Глава «Боровицкий технолоджи» ещё раз все осмотрел, поздоровался с детишками, после чего достал из-под толстовки коробку конфет, гордо подняв ее в воздух и громко спросив: «А что это тут у меня?» Самые маленькие, увидев вкусный подарок тут же ринулись к нему навстречу. «Аккуратней, делитесь друг с другом, не жадничайте!» – сказал Павел, кладя коробку на стол, после чего отошёл в сторону и подозвал к себе Петра. Ему было шестнадцать, и он, как самый старший из них, присматривая за всеми, выступая для них кем-то вроде приемного отца.

«Все хорошо?» – спросил у него Писаренко. «Да, позавчера был сильный ураган, оторвало кусок стены, разлетелись стекла в окне, но в целом никто не поранился, только у Степана небольшой порез от осколка», – уверенно ответил молодой человек. Для них такое явление стало вполне привычным, практически ежедневным делом. «Хорошо, – тяжело вздохнув, заявил Павел, – завтра к Вам приедут из фонда, починят стену, вставят новые окна, привезут обогреватели, еду и медикаменты, разделите все поровну, чтобы всем досталось». «Сделаем», – рапортовал Пётр. «Молодец», – пожал ему руку Писаренко и направился к выходу.

Там его ждал Боровицкий. Как только спутник поравнялся с Антоном, тот спросил главный волнующий его на данный момент вопрос: «Ты сказал – это приют, а кто дети, которые тут находятся, где их родители?» Павел тяжело вздохнул, после чего ответил: «Все их родители погибли от торнадо, наводнений, землетрясений – в общем следствий работы «Гравилома», они сироты, а благотворительный фонд помогает им вместе пережить боль утраты». На глаза у Боровицкого навернулись слёзы, лишь маска позволяла скрыть их от друга. «То есть ты хочешь сказать, что всему этому виной я, а ты расплачиваешься за мои грехи?» – спросил тяжелым голосом он. «Ну, можно сказать и так», – ответил ему Писаренко.

Затем он продолжил, разводя руками вокруг: «Я позвал тебя сюда не только показать все это, но и предупредить. По прогнозам и тому, что видно прямо сейчас, вот тот вулкан начнёт извергаться в течение недели. Столица будет полностью уничтожена если не потоками лавы и пеплом, то накрывшим ее с моря цунами. Люди не выживут. А даже если смогут уйти на достаточное расстояние, то это не жизнь. Сейчас они существуют как паразиты, не более. Помоги мне, возьми хотя бы детей в новый мир, дай им шанс на светлое будущее!»

Антон тяжело вздохнул, с одной стороны, он понимал, что так, как происходит сейчас продолжаться не может, он не должен допустить, чтобы дети проживали в таких условиях. Но с другой стороны, выяснил, что большое скопление людей в новом измерении снижает концентрацию в воздухе селензия, дающего ему шанс на долгую жизнь. Добавь туда дополнительно несколько миллионов, и безболезненный период станет еще короче. «Мне жаль, – с грустью ответил он, – если я заберу их туда, то умру, а я не могу этого допустить, что я оставлю после себя Марии, она все что у меня есть, не могу потерять ее». «Ты уже обманул болезнь, твоя дочь взрослая, тем более ты успеешь ещё с ней пообщаться, а эти дети, у них нет будущего, нет шансов, переступи через себя, пожертвуй одной жизнью ради миллионов других!» – кричал Павел Петрович. В окна повыглядывали дети. Спустя несколько секунд паузы Антон заявил: «Прости меня, но нет, я не могу, единственное, что готов тебе предложить – это завтра прислать группу наемников, они помогут эвакуировать город, а также пятьдесят процентов доходов «Боровицкий технолоджи» направим в благотворительный фонд для их достойной жизни». После этого он, не дожидаясь ответа своего друга, направился назад в сторону портала. Писаренко стоял в полном одиночестве ещё несколько минут, осознавая, что Антона, которого он когда-то знал во времена студенческой жизни и основания компании, больше нет. Вдохнув поглубже воздух, пахнущий пеплом и серой, он тихо сказал: «И на этом спасибо», – после чего тоже направился к порталу.

Возвращался в столицу Боровицкий уже совершенно в другом настроении. Экскурсия Павла Петровича поставила его в ступор. С одной стороны, он был очень на него зол, что тот тратит деньги его компании без предупреждения, что работает вместе с оппозицией, пытаясь нарыть на него компрометирующую информацию, что упрекает его жизнями других людей, которых он видит впервые. Но с другой стороны, доля истины в его словах была. Антон прекрасно понимал, что не существовал бы портал, эти дети никогда бы не страдали и жили бы и воспитывались в семьях в тёплых и уютных квартирах, но такова цена жизни, и, к сожалению, им пришлось ее за него заплатить. Единственное, чем пожертвовал Правитель на данный момент – его жена, однако и этот удар давался нелегко.

Боровицкий зашёл в новый мир, и сразу снял маску. Вдохнув полной грудью местный воздух, он сразу почувствовал кардинальную разницу в экологии. Тяжело переводя дух, Антон пытался успокоиться после увиденного, но сердце продолжало отбивать ритм, как будто хочет выскочить и убежать прочь из его груди. Поднявшись с подземного этажа на улицу, он заметил, как в глаза забрезжил свет. Тёплые лучи только взошедшего солнца не шли ни в какое сравнение с темной и серой, гнетущей и депрессивной атмосферой старой мира.

Подняв руку вверх, Боровицкий вызвал машину. Минута, и с неба спускался белоснежный зеркальный автомобиль на воздушной подушке. Водитель привычно отсутствовал, стоило лишь сказать адрес. Конечно, его дом не мог располагаться ни на какой другой улице кроме Боровицкой. Эго всегда было больным местом, но с годами становилось лишь больше, особенно после занятия должности премьер-министра.

По дороге Антон назначил «Гамма-1» встречу – необходимо было обсудить обещания, данные Писаренко, особенно вопрос финансирования. Правитель понимал, что фонд съедает слишком много денег компании, которая итак многие годы постепенно становилась убыточной без четкого понимая дальнейшего плана действий и существенного сокращения рынка сбыта. Необходимо было выделить государственные деньги, но откуда их взять: либо поднимать налоги, которые пойдут на тех же людей было бы странным, тем более в такой тяжелой для них жизненной ситуации, второй вариант – сократить расходы, в первую очередь на военную сферу, которые разрослись до невиданных масштабов после назначения Семена премьер-министром. Об этом и хотел поговорить Антон.

Встреча была назначена на обед, поэтому времени подобрать нужные слова оставалось предостаточно. Скоротать часы Боровицкий решил в своём кабинете, разлегшись на диване. Закрыв глаза, он расслабился, приняв удобную позу. Правитель настолько устал за последние дни, что задремал за считаные минуты. Перед глазами стоял просторный зал Парламента. Проходя мимо панорамного окна, Боровицкий остановился, не поверив своим глазам. За ним светило яркое солнце. Мягкие облака, слегка касаясь друг друга плыли по небу, отражаясь в реке. Начинающаяся весенняя зелень на деревьях радовала глаз. Никаких землетрясений, торнадо, наводнений и прочих ужасов, с которыми он столкнулся. Вулкан на фоне спал дремучим сном.

Проходящие мимо люди в дорогих деловых костюмах поздравляли его с недавним полноценным назначением на должность после выборов. Статус ВРИО Правителя осталось позади.

Улыбаясь присутствующим, Боровицкий пробирался сквозь толпу к выходу. Что-то сильно его туда тянуло. Достигнув, наконец, желанной двери тот открыл ее, вышел на улицу и вдохнул приятный аромат весенней теплоты. Под ногами лежала красная ковровая дорожка, по бокам ее обступили ненасытные журналисты, желающие сделать удачный кадр, чего бы им это ни стоило. Толпу удерживала охрана, стараясь никого не пускать. Вдруг ко входу приземлилась машина Антона, дверь открылась, и оттуда в шикарном бардовом платье высунула на дорожку ногу в туфлях на каблуках Анастасия. Боровицкий широко улыбнулся, увидев свою жену в ее прекрасном виде, после чего перевёл взгляд чуть ниже, под колесо автомобиля. «Нееееееет!» – закричал он, бросившись навстречу, после чего произошёл взрыв, и Антон проснулся.