«А что это за зверь, и где он сейчас?» – продолжала интересоваться его дочь. «Да кстати, куда ты его отправил?», – решил спросить Павел. «Сейчас он где-то в районе лесов за окружной дорогой столицы, практически естественная среда обитания. Надо будет послать туда вашу группу, отловить его, пока он не сожрал всех жителей окрестных посёлков», – ответил Боровицкий, обращаясь к «Гамма-1». «Хватит вопросов, отдыхайте, летим в больницу, нужно вас высадить на денёк полежать и восстановиться, тем более я не знаю, сколько подействует неполная ампула», – закончил разговор Правитель, направляясь к кабине пилота, чтобы сообщить ему место приземления.

Антон очень уставший зашёл в свою комнату и с размаху плюхнулся на кровать. Он даже не стал снимать одежду, только скинул гравитационные ботинки. Сегодняшний день его невероятно вымотал, тем более что пришлось понервничать за жизнь дочки. А ведь были серьёзные опасения, выживет ли она после отравления метаном или нет, но, к счастью, все обошлось. Сейчас та вместе с сыном Писаренко, к которому он испытывал все больше негативных чувств в связи с фантазиями и умением молодого человека впутать Марию в неприятности, лежали в больнице на лечении. Завтра их должны были уже выписать, благо селензия, а также иных средств современной медицины в учреждении было предостаточно.

Боровицкий не стал ставить будильник, поскольку решил, что все завтрашние дела могут подождать, и сегодня нужно хорошенько выспаться. Часы вдалеке на экране, вмонтированном в стену, пробили полночь. Антон скинул с себя испачканный в глине с болот пиджак и запулил его в другой конец комнаты, после чего нажал на кнопку и из-под кровати по полозьям выехало одеяло, полностью укрыв тело. Пролежав так со смыкающимися от сна глазами, Правитель задремал. Однако сновидения были отнюдь не радостными.

Около шести часов утра Боровицкий подскочил с кровати от резкой боли в спине в области поясницы. Выругавшись про себя и закусив одеяло, чтобы сдержать неимоверный крик, Антон поднялся со спального места и направился в соседнюю кнопку. Там лежала переносная аптечка в виде металлического чёрного чемоданчика размером тридцать на тридцать сантиметров. Открыв его, Правитель обнаружил внутри пять полостей под ампулы со шприцами. Две из них были уже пусты. Три оставшихся занимали колбочки с уже знакомой зелёной жидкостью – селензием. Взяв одну, Боровицкий собрал конструкцию, подтянул штаны и с размаху воткнул шприц себе в бедро, после чего нажал на кнопочку, и жидкость стала закачиваться внутрь ткани. Спина сразу почувствовала облегчение.

Сидя на кресле в гостиной, Антон уже спокойно выдохнул и вытянул ноги вперёд. На шестнадцать лет он забыл, что такое болезнь, но, к его огромному удивлению, она настигла его и в этом мире пару месяцев назад. Сначала это были единичные всплески, однако постепенно появлялись все чаще. К его огромному облегчению пока сыворотки полностью нивелировали эту прискорбную ситуацию. Однако вопрос оставался открытым, как это возможно? Ведь выделяемые в воздух частицы металла должны давать чудодейственную регенерацию, но почему-то этого не происходит.

Погрузившись в свои глубокие размышления, Боровицкий решил позвонить своему лечащему врачу. После долгих и продолжительных вызовов тот все-таки взял трубку. На экране голографического изображения с браслета появился уже изрядно постаревший, приобретший седину и залысины Шульц. «Герман Вениаминович, прошу прощения за столь ранний звонок», – поприветствовал его Правитель. «Антон Михайлович, рад Вас слышать, я так понимаю Вы по поводу анализов, как раз с утра собирался вам звонить». «Какие новости?» – сразу перешёл к делу Боровицкий. «Все печально, болезнь вернулась, и ничего с этим поделать мы не можем», – с грустным видом сказал врач. «Но как это возможно, тем более в этом мире?» – недоумевающе закричал Антон. «Возможно, – спокойно ответил Шульц, – присланный Вами анализ воздуха прямо кричит о том, что содержание селензия в нем стремительно уменьшается. Переселившимся туда в большом количестве люди слишком активно его вдыхают, а нового в необходимом количестве образовываться не успевает».

«И что теперь делать?» – спросил, закрыв от разочарования глаза Антон. «Пока можем гасить симптомы с помощью сывороток, но это недолго, год-два максимум, потом мы вернёмся в точку, с которой начинали. Боюсь Вы уже обманули смерть, но третьего шанса она не даст».

«Я вас понял», – ответил Боровицкий, прервав звонок. Он пару минут сидел в абсолютном опустошении и молчании, после чего резко вскочил и с криком: «Аааааааа!» – поднял кресло и со всей силы швырнул его об стену. На грохот сбежалась охрана. «Что случилось?» – спросил влетевший в комнату «Гамма-23». «Ничего, выйди и закрой дверь», – убийственно посмотрев на него, сказал Правитель. «Точно, может Вам нужна помощь?» – не унимался наёмник. Антон схватил ближайший лежащий на столе бластер и выстрел у него над плечом. «Я сказал ПРОВАЛИВАЙ», – закричал что есть силы он. Охранник поклонился и вышел за дверь.

Выдохнув, Боровицкий пошёл на кухню. Открыв бутылку виски и налив себе бокал, он плавно опустился на пол и заплакал. Давно не было такой безнадёги, даже когда он вспоминал о смерти жены. Закрыв глаза пальцами Правитель стал усиленно их массировать, чтобы прийти в себя. После чего, открыв их, увидел перед собой Спасского. «А мне чего не налил», – спросил Борис, взяв второй бокал в руки и присаживаясь на пол рядом. «Уходи, не до тебя сейчас», – попытался прогнать своего воображаемого друга Боровицкий. «Оооо, только не сегодня. Прямо сейчас я тебе очень нужен, и ты знаешь почему», – возразил ему бывший заместитель. «Хватит алкоголем решать свои проблемы, посмотри на себя, ты практически спился, ещё чуть-чуть, и мы на улице милостыню просить начнём, ты этого хочешь?» – начал читать нотации главный советчик. «И что? Тебе какая разница? Я делаю, что хочу», – возразил ему Боровицкий, делая ещё глоток. «Ты не забыл мой дорогой? Я – это ты. И где бы ты был без меня? Ах да, наверное на свалке истории, я совсем забыл», – стал размышлять Борис.

«Знаешь, а ты мне больше не нужен, сам справлюсь», – возразил ему Антон. «Хорошо, хорошо, прекрасно, – хлопая в ладоши, встал с пола Спасский, – только мой тебе совет начни разбираться с Писаренко и «Гамма-1». Их терки порядком мешают. И ещё, следи за вторым, он стал слишком подозрительным. Как понадоблюсь, зови, ты же знаешь, я никуда не денусь и всегда смотрю на мир твоими глазами». После этого он улыбнулся и растворился в пыль на глазах, как будто и не бывало.

Антон продолжал сидеть, размышляя над словами своего бывшего помощника, после чего встал, поставил на стол бокал с недопитым виски и позвонил Павлу Петровичу. «Доброе утро, – поздоровался тот, – что случилось?» «Нужно срочно поговорить, сегодня», – в приказном порядке без приветствия сообщил ему Боровицкий. «Хорошо, – пожимая плечами, ответил Писаренко, – но у меня встречное предложение, хочу пригласить тебя на экскурсионную прогулку». «Куда?» – с интересом спросил Антон. «На нашу историческую родину», – ответил, улыбнувшись глава «Боровицкий технолоджи».

Писаренко стоял у входа в портал в ожидании Боровицкого. Они договорились встретиться сразу там, чтобы не тратить время на бессмысленные перемещения по городу. Павел Петрович специально нашёл неприметную толстовку с капюшоном, чтобы не выделяться из толпы своим дорогим костюмом. С этой же целью портал они выбрали на окраине старой столицы, чтобы не появляться прямо из «Замка».

И вот, наконец, на горизонте появился Антон, облачённый в специальный костюм, в который были вмонтированы иглы с селензием, и ставший для него неотделимой частью во время выхода в «Старый» мир ещё с момента событий около Парламента. Обычно во время публичных выступлений он скрывал эту броню под объёмными пиджаками и рубашками, а на лицо надевал маску с защитным герметичным щитом, через который было видно лицо. За годы принятия сыворотки обожженные участки кожи затянулись, сетчатка снова позволяла видеть, однако напоминанием о тех событиях остались рубцы и шрамы.