- И? – тихо и напряженно спросил Саша.

- А потом мы еще портвейн открыли. Полирнули коньяком. И уснули. В одной постели и в обнимку, - мстительно добавил Гена. Вздохнул и добавил: – Такого лютого похмелья у меня больше никогда не было. Это все из-за сахара, точно тебе говорю.

- Да хрен с ним, с сахаром! – рявкнул, не сдержавшись, Саша. – Дальше что было?!

- А дальше с утреца Санька мне яишенку пожарила, я, превозмогая себя,  кофе сварил. Позавтракали.  Обнялись, поцеловались. И Саня домой поехала. И больше мы с ней никогда об этом не вспоминали и не говорили.

Саша протянул руку, подтянул к себе тарелку и принялся жевать.

- А ну отдай мой закусь,  - Браун потянул тарелку на себя. – Тебе лишь бы жрать,  чучело бесчувственное.

Саша лишь что-то буркнул, но тарелку отдал. Генка снова предался ликёрно-сырному чревоугодию. А потом подвел неутешительный итог своему рассказу.

- Судя по твоей реакции, Санька тебе не девочкой досталась? – Саша лишь неопределённо дернул плечом. – Ну, неудивительно. Санька – она упрямая как черт знает кто. И если чего решила  - убьется, но сделает. Значит, все-таки добилась своего. С кем-то.  Техническая… эта… как ее… - Генка закашлялся, - дефлорация. А потом ты ей… попался. Эх, Оболенский, Оболенский… Я же тебя предупреждал. Я ведь тебе говорил! – Браун наставил на Сашу обличительный кусок  «гауды».  – Не лезь к ней, не по тебе девочка! У нее характер и принципы, она в рот тебе заглядывать не будет и сопли о твоей Ирочке терпеть не станет, - Генрих не стал размениваться на шот и прихлебнул ликер прямо из горлышка. Оттер ладонью губы и покачал головой. – Чудные дела творятся. Я сказал: «Ирочка», а ты и бровью не повел. Не орешь, не рычишь, не людей не кидаешься. Ты прозрел, что ли, Генератор ты наш Великомудрый? Ну что ты морщишься? – Генка подсел ближе. – Сашка, я ж пьяный, я тебе сейчас все скажу. Все, как на духу, выложу! Ты хоть понимаешь, что она тебе рогов наставила – еще пока вы женаты были? Что тебя как лоха развели  - на дом, машины, деньги? Сколько ты ей алиментов платишь? На эти деньги детский дом можно содержать, не то, что одного пацана. Которому ты то одно, то другое сам покупаешь! Знаешь, что на «бэхе» твоей какой-то левый мужик ездит?! А ты что? Августин бл*дь блаженный! Александр святой великомученик!

- Гена, хватит,  - поморщился Саша. Но совершенно без прежнего пыла, с каким он обычно всегда реагировал на такие разговоры.

- Гена, хватит! – передразнил его Браун. – Не хватит!  - Генрих долил остатки содержимого зеленой квадратной бутыли себе в рот. –  Ирочка тебе рогов приделала, а ты ей в ответ – нимб соорудил.  А девочке… чистой девочке, у которой ты, скорее всего, вторым был – ты вчера что устроил?!

- Эта чистая девочка вчера с мужиками на равных квасила – только в путь! - в последних попытках не скатиться в пропасть самоуничижения огрызнулся Саша.

- Хочешь, я сейчас  Миху позову? – Генка наклонился к Саше и дохнул ему в лицо травяным алкогольным выхлопом.  – Бармена. А? Хочешь? У него ж все записано – кто сколько вчера выпил. Она если один бокал допила за вечер – так и хорошо.

Саша моргнул раз, другой.  Вообще-то, он это знал. Внутренне просто знал уже. Он же знал, чувствовал, что Саня – она другая. Не та, которую он придумал в порыве ревности и злости – на себя, на Иру, на жизнь свою непутевую. А та, которая так безоглядно доверилась ему в стылом темном октябре. Ему. Только ему доверилась. А он…

- Ты дурак, Сашка, - Браун сочувственно похлопал его по плечу. – И в морду тебе давать без толку – все равно не в мальчика наука. Ты обидел вчера хорошего светлого человечка. Ни за что обидел. И живи теперь с этим, потому что она тебя не простит. А я  - спать пойду, - Генка встал, сделал пару шагов – и рухнул на стоящий у стены  диван. -  Если сам не проснусь, в два часа разбудишь! – Гена завозился, устраиваясь поудобнее. – Сволочь ты, Электрический.  Я из-за тебя нажрался с утра пораньше…

Саша смотрел на спину в голубой толстовке. Спустя полминуты раздалось умиротворенное посапывание.

Александр взял тарелку с сиротливыми остатками Генкиного пира, отнес в бар. Сказал Мише, чтобы шефа не дергали до обеда. А сам пошел искать разнорабочего Лёньку. Потом поднялся к верхним домикам. И до обеда бродил по колено в снегу в валенках с чужой ноги.

***

На обратной дороге они по негласной договоренности не обсуждали свой утренний разговор. Генка на пассажирском сиденье был занят своими менеджерскими делами – кому-то звонил, писал, на кого-то ругался вполголоса. А Саша наслаждался дорогой, дав себе на время отдых от жужжащего роя разномастных мыслей. Он просто не мог уже думать, ему казалось, что голова сейчас лопнет, как переполненный пакет. Ему казалось,  что этот пакет набит мусором, но и об этом он будет думать дома, тоже не сейчас. Сейчас Саша наслаждался дорогой и машиной.  У Брауна новенький «таурег», со всеми последними модными автомобильными фишками и прибамбасами, и управлять этой машиной – одно удовольствие. Наматывать километр за километром на извилистой дороге, штурмовать перевал за перевалом, смотреть, как проносится слева частокол противолавинной галереи – и больше ни о чем, ни о чем не думать. Разве что о том, что «бэху» он завтра же у Иры заберет.

 - Саша, что-то случилось? – встревоженная Ира вышла его встречать к входной двери, едва Саша открыл калитку.  – Ты ничего толком не сказал, зачем приедешь.

- Ну ты же все равно дома, - спокойно ответил Александр.  – А я приехал за машиной.

- За какой машиной? – опешила Ира.

- За своей.

- Но… Саша… мы же договаривались…

- Напомни, о чем?

- Мне нужна машина с большим клиренсом и полным приводом, здесь плохо чистят дороги, - как-то неуверенно ответила Ира.

- Да? А, по-моему, раньше в посёлке нормально всегда чистили дороги. Но я зашел к соседям, узнал, как этой зимой дело обстоит. Сказали, что вообще проблем не было.

- А если вдруг…

- А если вдруг – ты мне позвонишь, и я приеду и отвезу Шурку в школу.  Давай ключи, Ир.

Ира смотрела исподлобья.

- Зачем тебе машина, Саша?

- Интересный вопрос,  - хмыкнул Оболенский. – А тебе две зачем?

Ира не ответила. Помолчала.

- Ир, ну хватит играть в молчанку. Давай ключи, и я поеду.

- Машины нет,  - резко ответила она.

- Как – нет? – теперь опешил уже Александр. – Ты же не могла ее продать, ПТС у меня.

- Ничего я не продавала, не говори глупостей, - фыркнула Ира.   – Просто сейчас машины в гараже нет.

- А кто ж на ней уехал? Ты дома, Шурке еще рано за руль.

- Не ерничай! – огрызнулась Ира. И замолчала под его взглядом.

- Значит, правда, - протянул Саша. Он и не удивился. Он просто с какого-то момента – сам не понимал, с какого -  внутренне это принял.  Про другого мужчину у Иры. – Ну что ж. Я приеду завтра, в это же время. Чтобы машина была в гараже. После мойки и с полным баком. Ясно?

Она снова помолчала.

- Какой же ты мелочный, Оболенский,  - выдохнула Ирина наконец.

- Я мелочный? Я тебе все оставил после развода!

- А теперь забираешь!

- Ну а зачем тебе две машины?

- Что, Сашенька, девок клеить без крутой тачки не получается? – зло выплюнула Ира.

- Я же не спрашиваю, кто ездит на моей машине,  - спокойно ответил Саша. Он сам поражался своему спокойствию. Но недавние события вдруг очень четко расставили все по своим местам – что важно, а что нет. И тратить время и нервы на пререкания с бывшей женой он не собирался.  – У тебя своя жизнь, у меня своя.

- И в этой новой жизни у тебя новые увлечения, я поняла, - рассмеялась Ира. – И на нас с Шурой у тебя уже ни времени, ни денег нет!

- На Шурку у меня всегда будут и деньги, и время.

- Спасибо, что хоть из дома выгоняешь!   - Ира его, кажется, не слушала.

- Не говори глупостей, половина этого дома принадлежит тебе,  - все так же спокойно парировал Саша. - Тебе и Шурке. Если хочешь, я оформлю дарственную на свою половину.