Саша повернулся к девушке, но что сказать – так и не придумал. То же самое было утром, когда он не знал, как сказать ей о том, что должен провести день с сыном. Но тогда, утром, все разрешилось самым замечательным образом. А теперь – «дежа вю». И Саня хмурая. Ему не хочется еще одного «дежа вю». И не хочется, чтобы повторилось то их неласковое расставание, которое по его же собственной глупости сделало их чужими на несколько долгих недель. Нельзя этого допустить снова. А, поскольку слов не находилось, то Саша просто подался к девушке – и поцеловал ее - в губы, крепко.

- Напиши, как доедешь. Я буду волноваться.

- И ты напиши, как доберешься домой. Я тоже буду волноваться.

Она улыбается, хотя глаза немного грустные. И Саша не может удержаться – протягивает руку и касается мягкой щеки ладонью.

- Что обо мне волноваться – я большой взрослый дядя.

- А я буду,  - упрямо повторяет она. И после  этих слов снова невозможно удержаться от поцелуя – но уже совсем короткого. И Саша резко отстраняется, а затем открывает дверь.

- Договорились.

 - Санчес, тебя там, в Белоярске, околдовали, что ли? – таким вопросом огорошил Саню подкравшийся незаметно сзади, со спины Роммель. В ответ Саня сначала только вздрогнула. Потому что мыслями и в самом деле была далеко не в офисе. Именно в Белоярске.

 - Угу, и венец безбрачия наложили, - буркнула Саня, поводя плечом и сбрасывая Ромкину руку.

 - Ты сама себе венец безбрачия, - расхохотался бессердечный Ротермель.  – В пятницу забегал Стрыков, очень огорчился, что тебя нет.

- Вот спасибо тебе, Ромочка, благодетель, что ты меня так своевременно в командировку услал! – картинно прижала руки к груди Саня.  –  Что, поди, опять с конфетами приходил?

- От такенная коробка, - заправским рыбацким жестом развел руки Ромка. А потом свел их обратно и сложил на груди. – Ты б уже сориентировала мужчину на местности, Александра Игоревна. Или тебе нравится, что он по тебе сохнет и таскается сюда?

- Ром, не поверишь,  - Саня встала и потянулась. – Прямым текстом ориентировала.

- Самым прямым?  - уточнил Ромка.

- Прямее не бывает. А вслух на х*й посылать взрослых дядей мне воспитание не позволяет.

- И то верно, - расхохотался Ромка. – Ну да черт с ним, со Стрыковым. Ты мне вот что скажи, душа моя. Ты там в Белоярске все выходные проторчала, так?

- Так, - осторожно согласилась Саня.

- Как город? Понравился? – продолжал допытываться Ротермель.

- Ну…  так…  - неопределённо пожала плечами Саня.  – Я ж там не в первый раз была. Вроде нечего. А почему ты спрашиваешь?

 - Собираюсь туда расшириться,   - уже совершенно серьезно ответил Роман. – Вот и спрашиваю – если что, как ты смотришь, чтобы там поработать. Хотя бы полгода – дело там поставить, людей научить.

- Ты... серьёзно? – спросила Саня растерянно. Эти Ромкины слова вызвали у нее просто бурю эмоций  в душе. Переехать в Белоярк… а там Саша…  - А когда планируешь?

- Серьезнее не бывает,  - почти повторил Ромка ее слова. – Планирую, если все будет, как я задумал – после Нового года, а точнее, наверное – февраль. Может быть, начало марта. Так ты как, Сань?

- Я… я подумаю, ладно?

- Ладно. И помни – там не будет Стрыкова и его конфет!

***

Всю обратную дорогу домой, и уже в своей квартире, занимаясь обычными домашними делами, Саня прокручивала в голове предложение Роммеля. Хотя, собственно, речь шла даже не о предложении как таковом. А о том, что оно сулило. А сулило оно переезд в Белоярск и более частые встречи с Сашей. Вот, собственно, о нем Саня и думала все это время. Мысли ее перескакивали с одного на другое – в череде воспоминаний и впечатлений минувших выходных. С каких-то бытовых вещей вроде разобранного квадрокоптера  - к фразе «Я скучал».  От повторения того, что ей казалось, уже не повторится – до нового в их отношениях:  знакомства с Шурой. Саня пыталась все это осмыслить, разложить по полочкам, понять и принять. Но неизбежно спотыкалась то на одном, то на другом.

«Я тоже... ужасно просто… соскучился».  От этих слов у нее что-то перевернулось, опрокинулось, рухнуло внутри. А затопило всю каким-то неизведанным ранее чувством  - сладким до дрожи. Ты тоже. Ты тоже…

И все, что было потом, после этих слов – тоже сладко, до дрожи. Саня сначала все никак не могла понять, решить – что это было там, в «Лосиной гриве» - помрачнение рассудка, гормональный сбой или просто раз в жизни такое приключение должно быть у каждой девушки. Но где-то в глубине сидела мысль, что это больше не повторится. А оно повторилось. Стоило ему только произнести эти слова… стоило им поцеловаться – и тот же безумный чувственный пожар охватил их обоих. И не было в этом пожаре места чувству неловкости или стыда, мыслям о неправильности или неприличности. Было только огромное безудержное какое-то наслаждение и никак не утоляемая жажда его.

Но было и другое. Очень изумившая Саню потребность позаботиться о нем. Это чувство для Сани Егоровой было совершенно новым.  В детстве заботились о ней. Когда выросла – стала заботиться о себе сама. Родители ее были еще достаточно активные люди, способные сам устраивать себе жизнь. Опыта постоянных отношений у нее тоже не было. Единственный питомец – алоэ. Колючий, темно-зеленый и устойчивый к стрессам в виде забывчивой хозяйки. «Совсем как ты»,  - сопроводил этот подарок Роммель.  «А чего ж тогда не кактус?»,  - поддела его Саня. «У алое серединка сочная, мягкая, и оно очень целебное. Прямо как ты»,  - ответил Ромка. Тогда Саня не нашлась, чем ответить на этот сомнительный комплимент. А сейчас подумала, что какая-то доля истины в словах Ротермеля была. Эта самая сочная мягкая серединка вдруг в Сане Егоровой проснулась.  Слова Брауна, оказывается, она не забыла. И про то, что Саша пил после развода – тоже. И теперь все, что подтверждало то, что Саша оставил эту пагубную привычку в прошлом – приносило совершенно неожиданную, необъяснимую радость.  И квадрокоптер этот разобранный, для которого и была куплена водка. И отношения с сыном.

Последнее Саню ставило в тупик сильнее всего. В ее жизни появился мужчина, который вызывал в девушке огромную гамму совершено новых для нее чувств.  И чувств, и мыслей, и явлений. И у этого мужчины есть ребенок. Очень славный.

Чат с Сашей прочно вошёл в ее жизнь, Утром, днем, вечером перед сном.  Фото, голосовые сообщения, текстовые сообщения – обо всем на свете. О своих текущих делах, о погоде за окном, о новостях. Он вдруг вошел в ее жизнь и стал ее частью. С каждым днем, с каждым часом эта часть становилась ширилась, становясь все больше и больше.

***

Шура: Смотри, мама купила.

Саша только вздохнул, разглядывая на присланное фото.

Шура: Пап, тебе нравится?

Розовая рубашка и узкие, похожие на лосины, штаны. Шурка унаследовал Сашин широкий костяк, и вся эта одежда смотрелась на сыне, на Сашин взгляд, до неприличия нелепо. Что за манера одевать пацана так, чтобы он походил не на пацана, а на пародию на девочку?!

Саша: Тебе самому нравится?

Шура: Ну вроде да… Мама сказала, что это стильно.

Саша: Ну раз нравится – отлично.

Шура: Пап, а Саня с нами в воскресенье на каток пойдет?

Саша: Она же живёт в другом городе, ты забыл?

Шура: Ну, я думал, может она в гости приедет.

Саша: Нет, сынок.

Шура: Жаль((((

И Саше было тоже очень жаль. Что эта удивительная девушка сейчас не рядом, что нельзя ее обнять, поехать с ней и сыном на каток и там любоваться, а потом, вечером,  раздеть догола и залюбить до беспамятства.

Но суровая правда жизни такова, что они живут в разных городах. И не наездишься. Да и у самого Александра воскресенья заняты, а каждый раз делить Саню с сыном… Саша до сих пор не был уверен, что поступил правильно тогда. Не в словах Иры было дело – он сомневался, что это было приятно и интересно самой Сане.