– Тебе привет от Серёжи.

Я в ужасе распахиваю глаза:

– Я завидую тебе, Дима. Я бы тоже многое хотела забыть.

Я думала, что смогу стать другой после стольких месяцев, ведь моя боль поутихла, но она утихла, потому что никто не напоминал мне о ней. Кроме меня самой. Сейчас у меня ощущение, что всё это время у меня из груди торчал нож и края раны со временем зарубцевались, но вернувшись в мою жизнь Дима одним своим видом умудрился провернуть этот нож, обновив рану и саму боль. Воспоминания напали на меня с новой силой.

Он открывает заднюю дверь жёлтой «Тойоты Камри», я падаю на сиденье. Он обходит машину и садится рядом со мной. Я люблю тебя. Я ненавижу тебя.

Единственный доступный мне сейчас способ получить амнезию, хоть и временную – напиться. Сравнять счёт и наконец поймать ту же волну. Такси привозит нас в «Две палочки» на Невском проспекте.

– Давай пить, – говорю я.

– Два колодца, пожалуйста, – Дима говорит это официанту и поворачивается ко мне с лучезарной, счастливой и свободной улыбкой. Мы никогда не были романтичной парой. Возможно, Дима верит, что мы можем ей стать. Но только потому что его левое полушарие подтормаживает.

Официант приносит два стакана холодного пива, на краях каждого лежат по две деревянные палочки для роллов как мостики. На этих палочках стоят стопки с тёплым саке. Раздвинув палочки, стопка проваливается в стакан с пивом. Если выпить пару таких колодцев, временная амнезия обеспечена. Резистентность моего организма к алкоголю нарастает параллельно с эскалацией драматичности этой истории.

Он меня не знает. Я его люблю. Можно сказать, что мы вернулись в начальную точку, но к сожалению я всё помню. Дима полюбит меня снова, я знаю. На чистовик. Черновик он потерял, но проблема в том, что я осталась в нём. В черновике. В прошлом.

– Тебе уже хватит. Заказать тебе апельсиновый сок?

Я смеюсь. Это, правда, очень остроумно в контексте нашего прошлого. Через секунду слёзы льются по моим щекам. Мне очень плохо.

– Я хочу уехать отсюда.

Дима просит счёт и вызывает такси. Отлично, сейчас он подумает, что я истеричка.

В такси я кладу голову на его плечо. Я просто дышу и чувствую его запах. Он пахнет эйфорией. Всегда. Второй колодец был лишним. Точнее, лишним был уже первый, а второй – и подавно. Алкоголь заставляет эритроциты в крови слипаться, что, в свою очередь, приводит к перекрытию кровотока в микрокапиллярах, питающих нейроны, которые, в свою очередь, погибают от гипоксии.

Закрываю глаза.

Я стою в закрытой кабинке туалета филиала ада. Достаю розовую таблетку из заднего кармана моих ослепительно белых брюк и спускаю её в унитаз.

Я вздрагиваю, проснувшись, и открываю глаза.

– Ты чего? – спрашивает Дима.

– Провалилась в сон. Приснилась какая-то ерунда, – отвечаю я.

– Быстро пьянеет. Так и запишем, – он улыбается и обнимает меня.

***

Прокурор настаивает на переквалификации части статьи с максимальным сроком наказания до двадцати лет лишения свободы. Я понимаю, что это такое. Все мои двадцать лет меня лишают свободы. Я сама свой личный тюремщик.

Я просыпаюсь от звонка. Мой засохший от алкоголя мозг выпал на подушку, а в черепной коробке вместо мыслей звенящая пустота. Трясущимся пальцем я с трудом отвечаю на вызов.

– Елизавета, мы ждём вас у кабинета триста десять, экзамен начнётся через двадцать минут.

Амнезия передаётся половым путём? Я резко вскакиваю, и от этого у меня темнеет в глазах. Сажусь обратно на кровать и жду, пока ко мне вернётся зрение. И разум.

– Что-то случилось? – в полусне спрашивает Дима.

– У меня сегодня экзамен на права! Я совсем забыла.

– Поехали, – Дима трёт глаза и улыбается.

Думаю, мы сможем всё исправить. Я почти в этом уверена. Да. Надо просто перестать драматизировать и принять реальность как набор нейтральных факторов. Что было, то прошло? Так говорят. Но не чувствуют. Любая эмоция и чувство сопровождаются определённым гормональным коктейлем, запускаемым в кровь. Как бы странно это ни звучало, но со временем тело подсаживается на свой коктейль и начинает требовать его постоянно. Даже если этот коктейль из вечных страданий и стресса. Ты начинаешь искать свою дозу мучений буквально притягивая в свою жизнь людей и обстоятельства, способных обеспечить тебе бесперебойные поставки.

– Ты мой спаситель. – Я благодарно улыбаюсь. Ещё ты мой дилер страданий.

Мы быстро умываемся, одеваемся и бежим к машине, он тянет меня за руку. Всё это выглядит как сцена из романтической комедии, но это драма. Как бы мы все не хотели поверить в обратное. Дима открывает мне дверь, я быстро прыгаю на пассажирское сиденье, он бежит к своей двери, садится за руль, я чувствую волну эйфории, донесшеюся до меня от его движений. Делаю глубокий вдох. Дима несётся по набережной, виляя из одного ряда в другой, периодически моргая дальним светом. Так я еду сдавать экзамен в ГИБДД, чтобы получить водительское удостоверение. Я улыбаюсь и любуюсь им. Даже если это снова закончится плохо, точнее я уверена, что это закончится плохо, я всё равно рада, что он появился в моей жизни снова. Заскучавшему на метадоне наркоману всегда будет приятно снова ширнуться смертельно опасным героином. Мы подъезжаем к отделу ГИБДД. Я плохо себя чувствую после вчерашних «колодцев».

– Я куплю нам завтрак и буду ждать тебя здесь. Я верю в тебя. – он подмигивает мне, открывая дверь и протягивая руку.

Я поднимаюсь на третий этаж, захожу в кабинет триста десять, сажусь за свободный компьютер и начинаю тест. Телефон гудит в сумке. Мёртвые нейроны гудят в голове. Звонит мама. Потом сестра. Опять мама.

Сообщение от Димы: «Напомни, какой кофе ты пьёшь?»

Сообщение от Саши. Не хочу это читать. Звонок от папы.

– Выключить телефоны!

Я отвечаю Диме, выключаю телефон и кидаю его в сумку. Время идёт, а я не ответила ни на один вопрос. У меня раскалывается голова, и я очень хочу пить.

Гужевая повозка, помеха справа, остановка и высадка пассажиров, стоянка, аварийный знак, ручной тормоз… Ни слова про управление в состоянии опьянения наркотическими веществами.

Я отвечаю на вопрос за вопросом. Вдруг экран компьютера заливается красным цветом. Сотрудник ГИБДД подзывает меня к столу:

– Ставь автограф, гений. Пересдача через неделю.

Я подписываю документ, подтверждающий мой позорный провал, и выхожу на улицу. Дима уже ждёт меня в машине. Он выходит, чтобы открыть мне пассажирскую дверь. Опережая вопросы, я сразу говорю:

– Завалила.

– Плевать! Есть планы на сегодня?

– Нет планов, поехали погуляем с Рексом.

Он вопросительно смотрит на меня.

– Это моя собака, – напряжённо говорю я.

– Да я шучу, – он смеётся. – Я помню. Восточноевропейская овчарка Рекс. Лиза, я всё вспомню, и всё будет ещё лучше, чем раньше, обещаю.

Если он всё вспомнит, будет только хуже.

Дима привозит меня к родителям. Он не спрашивал адрес. Я захожу домой.

– Что у тебя с телефоном? – спрашивает мама.

– Я выключила на экзамене.

– Сдала?

– Нет.

Мама закатывает глаза. Я её вечное разочарование. Хорошо, что у неё есть ещё пара детей.

– Где ты была ночью?

– В смысле? У Саши.

– Нет, не у него.

Я чувствую, как раздражение подкатывает и застревает в пересохшем горле. Я хочу пить и потерять память. Больше ничего не хочу.

– Я не хочу быть с Сашей больше. Это вроде моё право, – раздражённо отвечаю я. – Рекс, гулять!

Мы гуляем по парку. Рекс носится с палкой. Дима задаёт вопросы, на которые у меня нет ответов.

– Дим, давай всё будет как раньше, помнишь? Мы не задаём друг другу вопросов. Как есть – так и есть.