— Для человека ты многовато о нас знаешь, — понизив голос, отозвался Бальтазар, отхлëбывая из бокала какую-то тëмную жидкость, — а для посвящëнного в наши тайны — слишком мало. Ангела можно убить ангельским оружием, а кто держит его в руках — безразлично. Но теперь, уж прости, вопросы буду задавать я. Как ты познакомился с Эйбом и откуда вообще узнал о нас?

Понимая, что скрывать что-то уже поздно, Роджер рассказал Бальтазару всë о Лилитте, о знакомстве с Натаниэлем, об охотниках и первой встрече с Абигором… Только тайны Ангела Смерти и обитателей подполья он всë же предпочëл сохранить. Слушая его, демон улыбался всë сильнее и в конце концов расхохотался.

— Да, потрепала тебя жизнь, парень! Из огня да в полымя! Ладно, не переживай: с нами проблем не будет. И если уж Натаниэль тебе доверяет, то и я могу.

— А откуда вы с Абигором знаете Нейта? — наконец спросил Роджер, стараясь скрыть волнение: от ответа зависело слишком многое.

— Мы спасли ему жизнь. Ему и его отряду, — спокойно бросил Бальтазар, будто это было для него обыденным делом, — видишь ли, парень, Африка с давних времён принадлежала демонам. Даже сильнейшие из архангелов обломали зубы, пытаясь командовать там. И вот однажды самый гадкий из них отправил на север континента отряд из шестидесяти воинов. Это был полк под командованием ангела Ханиэля, честного и преданного малого. Через неделю их осталось двенадцать. Уцелевшие завидовали тем, кто умер: сотни незаживающих ран, тяжëлые последствия воздействия на них сил могущественных демонов и смертельная усталость сломили их. Среди дюжины выживших был и Ангел Огней Натаниэль. Они пытались связаться с тем ублюдком, который бросил их на верную смерть… И он не отозвался. Для него шестьдесят воинов из полка Ханиэля уже были мертвы. Тогда-то бедняги и наткнулись на нас. Я, Эйб и малютка Лерайя странствовали по пустыне несколько тысяч лет, поэтому еë испытания нам были нипочём, и когда Ханиэль умолял нас о помощи, мы не могли отказать. Особенно Абигор привязался к молодому бойцу Натаниэлю и поведал ему свой главный секрет… Но вот как всë обернулось: когда ангелы вернулись к своему полководцу живыми и рассказали о чудесном спасении, тот заклеймил их предателями! Из двенадцати выживших свободу получили только трое, а Ханиэль, прозванный с тех пор Низложенным, навсегда попал в темницу Серебряного Шпиля. Вот потому-то, Роджер, для всех серокровых имя Натаниэля до сих пор вроде ругательства… Но скажи, есть ли что-то плохое в том, чтобы нарушить приказ пойти на верную смерть?

— Действительно. Спасибо Вам за эту историю, Бальтазар, — улыбнулся Роджер и встал из-за стола.

— И куда ты?

— Просто я сейчас понял, что должен перед ним извиниться. И мне нужно было сделать это намного раньше…

Тем временем на балконе двухместного номера в небольшой гостинице на юге Смиттауна разгорелся жаркий спор. Ангел в песочном деловом костюме и коричневых кожаных туфлях оглядывал городок с нескрываемым презрением. Однако об испытываемых им эмоциях говорили только губы: глаза его скрывал матовый серый визор, придающий и без того острым чертам лица сходство с клювом хищной птицы.

— И что же ты предлагаешь, Лючия? Как мы должны поступить? Господин Михаэль ждëт от нас результатов. Для Гвардии это означает: «Ни одного живого демона!».

— Я не отрицаю этого, повелитель, но мы… Мы можем связаться со своими. Выяснить, сколько у нас противников, каковы их силы и как лучше всего нанести удар! — девушка со светлыми волосами, собранными в длинный хвост, стоя на одном колене, смотрела в пол, однако речь еë звучала непозволительно смело для такой позы.

— Промедление ничего нам не даст, mia piccola uccellina [моя маленькая птичка, итал.]. Я уже выбрал цель. Мы нанесëм удар по рассаднику голубокровой гнили и отсечëм все головы Гидры разом.

— Но, господин, позвольте мне хотя бы оповестить других ангелов! Они ведь тоже пострадают… Там есть и наши. Натаниэль, Ангел Огней…

И в этот момент девушка схватилась руками за горло. Тонкие дрожащие пальцы сжимали кожу, будто пытаясь сорвать еë. Широко открытые глаза наполнились слезами. Она упала на пол, согнувшись в позе эмбриона. Возле двери комнаты, как статуи, замерли ещё три фигуры, но никто из них не сдвинулся с места, чтобы ей помочь. Закрыв глаза и плача, девушка лишь дрожала в безмолвном крике.

Ангел в костюме обернулся. На матовом непрозрачном визоре на месте его левого глаза горела ярко-красная искра, словно единственная звезда в небе. И как только это сияние погасло, Лючия закашлялась и открыла глаза. Она дрожала от бессильных беззвучных рыданий. Она ничего не сможет изменить.

— Я надеюсь, ты всë поняла, mia piccola uccellina? Не принимай моë особое отношение за слабость. Тебе позволено говорить, потому что у тебя есть свежий взгляд на многое. Но здесь ты не объективна. Я всë знаю. О тебе и о предателе Натаниэле. Моë мнение не изменилось, Лючия. Ангелы, вступившие в сговор с голубокровым отребьем, разделят их судьбу. Viva La Guerra [да здравствует война, итал.]!

Натаниэль выглядел настолько смущëнным и растерянным, что Роджер задумался, не перестарался ли он в своëм желании извиниться… Ангел подошëл к столу и внимательно оглядел торт с кокосовой стружкой, будто думая, что он вот-вот пропадает.

— Сегодня какой-то праздник? Я что-то забыл?

— Нет, Нейт, это тебе. Прости.

— И за что ты решил извиниться? — ещё больше смутился ангел.

— Ну, я… — поникшим голосом пробормотал Роджер, — прости, Нейт, я услышал о тебе слишком много всего, и это не укладывалось у меня в голове. Я стал сомневаться. Не доверял тебе. Я боялся, что ты предашь меня, как когда-то предал своего лидера, но… Бальтазар, демон из клуба Абигора, мне всë рассказал. И я должен попросить у тебя прощения за то, что сомневался в тебе.

— Ого, так Бальтазар и Лерайя тоже в городе? — оживился тот, — надо бы их навестить.

— Нейт! — вспыхнул Роджер, — мне и так непросто говорить с тобой о таком! А ты…

— Нет, ты прав, — неожиданно прервал его Натаниэль, — я не давал тебе повода доверять мне. И я же предупредил тебя о том, что ангелы тоже могут быть опасны. Глупо было бы рассчитывать, что ты поверишь в мои добрые намерения, руководствуясь только тем, что до сих пор не пострадал… Прости и ты меня, Роджер. Я должен был рассказать сразу. И о службе в легионе Михаэля, и о том, как сбежал, и о том, почему остался жить здесь.

— Михаэль?! — парень впервые услышал имя архангела, отправившего Натаниэля на верную смерть, но удивляло его другое, — то есть ты имеешь в виду того самого архангела Михаэля?!

— Его биография сильно приукрашена, — усмехнулся ангел, — но это тот самый Михаэль. Именно он несколько миллионов лет назад развязал войну между ангелами и демонами, которая длится по сей день.

— Несколько миллионов лет? — опешил Роджер, — но тогда ему…

— Верно. Он старше первых форм земной жизни. Старше всего, что могут представить люди.

Парень замолчал, пытаясь свыкнуться с этой мыслью. Представить, что ангелы и демоны были древнее человечества, было ещё возможно, но осознать, что кто-то из них мог быть старше первых известных людям живых существ? Старше всего, что они знали?

— Знаешь, иногда мне становится жалко его, — неожиданно отозвался Натаниэль.

— Кого? Архангела? Того, кто бросил тебя на верную смерть, а потом назвал предателем за то, что ты спасся?

— Да. Он ведь стал нашим символом. Нашим Пылающим Мечом. За ним последовали тысячи ангелов! Ни один из семи легионов не был таким многочисленным. Но знаешь, что я понял, когда меня изгнали? Он не может поступить иначе. У него нет другого пути. Только бесконечная война на истребление. И в случае поражения, и в случае победы он окажется несчастнейшим из архангелов.