И вот, когда я работал в квартире Семёныча, мне «повезло» оказаться её соседом сверху. Как она узнала, что это я там работаю, не знаю, но проблем мне добавилось – это точно. Стоит чему-то упасть на пол – стук по батарее. Ко мне за короткое время явились представители всех служб, включая участкового, который сказал, что на меня поступают жалобы за работу в неурочное время. Да работал, но не сверлил же! А стоило что-то начать сверлить, как приходила сама Крапива и объясняла мне подробно, что я мешаю ей, её брату и её маме заниматься всем, чем они занимаются. Через какое-то время меня возненавидела консьержка. Соседи перестали здороваться. Даже мои коллеги-отделочники, работающие в других квартирах, стали смотреть косо. Пару раз, когда я выходил из подъезда, у моих ног разбивались яйца. За какие-то два месяца на меня устроил травлю весь подъезд, и шло к тому, что скоро к подъезду присоединится весь дом. Уход из этой квартиры на леса был просто праздником. Возвращаться туда и попадаться ей на глаза мне совершенно не хотелось.

Но при всех минусах, само место в моей ситуации было оптимальным. Консьержки после десяти вечера нет, само место удобное. В квартире всё для жизни есть. Тем более работать я там не буду, так что надеюсь, Крапива меня не заметит. Решено, выдвигаюсь. Я прислушался к окружающим звукам. Было тихо. Я напихал в рюкзак побольше вещей, нацепил его на себя и спустился. Ещё за два захода спустил остальное. Быстро перешёл из цеха, где стоял обгорелый остов Мерседеса, в другую часть развалин, нашёл укромное место и немного подготовился для перемещения по городу. Нацепил на пояс кобуру, засунул туда Глок водителя. Из этого пистолета не стреляли, обойма внутри, будем надеяться, он заряжен. Так у меня руки и не дошли с пистолетами разобраться. Надо будет видео посмотреть, как с ними обращаться. Надел сверху джинсовую куртку с трикотажными рукавами и капюшоном, капюшон сразу на голову. Жарковато, но зато издали меня не узнать. Зеркальные очки блондина на нос. На плечи рюкзак, в руки сумку. Чёрт, рюкзак давит точно на пистолет. Ладно, потерпим. Наскоро перекусил и вышел.

До дома, где располагалась квартира Семёныча, шёл часа полтора, постоянно выбирая нелюдные улицы. Добрался. Набрал код в подъезде, пошёл к почтовым ящикам и вытащил ключ от квартиры. Слишком беззаботно, конечно, но, с другой стороны, ворам там ловить нечего, кроме раскладушки, потрёпанного жизнью со мной чайника, старого холодильника и кое-какой посуды. Даже стройматериалов сейчас там не было.

Вызвал лифт, сразу открылась дверь, я зашёл, нажал на девятый этаж. Лифт был не быстрый, после нажатия на кнопку всегда была пауза, прежде чем двери начнут закрываться. Вот и сейчас возникла эта пауза. Послышались быстрые лёгкие шаги и в начавшие всё-таки закрываться двери в последнюю секунду впорхнула стройная девушка с тонкими и какими-то аккуратными чертами лица, огромными серыми глазами и длинными русыми волосами, убранными в «хвост», в джинсах и спортивной кофте. Чёрт. Чёрт. Чёрт. Может, не узнает… Ага, щаз, как она сама говорит.

– Привет, Маугли, – на меня прямо смотрели яркие серые глаза. Всё-таки она реально красивая, этого не отнять.

Я снял ненужные очки и капюшон.

– Привет, Крапива.

Пауза. Она серьёзными серыми глазами смотрела на меня с каким-то странным любопытством, будто видела впервые. Никаких поджатых губ, привычного презрения или язвительности. Я смотрел на неё. Вдруг понял, что после прощания с Семёнычем впервые общаюсь с человеком, который не несёт мне угрозы. Всё, что она мне сделала, казалось сейчас милым и несерьёзным. Тем более, что я знал: Крапива была какой угодно, но не гнилой. Это, возможно, и бесило. Ко мне плохо относился неплохой человек. Если я не нравился какому-то стрёмному типу, то это меня никогда не беспокоило. Крапива же имела хороших друзей, её уважали, для своих физических данных, подходящих больше легкоатлетке, чем гимнастке, она просто отлично показала себя в двух видах спорта, что вызывало искреннее уважение, но со мной конфликтовала. Я в свою очередь привык конфликтовать с ней. И если быть честным, то по количеству подстав и гадостей за девятнадцать лет, что мы друг друга знаем, не факт, что первое место было за ней. А сейчас понял, что больше не чувствую от неё ни неодобрения, ни неприязни. Поэтому просто спокойно смотрел на неё, а потом выдал то, чего сам от себя не ожидал:

– Рад тебя видеть, – и совершенно искренне улыбнулся. Немного вымученно, но искренне.

– Ты какой-то усталый, – неожиданно не стала ёрничать Крапива.

– Спал в кабине крана, да и вообще последние дни сложные были.

– Для тебя это нормально, – то ли подколола, то ли похвалила меня Крапива. Ну ладно, у меня стрессовые выходные и всё такое, а с ней-то что происходит? Будем думать, подколола. – Тебе с длинными волосами лучше было.

– Скрываюсь от врагов, меняю внешность, экономлю на шампуне, – улыбнулся я.

Тут мы приехали на мой этаж. Крапива, оказывается, просто забыла нажать кнопку своего этажа. Было видно, что она немного смутилась. Я протиснулся со своим рюкзаком и сумкой мимо неё в дверь лифта, повернулся, посмотрел на девушку, которую знал практически всю свою сознательную жизнь:

– Пока.

– Пока.

Я продолжал смотреть на неё, пока дверь лифта не закрылась. Она смотрела на меня. В этот момент я был благодарен изготовителям лифта за то, что сделали его таким не быстрым. Благодарен за каждую секунду, что он «думал», прежде чем закрыть дверь. Дверь закрылась, лифт поехал вниз. Я стоял на площадке и слушал. Послышался звук открывающейся и закрывающейся двери и всё.

Ладно, мне тоже нечего тут торчать. Я зашёл в квартиру Семёныча. Всё было абсолютно так, как я оставил пару месяцев назад. Пошёл открыл окна. Покидал сумки на пол. Стал разбирать вещи. Что-то сложил на стул возле раскладушки, что-то отнёс в ванную, еду перетащил на кухню. Квартира достаточно большая. С балконами площадь сто восемьдесят квадратных метров. Так что места семье моего босса будет достаточно. Егор Семёныч, Анна Васильевна и две их дочки тут будут чувствовать себя прекрасно. Жаль только не я доведу до ума этот ремонт. А ведь были идеи себя ещё и в качестве дизайнера проявить. Ну да ладно, потом посожалею о своей загубленной карьере строителя.

Итак, разложим трофеи. Четыре Глока: Степана-блондина, Хилого, водителя Васи и пассажира. Глок Степана был почти разряжен. Без интернета непонятно, как разобраться с пистолетами. Пока отложу. Три пачки патронов. Две кобуры. Телефонов два: труба купленная недавно и мой старый. Пять ножей складных и обломки того самого раритетного ножа. Три зажигалки. Еда и вода. В телефоне много фоток разных переписок Васи и контактов, с которых ему звонили или писали. Потом почитаю. Первое, что надо сделать, – это пойти в ванную. Я покидал пистолеты и патроны в рюкзак, поставил телефон и аккумулятор на зарядку и пошёл мыться. После всех приключений мне это было необходимо.

Отмокал я примерно час. Ванную покинул чистым, освежившимся и голодным. Было довольно жарко, я одел только спортивные штаны и по пояс голый начал соображать себе перекусить. Когда раздался стук в дверь, у меня в одной руке был бутерброд с колбасой, в другой чашка со сладким чаем с лимоном. Я судорожно кинул бутер на стол, поставил чашку, схватил рюкзак, засунул руку, нащупал пистолет и так с одной рукой в рюкзаке пошёл к двери. Посмотреть в глазок я не мог, так как дверь ещё хорошую не ставили, а та, что скрывала от меня нежданного гостя, была убогой и без глазка. Так, а что пистолет? Передёрнул затвор. Пистолет металлически щёлкнул. Я опустил руку с ним в рюкзак.

Открыл дверь. Удивился. На пороге стояла Крапива в симпатичном спортивном костюме и пушистых тапочках. Поймал себя на том, что снова залип на её глаза.

– Я, вроде, не шумел, – через пару секунд начал оправдываться я, осторожно вытаскивая руку из рюкзака и откладывая его в сторону, не забыв при этом застегнуть его на молнию.

– Знаю. Я хотела поговорить.