Акинак повёл меня по коридорам. И опять мы никого в них не встречали. Шли мы недолго и в итоге оказались в приличных размеров зале. Тут было всё, что должно быть в богатом спортивном зале, и даже больше. Самые разнообразные тренажёры, свободные веса в виде гантелей и штанг, разной высоты и ширины турники и брусья. А также свободное пространство в виде квадрата со стороной метров пятьдесят. Мы здесь были одни.

– Итак, Маугли, сейчас ты покажешь, на что способно твоё мясо. Начнём с бега. Иди на дорожку.

Я послушно встал на тренажёр, на котором не было никаких кнопок. Но стоило мне на нём оказаться, как лента под ногами пришла в движение, и я побежал. Акинак никаких записей руками не вёл, скорее всего фиксируя все показатели на свои электронные носители. Дорожка то ускорялась, то замедлялась. Иногда скорость повышалась очень сильно, тогда я хватался за поручни, а лента сама подтормаживала. Очень быстро я вспотел. Восприятие я никак не задействовал, чтобы не показать каких-то экстра-выдающихся результатов. Да и вообще немного халтурил. Наконец, дорожка закончилась.

– Не впечатляет, – прокомментировал Акинак.

– Ну, тебя в принципе мясо не впечатляет, поэтому я не удивлён. Слушай, Акинак, Доктор Ри мне разрешил изучить материалы какие-то по способностям тонгера, про империю, любые данные, которые помогут в исследованиях. Он тебе уже сообщил об этом?

– Первый раз слышу, – Акинак замолчал и вообще, судя по виду, завис. Никаких индикаторов, которые показывают, в рабочем он режиме или спящем на нём не было. Через пару минут робот пошевелился. – Да, Доктор Ри одобрил дать тебе для изучения кое-какие материалы, так что, как закончим, сможешь в своей комнате изучить. Пошли к весам.

За полтора часа Акинак меня протестировал по всем группам мышц. В основном на максимальное усилие, на скорость и на скоростную выносливость. Результаты не озвучивал, но мне и не очень интересно было. Жилы я не рвал, рекорды ставить не пытался.

Неожиданно, ближе к концу тестов, Акинак спросил:

– А что именно тебе интересно? Что ты сам хочешь изучить?

– Ну, всё, что касается био-тела, раз уж я в нём оказался. Мне очень интересно про брак, который ты говорил. Неужели человеческое тело бессмертно? На что оно вообще способно? Как его починить?

– Ага, понял. Но это не совсем способности тонгера. Даже совсем неспособный тонгер может сильно улучшить базовую модель био-тела со временем. Только это дело не быстрое и требующее постоянного контроля и наблюдения с помощью специального оборудования. Очень немногие тонгеры могут без оборудования работать напрямую с био-носителем.

– Ну, ты спросил, что мне интересно – вот это интересно. Что касается способностей тонгера, то мне бы для начала вообще понять, что это за штука такая. И про способности всё давай, но только так, чтобы я мог разобраться, у меня же амнезия. Что-то, что я могу понять на своём уровне.

– Найду.

После тестов по физподготовке меня отвели в номер, где я поел. Крапива была за стеной и тоже обедала.

Я написал ей в чате «привет», даже не пытаясь хитрить с общением посредством Восприятия. Получил в ответ «отвали». Что с этим делать, я не знаю. Надежда на восстановление есть, эта история про Китобоя, который отомстил за Дашу, мне понравилась своей непокорностью, но мы в том месте, где персонал привык такого рода надежды убивать. Надо как-то намекнуть Акинаку или доктору дать мне материалы по искусственной амнезии. Вдруг, получится. После обеденного перерыва нас повели в медицинский отсек, где брали всевозможные анализы и образцы тканей, просвечивали всякими приборами типа МРТ или вообще непонятными штуками. Никто ничего нам не объяснял. Работали там с нами молчаливые техники-люди, стараясь общаться совсем по минимуму. «Сядьте», «встаньте», «туда», «сюда», «не шевелитесь», «дышите», «не дышите». Акинак просто стоял в стороне, изредка поворачивая своё туловище.

– Последняя процедура на сегодня, – сказал Акинак и повёл нас в тот же зал, где нам проводили промывание мозгов.

– Снова облучение эмоциями? – удивился я.

– Да. Этот тест мы будем делать каждый день утром и вечером. А что тебе не нравится?

– Я немного как не свой после него, но так наоборот бодрит, – съехал с опасной темы я.

– Вот и иди снова первый.

– Без проблем.

Я встал в центре круга и приготовился к очередной порции издевательств. Они незамедлительно последовали. По телу прошлись какие-то воздействия, на которые оно отзывалось разной активностью внутренних органов. Задействовав восприятие, я старался как можно более внимательно следить, что и как в теле реагирует на излучение. Даже поймал себя на том, что у меня получается почувствовать само излучение. Как минимум я чувствовал направление потока волн. Это было новое чувство. И это радовало. Когда излучение, которое, как оказалось, шло не только от пяти экранов, но и с потолка и пола, стало давящим и замедляющим процессы в теле, я не стал сопротивляться и лёг на пол. Опять к ушам, глазам и другим частям тела присосались присоски-трансляторы. Одна, сука, забралась мне в штаны и присоединилась к гениталиям. Вот что-то мне это совсем нравиться перестало.

Пошли внушения. Когда я осознал первые фразы, мне захотелось оторвать лупоглазую голову доктора Ри вместе с его телескопической шеей и засунуть в его инопланетную задницу. Все внушения были на тему секса. Если бы я не умудрился выработать иммунитет к этой долбаной процедуре, то внушение бы превратило меня в достойного представителя ЛГБТ сообщества. Девушек из моих сексуальных интересов эти внушения не исключали, но диктовали мне не получать удовольствие от обычного секса, а, скажем так, разнообразить опыт. Всё это шло в виде картинок и сопровождалось ударами током, излучением, светом и звуком. Вот твари. В конце я получил внушение всё это забыть, но, сука, применять в жизни при случае. От меня отсоединились все контакты, и я встал.

– Как дела, Маугли?

– Хорошо, Доктор Ри!

На моё место с готовностью шла Крапива, а я не знал, что делать. Кинуться и попробовать убить её? Если она подвергнется такой же промывке мозгов, то её жизнь превратится в ад. Меня остановило только то, что я смог без чьей-либо помощи справиться с последствиями процедуры Степанова. Это вычищаемое дерьмо. Есть шанс и Крапиву от всего этого избавить. Но мне было очень тяжело осознавать, чему сейчас подвергнется Крапива. Пока я морально терзался, она быстро проскользнула на то место, где недавно был я. Теперь мне было бы сложно что-то эффективное предпринять. В зале присутствовали ещё человек пять техников, Акинак и доктор Ри.

Я собрался идти и садиться в кресло ожидания, но доктор Ри сказал мне идти обратно в комнату и отдыхать.

Провожать меня двинулся Акинак. Отдыхать сейчас мне казалось издевательством. Мысли снова и снова возвращались к Крапиве. Во что я её втянул? Послал бы её в Москву или заставил уехать с родителями. Что угодно было лучше, чем то, что происходит сейчас. Да лучше бы меня убили этим чёртовым легендарным ножиком. На душе было тошно. Но я держался.

– Акинак, может, что-то прямо сейчас дашь изучить? Отдыхать не тянет вообще, а делать нечего, – как мог беззаботно произнёс я. Кто бы знал, чего мне стоила эта беззаботность.

– Тебе по телу что-то, да?

– Смотри, можно по телу, а можешь дать что-то по амнезии? Я же способности после амнезии потерял. Значит, нужно что-то, что помогает после неё восстановиться. Вы же именно этим занимаетесь, может, что-то есть?

– Посмотрим, – задумчиво произнёс Акинак. Всё не могу привыкнуть к его совершенно человеческим интонациям в нечеловеческом теле. В молчании мы дошли до моего номера. Акинак заехал вместе со мной в комнату и сразу направился к столу с монитором.

– Положи руку на стол. Сюда, – он указал на столешницу перед монитором. – Включать будешь правой рукой. Кладёшь сюда, и всё.

Я положил руку. Через секунду загорелся экран. На бледно-голубом фоне рабочего стола находились три до боли привычные папки. Под одной была надпись «тело», под другой «способности», под третьей «амнезия-память».