Далия не стала перегружать канал и тут же отключилась.

Ржевский абсолютно спокойно согласился подвинуться с пьедестала и уступить управление ей.

Хотя гулять вдвоём по моллу было и приятно, менталистка не стала задерживаться и быстро вернулась к ювелирному салону.

Там возле защитного купола действительно уже переминались с ноги на ногу пятеро местных.

— Добрый день. Я буду исполнять функции секретаря по безопасности с нашей стороны при вскрытии защиты, — она обратилась к сотрудникам здешнего посольского приказа максимально корректно.

— А вы точно правоверная?! — чиновник, стоявший вторым с конца, с сомнением оглядел плотнооблегающее платье, далеко выходящее за рамки приличий, если брать по канону.

— Дайте ваш амулет для идентификации личности, — Мадина равнодушно протянула запястье браслетом вперёд.

— Вы отображаетесь как человек без имени, но приближённый к вашему престолу, — двое стоящих ближе переглянулись. — Как к вам обращаться? И кто находится под куполом?

Ржевский ехидно хихикнул из-за спины, но ничего не сказал.

— Обращаться ко мне не надо никак, — ответила Наджиб. — Вы нужны исключительно для независимого подтверждения случившегося с вашей стороны, всё. Просто молча фиксируйте, что видите. Потом передадите у себя куда надо.

— Пришёл циркуляр не брать никакой охраны. Однако защитный купол, активированный Высокой Персоной с вашей стороны, намекает на обратное. Вы объясните, что происходит? — спросил самый высокий, являвшийся главным в команде.

— Гвардия вашего наместника позволила себе физическое нападение на нашу Принцессу. Ситуация контролируется комплексом мероприятий с нашей стороны и мы не доверяем вашим военизированным структурам. — Наджиб дала чиновникам проникнуться, потом добавила. — До окончания разбирательства по инциденту.

— Нам в любом случае… — ещё один открыл было рот.

Но Мадина решительно его перебила:

— Пожалуйста, не преувеличивайте своей роли и своей значимости. Всё то, что сейчас будет происходить, проистекает из личных договорённостей монархов.

— Нашим знакомо понятие субординации, — зачем-то выдал Ржевский из-за спины. — Госпожа Наджиб, не переживайте за порядок.

Разговор шёл по-русски.

— Кто такой? — неприязненно бросил опекуну старший из дипломатов, брезгливо глядя на блондина, нагруженного чужими пакетами.

Дмитрий аккуратно поставил их на пол и подошёл вплотную, наступив высокому на ногу:

— Е*ло давно не разбивал? Так я сейчас поправлю. На, — он активировал свой идентификатор.

— Ржевский? Дмитрий Иванович? А вы здесь что делаете? — чиновник резко озадачился.

— Двенадцатый Изначальный Род города. Тебе напомнить, кто в Соте хозяин? — равнодушно пожал плечами блондин. — Если вы, сучьи дети, мышей не ловите и только насирать горазды, должен же кто-то из СЕРЬЁЗНЫХ людей следить, чтобы вы ещё чего не натворили.

— Вы забываетесь или хотите оскорбить меня лично?

— Я здесь как двенадцатое место в Совете Города. Гостья под куполом — моя личная гостья, прибыла через портал на моей территории.

— Снимаю защиту. — Мадина по беззвучке обратилась к близнецу и через мгновение салон Самбура был разблокирован.

— Да тут как Мамай прошёл. — Местные ошарашенно уставились на разгромленные витрины и обломки дерева, стекла и металлов.

— Привет. — Далия в окружении тройки эмиратовских отошла от Самбура, его охранника и японки.

Норимацу, Мадина это мгновенно определила как целитель, находилась в сильной стадии опьянения каким-то магическим стимулятором. Одежда на ней была частично порвана.

Ржевский мгновенно прикипел взглядом к изрядно обнажившемуся декольте японки.

Солдафоны местного наместника, частью не совсем целые, лежали лицами в пол и удерживались в таком положении своими коллегами из Залива.

— Что здесь произошло? Кто вы? — высокий обратился к аль-Футаим, щеголявшей таким же непристойным платьем, как и у двойника, и (неожиданно) полностью закрытым лицом.

Та без лишних слов активировала амулет монарха и указала пальцем на магограмму короны надо своей головой.

— Вы находитесь под полным ментальным контролем. В случае попытки агрессии ваша личность и сознание могут быть уничтожены. — Сообщила Наджиб пятёрке приглашённых, поскольку кое-какие мысли старшего ей не понравились. — У вас есть сомнения в полномочиях лица, стоящего перед вами?

Она старательно избегала называть имя Далии вслух.

— Нет, — проворчал один из чиновников.

Их собственные амулеты только что подтвердили аутентичность личной гарантии их же царя.

— На этом ваша функция выполнена. Осталось только наказать виновных. — Сообщила Наджиб, которой сейчас на удивление легко давалась невозмутимость.

— Далия, который из них тянул к тебе руки? — менталистка перешла на родной язык.

Что будет дальше, она с близнецом уже обсудила в закрытом режиме.

Аль-Футаим молча ткнула пальцем в одного из гвардейцев наместника. Потом, правда, добавила:

— Но я бы спросила и с их командира: он полностью несёт ответственность за случившееся.

— Что вы собираетесь делать?! — старший над прибывшими засуетился.

На галерее молла возле салона опять начали собираться зеваки. Очень многие из них были в курсе, что значит светящийся нимб над головой странно одетой женщины, говорящей на чужом языке.

Гвардейцы Эмирата, не издавая ни звука, стремительно вели какие-то свои приготовления.

Возле стены ювелирного салона по-прежнему светился активный овал боевого портала, по которому к своему монарху на выручку пришла помощь.

— Ровно минута ещё. Только накажем виновных, причём даже не всех, только самых активных, — флегматично ответила Наджиб.

Две пары рук бросили штабс-ротмистра лицом на разгромленный прилавок.

Смешанные чувства.

С одной стороны: ребята, прибывшие на выручку моей партнёрше Шу и Далие — носители того же мундира (образно), что нападали на мой дом пару часов тому.

С другой стороны: пока я ходил трепать языком с мудаком Воронцовым, напали уже на женщин, находящихся под моей опекой. Мои соотечественники.

Первые, которые из Эмирата, надавали по сусалам вторым и я буду не я, если прямо сейчас не произойдёт экзекуция.

— Подопечная, извини, что вмешиваюсь. — Говорю как можно ровнее и тише на языке Залива.

Имён специально не называю, смотрю в сторону. К кому обращаюсь, можно понять только если знаешь эту речь и наши с менталисткой отношения.

— Да? — Наджиб поднимает вверх руку, останавливая движение своих людей, и быстро подходит ко мне. — Что?

Потом заглядывает мне в глаза.

— Я помню, что ты просила не отсвечивать, прошу прощения.

— Нестрашно. Я, если подумать, твои просьбы больше нарушала… Что ты хотел? Что-то срочное?

— Да. Можешь сказать, что сейчас будет?

Штабс-ротмистр, удерживаемый на обломках деревянного прилавка, некогда бывшего застеклённым, время от времени подёргивается, изображая распятую лягушку.

— По нашим правилам оскорбление монарха равно оскорблению Всевышнего. По договорённостям между монархами наших стран, Далия имеет право на экстерриториальность, — ровно поясняет Мадина.

Их гвардейцы, послушные одному лишь её жесту, замерли и не двигаются.

Аль-Футаим крепко держит под руку Норимацу, то и дело заглядывая той в лицо и время от времени односложно отвечая Самбуру.

— Экстерриториальность монарха — это право казнить и миловать? — уточняю.

Бог его знает, что стоит за термином.

— Не совсем. В случае покушения на Далию в вашей империи, к покушавшимся можно применять нормы нашего законодательства. Обратная схема работает и для вашего царя, приедь он в Эмират.

Ясно. Гвардейцам сейчас выпишут по полной, с учётом полной неподсудности эмиратских тут.

Договоры между царями или эмирами — штука такая. Если один из них тебя приговорил, не отходя от кассы, обжаловать можешь только на том же уровне. То есть, другому царю.