Поймал себя на противоречивом ощущении. Как будто это место слишком величественное для меня. Не привык я к такой роскоши, тем более на обычной лестнице. С другой стороны, умом я понимал, что это обман. Вся моя намедитированная чувствительность бунтовала, а мозг впал в ступор, не зная, на что здесь полагаться.

Так и шёл. Пытаясь привыкнуть к столь путающему месту.

Когда дошли, уперлись в барьер. Я всего ожидал, ещё какой красоты, но не того, что лестница приведет к золотой, гладкой пленке, которая отражала нас.

— Это что-то типа таможни, — пояснила Гроза. — Нашего языка они не знают, говорить можешь свободно. Сейчас самое время использовать знак.

Мария прошла через барьер и скрылась с глаз. Люций толкнул меня в плечо, чтобы не зевал. Знак я применил прямо на ходу. Барьер никуда не исчез. Разве что он был приятно золотым, а стал неприятно серым. Но я просто прошёл через него, и всё. С той стороны ждала Мария, а перед ней — отряд мужиков, с копьями, в кирасах. Все, как один, одноглазые.

Я на них уставился, и тут знак исчерпал себя, перестал работать. Картинка вернулась к исходному, и я увидел… В четыре раза больше солдат, все как на подбор красавцы. Стройные, белокурые, высокие и мускулистые, в сверкающих доспехах. В буквальном смысле. Стоят у ворот расписных, смотрят с достоинством и величием.

Ещё раз Кай задействовал. И снова — угрюмые, с щетиной, самые обычные мужики. Трое из пяти — толстяки. Два, наоборот, тощие. Вовсе не бойцы. И их не два десятка, а пятеро. Оружие держат так, что сразу понятно — оно декоративное.

Мария о чем-то с ними заговорила. Я и слова не понял. Только тон. Властный, резкий, приказной. Мужики смотрели недовольно, что-то отвечали. Вскоре расступились и пропустили нас.

— О чем они говорили? — спросил я Люция.

Марию побоялся отвлекать. Кто её знает. Может, она важным делом занята.

— Спрашивали про запрещённые товары и с какой целью прибыли. Мария их послала, — коротко объяснил мужчина. — Надо тебе тоже язык освоить.

— Было бы неплохо.

Только сколько времени это займет?

Когда вышли за ворота, знак перестал действовать, поэтому я увидел фальшивую картину золотого города, полного величия. Ближайшие дома стояли совсем рядом, пара улиц расходилась в стороны. Людей я не заметил. Как-то здесь тихо.

— Сами волшебники редко спускаются в Колодец, — Мария остановилась и повернулась к нам. — А язык — да, надо бы выучить. Ты встречал клайдов, дроу, ситкаров, волшебников… Кого ещё? Надо семь разных представителей. Тогда амулет заработает в полную мощь…

Она достала из кольца упомянутый амулет и передала мне.

— На шею надень. Полностью речь понимать не начнешь, сам не заговоришь. Но общий смысл уловишь.

— Что это?

— Универсальный переводчик Колодца. Можно добыть, если посетишь десяток разных миров и выучишь пару чужих языков. Потом вернешь. Не заслужил носить, Колодец не одобрит.

— Так, может, без него обойтись? — мне не хотелось усугублять своё положение.

— Нет, — коротко ответила Мария. — Идемте, у нас много дел. Люций, следи за пареньком. А то прям чувствую — захочет потеряться.

— Может, меня тогда веревкой к вам привязать? — хотел спросил я с вызовом, но как-то не получилось. Предложение-то дельное.

— Не поможет, — качнула головой Мария. — За мной. Не забывай про знак.

Совсем уж часто знак я не применял. Мне по-прежнему требовалось подготовка. Особенно чтобы выдать «чистую» версию, на пике. Поэтому какое-то время я шёл, наблюдая наваждения, как они есть. Применял знак и сравнивал две реальности.

Уже через пару минут я проникся словами, что в этом месте ничему нельзя верить.

Вот улица с красивыми домами, а вот — трущобы. Вот торговец в богатых одеждах предлагает свои товары, улыбается мне, а вот на меня недобро пялится жирдяй с тремя подбородками, без глаза. Он понимает, что я вышел из его наваждения, и зло скалится, машет в мою сторону грязным веером, потрепанным и рваным. Смотрю на его товары и тошнить начинает. Это не небольшое искажение. Это что-то гнилое и отвратное.

Выходим на широкую улицу, а она плиткой выложена красивой, каждая идеально подогнана, блестит и сверкает чистотой. Горожан много, прогуливаются неспешно. Женщины — одна другой краше. В шелковых одеяниях, фигуры — загляденье, глаз не оторвать. У некоторых так и вовсе ткани просвечивают, самые интересные места разглядеть можно. Мужчины от женщин не отстают. Каждый — эталонный красавец. Здания — ещё краше, чем до этого были. Высокие, окна стеклом блестят, много зелени. Где-то рядом птицы поют, создают ощущение уюта, будто в раю оказался.

А знак применил и аж споткнулся. Нет всей этой красоты. Самая обычная улица. Красотки куда-то исчезли. Обычные бабы идут. Глаз уже не цепляется, испуганно взгляд скользит, ни на чём задержаться не хочет. Дома серые, не такие высокие. Никто за ними не ухаживает. Вместо плитки — грязь, помои. А запах… Дерьмом несет, нечистотами. Вместо пения птиц — ругань, шум.

— Смотри, — Мария остановилась и кивнула, куда смотреть.

Там самые прекрасные на свете девушки к себе манили. Мне призывно улыбались. Предлагали зайти. Знак применил и вместо этого увидел яму. А по бокам от неё крепкие мужики, одноглазые, с дубинами. Смотрят внимательно и цепко.

— Рабовладельцы, — презрительно сказал Люций, останавливаясь справа от меня. — Взяли тебя на заметку. Теперь охотиться будут. Своих-то сложнее ловить, а чужаки сюда редко попадают.

— Почему здесь столько одноглазых?

— Потому что мало кто испытание проходит, — ответила Мария. — Если ты без глаза, значит — низший. Неумеха. Либо с голоду сдохнешь, либо в рабстве, либо на черновой работе всю оставшуюся жизнь пахать будешь.

— А если оба глаза потерял?

— Убьют. Камнями закидают. Даже если аристократ. Таких особо мучительно истязают. Мстят за все обиды, — пояснила Мария.

— Да это место полно очарования, — нервно сказал я.

— Ну, тут забавно, — хмыкнула Гроза, и мы пошли дальше.

Очень быстро у меня разболелась голова.

От фальшивых красот буквально тошнило. Этой красоты, если смотреть без знака, столько было, что перебор. Полный перебор. А уж когда понимаешь, что это фальшь, и что вместо красивой девушки может быть мерзкий толстяк, то… Это прямо травма на всю жизнь.

Уже через десять минут я мечтал покинуть это место поскорее и молился, чтобы меня отпустило. Чтобы, когда вернусь и на девушек смотреть буду, не вспоминать этих уродов.

Гроза провела нас к башне. Она, в отличие от других, под знаком свой вид не меняла и выглядела, по правде говоря, как-то обычно. Этажа в три. Обшарпанная. Без окон. Сложенная из широких блоков.

— Это то самое место? — догадался я.

— Именно. Ворота закрыты. Надо узнать, когда откроются…

Но вместо узнавания Мария отправилась в гостиницу. Так что следующая остановка у нас случилась там. Мне только и оставалось, что следом топать, да знак почаще применять, чтобы не затеряться. Мысль, что где-то здесь придётся ночевать, когда вблизи познакомился с местными реалиями, вызывала закономерные подозрения. Ляжешь в мягкую постель, а окажешься в хлеву.

Тем не менее меня никто не спрашивал. Утешать добровольцев тоже не нашлось. Гроза договорилась о номере. Одном на нас троих. С тремя кроватями. Что могло показаться забавным, но лишь дополнительно насторожило. Знаком я проверил. Номер был приукрашен, волшебники, кажется, без этого в принципе не могут. Но под слоем лоска скрывалась обычная, добротная комнату. Пусть и вместо мраморных полов — деревянные доски.

— Многие из них предпочитают жить в иллюзиях? — спросил я, когда зашли в номер.

Мария плюхнулась на кровать и развалилась, прямо в одежде, не снимая сапог.

— Это так просто, жить в злате, — ответила она, — но также это означает, что ты никто.

Что же. Прозвучало предельно лаконично.

— Что дальше? — спросил я.