— Оггтей, если над тобой пошутит женщина с чернью — тебе смешно не будет.

— Я что-то пропустила? — резко остановилась Тарра.

Орк, надо отдать ему должное, в неё не врезался — даже не коснулся. Но паузу на несколько секунд я подержал. Синее пламя очей Хельги мне запомнилось ярко. У Тарры глаза были цвета болотной ржавчины, но разгореться в них болотным огням я не дал:

— Ничего заслуживающего внимания. Вперёд!

— Есть, — тоже через паузу выговорила она, — есть, командир.

Отвернулась и двинулась. А Восприятие подчеркнуло мне напряжённую линию её плеч. И я почти вживую увидел, как она в стремительном развороте сносит своим мечом голову орка. Пришлось даже, чтоб избавиться от этого наваждения, тряхануть головой. Оггтей, видно, что-то почувствовал тоже: он чуть отстал. Не, парень, не помогло бы, — про себя хмыкнул я.

— Оггтей, плотнее!

Он восстановил дистанцию. Тут ему ещё и повезло: за ближайшим поворотом я услышал шевеление многих шагов. Нет, это было не бесконечное шелестение всей орды, но быстрому пересчёту оно не поддавалось тоже.

— Бой! — негромко скомандовал я и резко выкинул руку вперёд. — Много!

И у первой боевой пары в руках тут же замерцала сталь, а задняя обошла меня.

— Цепную Молнию — сразу!

— Есть.

— И ищи паланкин!

— Есть!

Он даже не стал спрашивать, какой ещё паланкин может быть в этом подземелье — глядишь ты, мы можем и сработаться.

— Тонус! — успел предупредить я. Про Победу — нет: первая пара наша пара уже скрылась за поворотом. Неважно — бросить я успел и то, и другое. А это плюс двенадцать процентов к быстроте на шесть минут от Тонуса, а от Победы — те же двенадцать процентов в минус к болевым ощущениям и страхам, и в плюс — к воодушевлению, к радости.

И что ещё очень немаловажно: вторая аура на шесть процентов увеличивала сопротивление враждебной магии. Уж слишком крупный отряд для «гоблина, шамана, 10-ого уровня», слышал я. Как бы не очередной «Шаман мглы, 14-ый уровень» теперь их вёл. Само по себе шесть процентиков (местных, двенадцатеричных, которые примерно в полтора раза меньше наших) — мелочь, но они ложились на защиту от их собственных амулетов и моих кинжалов. Да и гоблинские щиты Кеттара и Оггтей к своим приладили тоже. Как и Ветогг. (Я посмотрел, как наши мечники сразу взяли свои в работу, предупредил, что это только на поход, — и третий щит отдал ему.)

Аура подействовала: из-за угла раздался бешеный вопль и бешеный визг. Не будь аура и на мне — у меня морозом бы прокатило бы по хребту, и не знаю, от чьего бы больше — столько восторженной беспощадной ярости было в мужском, столько восторженной животной неудержимости — в женском.

«— Дорвались… — позавидовала Несса. — Хозяи-ин! С-скорее!

«— Нет, господин, ещё семь секунд. Восстановитесь! Это от каста!

Рыжая промолчала.

В голове гудело. Наложение ауры оказалось не бесплатным.

«— Тренироваться надо больше! — не преминула капнуть японка.

Аура толкала в свалку. Но там и без меня было кому поваляться. А мне нужны чистые мозги.

Выждал.

«— Есть!

«— Вперёд, господин! Усилитель, товсь!

«— Точно!

И у меня в руках оказался жезл. Навершие его мягко, устойчиво светилось, никакого мигания — переориентация на новый накопитель завершена.

Выскочил. И понял, что встревожило корреляток, и чего мне не хватало мне: в общем гвалте я слышал рёв Оггтея, истошное верещание Тарры, выкрики Креттега, и ничего от мага Ветогга. И в пару секунд, в пару взглядов стало ясно — почему.

Мечники прорубались вперёд. Я бы так с травой “сражался”. Противники пытались что-то сделать — кто-то тыкал копьецами, кто-то метал бумеранги, кто-то даже попадал… Но на орках были их латы. Я читал в своё время, что такое — настоящие доспехи средних веков. На доспехах Дмитрия Донского, к примеру, после битвы живого места не осталось, а не теле князя — ни единой царапины. Так там сражались где-то равные, а здесь… Недоростки девятого уровня против мечников расы воинов четырнадцатого с семнадцатым… Орки вперёд пёрли, как снегоуборочный вездеход. Правда, сугробы были глубокими…

Креттег стрелял из лука. Он нашёл небольшое возвышение и с него осыпал стрелами группу шаманов.

(«— Восемь, господин. Восемь живых. Трое спалены Молниями, один поражён стрелой. Один — вижу — стрелой ранен.)

Уцелевшие пытались сорганизоваться, чтобы не каждому закрываться от предназначенной конкретно ему стрелы, а сотворить общий воздушный щит, но стрелы летели одна за другой без перерыва, и шаманы сбивались — себя же было жальче! — орали друг на друга, махали друг на друга своими палкам. Одному даже его головной конструкт сбили…

И ещё там был паланкин — носилки с сидалом. У меня на миг даже сердце сжало: я полагал возможным появлением паланкина, похожего на тот, в котором таскали главного шамана, но здесь был тот же самый. Или в копию такой же. Уже отмер старый “промозглый”?! Был ещё один — новенький?

Сначала показалось, что второе: с другой стороны от шоблы шаманов, словно отделившись от них носилками, в окружении четырёх полуголых красавчиков, воздев руки стоял шаман… — я с облегчение выдохнул — шаман мглы — просто мглы, не промозглой: шапка его была всего лишь двухэтажной. Руки его тряслись. Правая — так что это было видно: жезл в ней ходил ходуном, а тряску левой было слышно — на бубне висело нечто вроде колокольчиков, и они звякали и звякали.

А на нашей стороне так же застыл Ветогг. Его руки были раскинуты в стороны и тоже дрожали. Поединок. Кто из них побеждал, а кто держался из последних сил, было непонятно, да и неважно. Я не стал ни медлить, ни экономить — всю ману из накопителя всадил в Молнию.

«— Господин, до него пятьдесят шесть ярдов. Не достаёте. И от Тарры тоже — двух шагов не хватает!

— Дорогу! — заорал я и бросился на сближение. — Делай! Метры!

Мечники за те секунды, на которые я задержался за поворотом, какую-никакую аллею, но прорубили. А услышав мой вопль… Я поначалу ничего не понял: они резко сдали назад. Гоблины не ожидали этого тоже. Моё Восприятие разрисовало в лицах… ладно — в мордах! — их не верящее себе облегчение, растерянность: теперь-то что делать? наступать?! На этих?!

Но эти отступили только на тройку шагов, потом их клинки пропали, они обеими руками вцепились в щиты и, сдвинув, почти слепив их углами, ринулись обратно. Теперь это был снегоуборочный бульдозер.

Пропахали они не два шага, а метров пять.

«— Пять с половиной, господин, — с удовольствием уточнила японка.

Уточнила уже после своего вопля:

«— Есть! Пли!

И я плюнул. То есть запулил Молнию. А здесь вам не просторная Арена, здесь до условного потолка было-то чуть выше, чем в обычных наших комнатах, да и неровным он был. Нет, та моя Молния, которой я удела орка, она вообще-то была мощнее, но эта — эффектней: прямо от навершия изломанный, словно отражающийся от стен с потолком столб плазмы. И шаман обратился в столб пламени, его носильщики шарахнулись в стороны. Стояли бы — только б обгорели малость, но электричество не любит шагающих, бегущих, в общем, раздвинувших ноги — раздались и захлебнулись вопли — и они искорёженными, поломанными куклами попадали на землю. Прочие шаманы, на всё это глядючи, на мгновение замерли — этого хватило Креттегу на два попадания, и уцелевшие не выдержали, ударились в панику. Вопли, крики, бестолковое бегство, когда бегущие сталкиваются, хотя вроде бы места достаточно, отпихивают друг друга, валят друг друга на землю, бегут по телам…

— А-а-а! — завопили и другие и вся эта сотня существ ринулась следом, догоняя шаманов, сбивая их с ног, растаптывая их.

— Э-э! — возмутился Оггтей: — Куда?!

Тарра оглянулась на меня.

— За ними! — приказал я. — Креттег, тоже! Твой лук — супер!

Мальчишка разулыбался и подскочил к нам.

— За ними? Прямо в гору? — мрачно обернулся ко мне мечник-орк. — Без тебя? — таким тоном, что, как будто подразумевалось: «А можно лучше в пламя какое-нибудь?»