужели заработает нормально?

Аль-Футаим с непроницаемым лицом (на самом деле, конечно, с удовольствием — такой центр внимания на ровном месте) вдела артефакт в ухо.

— Мама? … да… Нет, я у Мадины… да… Нет, тут безопасно… вечером вернусь порталом…

— Работает? — Самбур, являясь профессионалом, был ошарашен больше всех остальных.

Кое-кто из зевак поаплодировал, кто-то крикнул "Ржевский молоток!". Людей не смутила даже чужая речь принцессы, которую здесь никто не понимал.

Дмитрий потащил через голову фартук и шутовски раскланялся.

— Ваше Вы… — владелец салона явно что-то решил для себя и уверенно обратился к аль-Футаим.

Он, кстати, тоже говорил на языке Залива, хотя и не так хорошо, как Ржевский.

— БЕЗ ИМЁН И ТИТУЛОВ! — решительно приложила палец к губам подруга. — Я вас внимательно слушаю, — она доброжелательно улыбнулась.

Вот так мы с ней вечно и играем в хорошего и плохого следователя, вздохнула про себя менталистка. При этом она стерва гораздо больше меня, но в роли злой собаки выступаю я, а она для всех добрая. Наверное.

Ржевский, самодовольно косившийся то в декольте Норимацу, то на стринги аль-Футаим, обтянутые платьем, опять раздражал без причины.

— Вы позволите мне посмотреть изделие в ваших руках? — спросил Самбур у принцессы. — Если бы не ваши личности и не работа на моих глазах, я бы заподозрил мистификацию.

— Держите. — Далия протянула серьгу. — Можете даже в своих руках.

Хозяин салона вооружился увеличительным стеклом и через половину минуты стал в три раза более задумчивым.

Повернувшись к попечителю, он произнёс только одно слово:

— Как?

— Руки из правильного места иметь надо, — с тщательно маскируемым удовольствием ответил Ржевский.

— Это же невозможно. — А Самбур принялся лихорадочно перебирать в голове варианты.

— Ага, — согласился Дмитрий, забирая украшение. — Невозможно. Полностью с вами согласен. Держи! — он вернул артефакт владелице. — Анатолий Михайлович, чуть не забыл. Обменяйте, пожалуйста, на ассигнации? В магазине к вам отправили из-за курсовой разницы, так неохота двадцать пять процентов терять.

Странно. Обычно Дмитрий старается всё положительное в себе подчеркнуть, порой до гротеска.

Сейчас же, когда он сделал действительно невозможное (она видела мысли Самбура, не все, но многие), он даже не попытался обыграть на этой почве тему интима, как обычно.

Далия, следуя местным обычаям, абсолютно походя и небрежно поцеловала попечителя в щёку:

— Спасибо большое. Не ожидала. Это самое приятное удивление.

Ржевский моментально расцвёл майской розой. Захотелось его треснуть: он даже не понял, что сейчас произошло! Вот чурбан!

Зеваки рассосались: импровизированное шоу окончилось.

— Вот. — Владелец салона протянул опекуну пачку ассигнаций, перехваченную эластичной лентой, затем закусил губу. — Мы могли бы обменяться контактами?