Но было слишком поздно. Последним слабым движением Азраэль всунул что-то в руку своему ученику и исчез. Тот сжал пальцами что-то маленькое и твëрдое неправильной формы и без сил повалился на пол. Особняк опустел. Его хозяин оставил своему ученику дары, которыми тот не сумел бы распорядиться.

Трудно сказать, сколько прошло времени, прежде чем Разаэль встал и оглядел комнату болевшими от слëз глазами. Всë было на месте. Убийца приходил не за сокровищами Ангела Смерти. Но за чем же тогда? В этом была тайна, разобраться с которой юный Разаэль не мог. Однако кое-что всë-таки изменилось. Возле небольшого столика из чëрного дерева лежала какая-то доска. Подняв еë, ангел вгляделся в начерченные на ней клеточки. Шахматы. Мастер Азраэль любил эту игру, но никогда не играл в неë с учеником. Тем не менее, любопытный Разаэль прекрасно знал правила. И всë же кое-что не складывалось. Достать доску, звук падения которой и слышал из коридора ангел, Азраэль мог только ради того, чтобы сыграть со своим убийцей. Выходит, он его хорошо знал…

И только тут ученик почувствовал, что в ладонь его сжатой руки до боли впивается тот предмет, что передал ему напоследок Ангел Смерти. Это была заботливо вырезанная вручную фигурка чëрного ферзя. Картина начала медленно складываться. Последние слова мастера Азраэля были посланием. Самая сильная фигура в партии была выведена из игры, и теперь дошедшей до конца доски пешке надлежало занять его место.

Именно так, незаметно для всех, особняк, дурная слава и легендарная коса Ангела Смерти обрели нового владельца, однако в сердце Разаэля поселился страх. Что, если он не справится? Что, если равновесие, заботливо оберегаемое мастером, пошатнëтся? В панике ангел бросился в библиотеку, ища ответы в фолиантах, написанных ещё до рождения людей. И нашëл, как ему казалось, верное решение. Завеса тайны и благоговейного страха должна была скрыть разительное отличие между ним и Азраэлем. День и ночь он готовился к решающему шагу. Он поглощал книги одну за другой, раскрывал тайны мира, звëзд, энергии и времени, и однажды, чиркнув спичкой, уничтожил библиотеку. У этих секретов отныне не было иного хозяина, кроме Разаэля, Ангела Тайн.

Он отправился в путь через весь земной шар, тенью пройдя меж ангелов и демонов, заставив их тихо перешëптываться за его спиной. Он сотворил то, что было не под силу никому, кроме Ангела Смерти, чтобы никто не посмел усомниться. Но однажды он снова стал Разаэлем, напуганным и беспомощным. В тот миг, когда к нему, положив ладонь на плечо, обратился некто в грубой костяной маске.

— Приветствую тебя, Ангел Смерти. Ты подумал над тем, что я тебе сказал? Я знаю, как важно для тебя равновесие между нашими народами, и я правда хочу помочь… Идëм.

И магии этого голоса, тихого, холодного и не терпящего возражений, Разаэль подчинился беспрекословно. Потому что он уже слышал этот голос в ту самую ночь, когда Ангел Смерти погиб… Трусость, только трусость помогла ему выжить, и становиться героем сейчас было уже слишком поздно. Каждый должен был сыграть свою роль.

Но что же Роджер? В игре высших сил он был ничего не значившей фигурой, которой даже не было отведено своего места? За что же так рьяно сражался он? Что действительно стоило того, чтобы умереть? Может, то самое пресловутое чувство вечного покоя? Гордости за то, что твоя жертвенность принесла другим? Нет, вовсе нет. Умри, но сделай то, что считаешь правильным.

Роджер снова опустился на землю перед тополем. Здесь была еë могила, хотя сама Лерайя, казалось, пропитала собой весь город. Всюду, от крыши, на которой они поцеловались, и скамьи, где сидели в обнимку, до квартиры Нейта, откуда даже присутствие Лючии не могло изгнать особый аромат, и злополучной площади, везде был еë след. Рана, оставшаяся с еë исчезновением, была слишком глубока.

— Привет. Я снова пришëл к тебе. Теперь-то я знаю, что ты слышишь меня. Не бойся, я не забыл о своëм обещании.

Парень нежно провëл пальцами по земле между корнями дерева, словно гладя по щеке саму Лерайю. С того самого дня, как он почувствовал тепло еë объятий, он больше не был одинок. Ради еë мечты о мире между ангелами и демонами он готов был идти дальше.

— Знала бы ты, что здесь творится… Оказывается, теперь я обладаю какой-то силой тьмы. Бездной. Все напуганы, потому что с юга к нам идëт еë прошлый владелец. Похоже, скоро начнëтся битва, в которой я наконец-то смогу быть полезен.

И в этот момент голос Роджера снова изменился с воодушевлëнного на упавший и виноватый. Он много раз задавался вопросом, были ли у него силы Бездны раньше. Мог ли он спасти Лерайю? Что, если тогда он отнюдь не был беспомощен? Всë сходилось: они точно знали. Натаниэль и Лилитта. Потому-то каждый хотел заполучить Роджера себе. Они видели в нëм потенциал, которого он сам не замечал. Возможно, если бы он больше тренировался, того кошмара на площади можно было бы избежать…

Нежное едва ощутимое прикосновение напомнило ему о том, где он находится. Ничего не утрачено безвозвратно! Лерайя всë ещё была здесь, в его памяти, в его сердце и в погребëнных вещах. Она не могла исчезнуть, когда он так в ней нуждался, и этим она отличалась от всех остальных.

Роджер поднял руку, попытавшись коснуться пальцев, лежавших на его плече. Разумеется, там ничего не было, но он-то знал: Лерайя всегда будет с ним, даже если его разум и чувства говорят иное. Однако кое-что в этом ощущении заботливого прикосновения казалось очень странным. Роджер резко обернулся и прежде, чем фантом рассеялся, увидел еë.

Тëмный силуэт с развевавшимися, будто в невесомости, волосами стоял позади него на коленях, положив на плечо парню руку, состоявшую из чëрной дымки. Безликая голова была чуть наклонена, будто фигура внимательно слушала, а ноги ниже коленей сливались в одну, превращаясь в клубы дыма, исходившие из лежавшего на земле кольца со стреловидными лезвиями.

— Стигмато! — вспыхнул Роджер, — не смей издеваться! Давно ты морочил мне голову?!

И от осознания горькой правды он изо всей силы пнул своë оружие, заставив его покатиться по земле. Фантом исчез, но напоследок как будто бросил на парня укоризненный взгляд. Приходилось признать: ничто в мире не могло избежать смерти. Азраэль был прав, и этот фундаментальный принцип был един для всех. Но почему Стигмато влез в мысли своего владельца и затеял эту игру с тенями?

Пытаясь понять, что на самом деле было правдой, Роджер зажмурился и лëг на едва сырую землю. Так он был ближе всего к ней. Теперь уже без иллюзий и самообмана. Он был рядом с последним, что осталось от его любимой. Он вспоминал еë голос и тут же осекался: не было ли это очередной шуткой Стигмато? Он пытался восстановить в голове еë образ, но видел лишь безжизненное тело с раной в шее. Как Роджер ни старался, в его сердце тоже осталось слишком мало живой Лерайи и слишком много скорби по мëртвой. И вдруг всë встало на свои места: Стигмато ведь не мог этого не знать! Стремясь воссоздать ускользающий облик, он зашëл глубже, чем мог заглянуть сам Роджер! Глупо было винить его за то, что попытка вышла неудачной. И всë же была мысль, грубо ввинчивавшаяся в сознание парня, которую он старался отрицать: почему-то древняя тьма хотела ему помочь. Это напоминало древний миф об Орфее. До тех пор, пока Роджер готов был верить чувствам, а не глазам, Райя была рядом. Но ему захотелось большего, и теперь он остался ни с чем. Стигмато не издевался. Это было на него совсем не похоже. И это значило только одно: воплощение разрушения… чувствовало. На каком-то интуитивном уровне оно воспринимало ту боль, которая преследовала Роджера, и нашло только одно лекарство. Бездна пыталась помочь. Отчаянно, по-детски наивно, но Стигмато не хотел, чтобы его владелец страдал!