– Чужое на себя брать не буду, – произнёс заключенный, вскидывая голову, и обдавая меня презрением.

«Похоже, меня приняли за законника», – пришла к выводу, основываясь на поведении задержанного.

Под глазами несчастного залегли тёмные тени, а сальные, давно немытые русые волосы спадали на плечи и поцарапанный лоб. Грязная, заношенная до дыр рубашка висела на мужчине, как балахон, а его тёмные широкие штаны я бы даже как половую тряпку использовать не стала.

– Вам мало лишить меня рук, решили укоротить на голову? – в мою сторону полетел плевок.

Отскочила в коридор, опустила прозрачную перегородку и сразу же подошла к последней с этой стороны камере.

Подняла толстое стекло.

Худощавый мужчина с начинающими седеть волосами сидел на полу камеры. Облокотившись о стену, он неотрывно смотрел в одну точку. На осунувшемся с впалыми щеками лице мужчины виднелись кровавые синяки. Босой и с магическими браслетами на руках, он представлял собой жалкое зрелище. И что самое ужасное, судя по потухшему, обречённому, брошенному на меня лишь на мгновение взгляду, мужчина смирился со своей участью.

– Я уже всё рассказал, – просипел арестованный. – Раз вы считаете, что я виноват, то так оно и есть. Я всё признаю и раскаиваюсь, только не тыкайте больше в меня своими бьющими разрядами дубинками. Сразу скажите, в чём я ещё виноват. Я признаюсь в чём угодно, только не бейте, – на одном дыхании протараторил мужчина и тут же сипло закашлялся. Опустив плечи и склонив голову, он смотрел в пол.

«И вот это вот наше правосудие! – воскликнула мысленно. – Бесправную чернь избивают до такой степени, что они берут на себя любую вину».

У нас закона и порядка как токового не было. Повсюду царило беззаконье, оттого и множились бандитские группировки. Высшие жирели, купаясь в деньгах и роскоши, бандиты наглели, потому что легче было украсть, чем заработать, а после откупиться (если понадобится) и жить припеваючи. А основная масса черни горбатилась с утра до ночи, еле-еле сводя концы с концами, подсчитывая жалкие гроши, которые им платили за нелёгкий, тяжёлый труд и вечные унижения.

«Чем Высшие лучше нас? Только тем, что у них есть магия? Почему закон не един для всех? Почему наказывают невиновных, а тех, кто виноват, отпускают, так как они заплатили кому следует?» – в крови разгорался пожар.

– Вас обвиняют в убийстве Виктора? – спросила, бросая взгляд в конец пустого коридора. – Мне нужна правда! – произнесла с нажимом. Я не смогла определить по голосу, этот ли мужчина приходил сегодня к моему соседу. – Расскажете всё, как было в действительности, выпущу.

Мужчина встрепенулся, бросая на меня изумлённо-удивлённый взгляд.

Мне не поверили, поняла по едва дрогнувшим уголкам губ задержанного.

– У вас полминуты. Это вы убили Виктора?

– Нет. – Серо-голубые глаза беспокойно забегали, а руки мужчины стали нервно теребить полу рубашки.

– Зашел я в квартиру, подошёл к двери Витька, и тут на меня налетел парень в жёлтой клетчатой рубашке, да как врежет мне, ну я и отключился. А потом, когда я пришёл в себя и зашёл к Витьку, он уже лежал на полу, а рядом валялся нож.

«Меня этот тип не видел, – констатировала. – А желтая клетчатая рубашка точно Николая, это его любимая, он постоянно только в ней и ходил, и брат был в ней в столовой. Только вот её у него украли. Сегодня. Взяли рубашку просто так, потому что она яркая и привлекает внимание или чтобы притвориться Николаем? Кто-то одним махом подставлял и его, и меня?»

– Уверен, что видел именно того парня, на которого потом указал?

– Я…я не знаю…не уверен… – замямлил мужчина. – Это был он…точно он…но у него алиби…и рубашка другая на нём была, когда он вернулся.

Голова мужчины поникла, плечи опустились, а руки мелко задрожали не то от холода, не то от нервного перенапряжения. Бедолаге можно было только посочувствовать, жить ему оставалось совсем немного. За чужое преступление этот несчастный должен был расплатиться собственной жизнью, а виновный будет жить припеваючи, разгуливая на свободе, и вершить свои чёрные дела, шагая по трупам других.

Не справедливо.

Достала одну из отмычек и с лёгкостью вскрыла примитивный замок наручников.

– У вас есть реальный шанс сбежать отсюда через третий этаж по пожарной лестнице. Или же через окно в туалете первого этажа. Я бы на вашем месте рискнула. Умереть вы всегда успеете.

Выглянула в коридор. Удостоверившись, что там никого нет, поспешила к выходу. Я узнала всё, что хотела.

Поворачивая к лестнице, услышала за спиной шаги. Прихрамывая, бывший собутыльник дяди Вити шел следом.

«Я бы тоже в камере не осталась».

По лестнице взлетела, словно на крыльях.

На третий этаж не пошла, повернула в сторону туалета на первом этаже и уже через несколько секунд оказалась на улице.

Замерла, осматривая территорию.

Взгляд не поймал ни одной живой души, а вот слух уловил посторонние звуки.

Оглянулась.

Бывший дяди Витин собутыльник, несмотря на свою худосочную фигуру, не мог пролезть в тот проём, который я зафиксировала.

Пришлось приподнимать стекло чуть выше.

Мужчина кивнул мне, благодаря, после чего, прихрамывая, побежал в сторону ближайших домов.

Опустила стекло, наблюдая за удаляющейся фигурой мужчины.

Обошла отделение и зашла в него с главного входа. Дымовая шашка не понадобилась, и её следовало забрать.

Магнитный ключ Бориса Сергеевича бросила в проходе между дверями, мне он был больше не нужен, а от улик, которые могли выдать меня, следовало избавляться.

Забрав шашку, засунула её в карман, а после со всех ног бросилась подальше от нашего отделения.

На узкой улочке перешла на быстрый шаг, восстанавливая дыхание. Вышла на широкую дорогу, дошла до перекрёстка и повернула в нужном направлении.

Взглянула на часы. Пора было отправляться на запланированную встречу с Альвиусом.

«Итак, что мы имеем, – идя по освещённой улице, попыталась собрать мысли в кучу. – Этот пьяница уверяет, что видел Николая, который и ударил его. Ник утверждает, что был в это время в столовой «У Нины», и его алиби проверили законники. Брат не мог быть в двух местах одновременно. Или мог? Воспользовался перемещательным артефактом? Даже если б у Ника он был, братец бы его тут же поставил на кон или же продал вещь скупщику, а деньги бы всё равно проиграл. У брата в руках не задерживалось ничего ценного. И всё же, если предположить, что именно сегодня к Николаю попал перемещательный артефакт, и он им воспользовался, то, во-первых, зачем ему убивать соседа? Во-вторых, будь у Ника такой артефакт, он отнёс бы его Лаврию в счёт погашения долга, так как ни один артефакт не стоит жизни, а Лаврий убьёт Ника, если он завтра не отдаст ему деньги. Ко всему прочему, я не помню ни одного случая, чтобы Николай поднял на кого-то руку, а этот алкоголик уверял, что его вырубили профессионально, одним ударом. К тому же брат не смог бы спланировать многоходовое преступление. Не тот склад ума. Да и кража рубашки… – По всему выходило, что Ника подставляли так же, как и меня. – Кто и зачем?»

В то, что у брата появился двойник, или же брат-близнец я не верила, поэтому предположила, что у преступника имелся артефакт смены личины. Для активации такого артефакта требовалась капля крови того, в кого хотели перевоплотиться. Добыть каплю крови у этого пугливого мальчишки было проще простого.

«Вполне возможно, что клетчатую рубашку у Николая украли для того, чтобы перевоплощение преступника стало идеальным. – Но кому понадобилось подставлять и меня, и Ника? И почему убили дядю Витю? За что?» – ответа на эти вопросы у меня пока не было.

А ещё этот вор.

Перед мысленным взором тут же всплыла ладная фигура парня.

Сбилась с шага от промелькнувшей мысли.

«А не мог ли этот воришка быть тем, кто подходил ко мне в столовой? – попыталась собрать мысли воедино. – Зачем тот бородатый брюнет подходил к нашему столику? Какую цель преследовал? Наглость наверняка напускная, – не верила я в то, что этот привлекательный парень мог с первого взгляда очароваться мной настолько, что решил пригласить на свидание. Хотя на свидания (в моём понимании) приглашали не так и уж точно деньги за это не предлагали. – Брошенная на стол мелочь точно была отвлекающим манёвром, – поняла. – Кто мог нанять этого парня?»