— И что, — спросил Фред, — будет слишком пышно? Даже меня вспомнили.

— Нет, — сказал Эдвин. — Хоть Брегг и объявил, что ради любви снимает с себя обет затворника, но считает неприличным сразу бросаться головой в светскую жизнь. Приглашена только старая гвардия, без молодежи. Тем более Артур срочно отбыл по неотложным делам за границу. А уже после его приезда устроят большой праздник.

Дженни отстранилась от сестры, так как ее руки начали мелко дрожать от волнения. Они же говорят об её Артуре! Дженни полностью приняла его образ как принца из сказки и не задумывалась, что это вполне реальный человек и явно живущий где-то в их краях, раз приезжал к озеру.

— Вы знаете эту семью? — сумела выговорить она.

— Конечно, — ответил Фред, — но я давно не видел Говарда, а Артура помню совсем мальчонкой. Знаете, дети, больные люди очень эгоистичны. Я скрежетал зубам на судьбу, потерял связь со своим обществом, сам оттолкнул всех. И Эдвина держал возле себя, а когда мозгов прибавилось, сам-то ладно, а Эдвина пытался выпихнуть к ним. А он уже отвык, не захотел, да и раньше любил всё один играть. У него это хорошо получалось. Так что мои сведения о семье Бреггов давние-давние, но об обете я знал, долго говорили об этом, как о глупости. А теперь он вновь удивил. Ну и пусть будет счастлив! Отправлю поздравления, а сам не поеду — я же немощный, — засмеялся Фред.

Эдвин смотрел на отца с любовью.

— Отец, ты изменился и мне это нравиться. Помолодел, появилась прежняя уверенность — молодчина! Я рад, что у тебя получился такой удачный отдых.

Фред слегка стушевался, а крестная Элина сделала вид, что отряхивает совершенно чистую юбку.

Паузу заполнил Джон.

— Хорошо мы гостей встречаем, — заговорил он, — А ну-ка, Элина, осталось хоть что-то от твоих пирогов или мы их незаметно уничтожили? Эта женщина нас закормит, — сообщил он гостям.

После обеда Ани обратилась к Фреду.

— Ну что, папочка, уделите мне время. Накопилось много вопросов, нужен ваш ум. Мне еще учиться и учиться.

Они удалились в кабинет.

— Погуляем? — предложил Эдвин Дженни. — Покажешь мне ваши красивые места, я толком ничего не видел. Пойдемте с нами, — предложил он отцу Дженни.

— Увольте, увольте, — замахал он руками, — жарко, да и пока все заняты, я тоже поработаю. Без этого не получается. Мое хозяйство хоть и совсем мелкое, но животные тоже требуют кормов, внимания, нельзя оставлять без хозяйского глаза. Порядок нужен.

Дженни повела Эдвина через задний двор к полю. Он был прежний: смешливый, раскрепощенный. Побродили по траве, шелком блестевшей на солнце, уселись на пригорке, откуда открывался великолепный вид на речку и дальний лес.

— Хорошо-то как! — восторженно проговорила Дженни.

Горячий воздух маревом расстилался над полем, рябил в глазах, от жары колотилось сердце. Или это оттого, что Эдвин сидел рядом и иногда касался ее плечом? Эдвин что-то говорил, поднялся, а она смотрела на него снизу и понимала, что все происходит как во сне, потому что в реальности невозможно изведать то, что творилось с нею. Она почти не понимала слов, но смеялась в ответ. Эдвин нарвал цветов и сплел огромный венок. Он водрузил свое творение на голову Дженни, пригладил ей волосы, а его лицо и глаза были так близко, что в пору было сойти с ума. Дженни оттолкнула его, вскочила и закружилась, раскинув руки и подставив лицо солнцу. Зацепилась за траву, упала и все думала, почему не подходит Эдвин? Глянула через голову — он сидел на том же самом месте со странным лицом. Ни игривости, ни улыбки, только взгляд из-подо лба, сжатые в кулаки пальцы и зубы, вцепившиеся в костяшки пальцев.

«Зачем так?» — мелькнуло у Дженни, но она не захотела думать, закрыла глаза и замерла под ласкающими лучами.

«Был бы вместо него Артур, — вдруг подумала она, — он бы не сидел с таким лицом, а тормошил бы её и что-нибудь кричал, обжигая горящими глазами. А если представить, что это Артур?»

Дженни поднялась и подошла к Эдвину. Стала выбирать из его волос сухие травинки, представляя, что перебирает локоны Артура. Эдвин обернулся и увидел в глазах Дженни мечту о чём-то далеком. А она уже опустилась на колени и гладила его лицо и не удивлялась, что вместо сияющих черных глаз перед ней отрешенная голубизна с затаившейся в глубине болью и обреченностью.

Сколько это длилось, было не ясно. Потом все изменилось. Эдвин нашел в себе силы вернуть глазам прежнее выражение. Засмеялся, игриво стукнул ее по руке.

— Опа! — прокричал он и вновь несильно оттолкнул. — А где же мой бесценный подарок — венок? Потеряли? Леди, я вам этого не прощу! Да вот он.

Эдвин уже держал в руке оброненный венок.

— Надень его, Дженни, тень будет падать на шею, а то совсем сгоришь. Пойдем домой, похвастаемся моим шедевром. А по пути нарвем таких же цветов для Ани.

По пути домой они на спор собирали букеты, обгоняя друг друга в поиске лучших цветов, и вбежали во двор запыхавшиеся и счастливые.

Ани и Эдвин остались на ночь. Их так радушно умоляли не уезжать, что пришлось уступить и в награду увидеть совершенно счастливые лица. Да и что могло быть лучше свободного времени в кругу семьи? Мужчины не спеша потягивали вино, благодушно обводя глазами женщин. Ани с крестной отсели подальше и негромко делились новостями и слухами, а потом перешли на шепот. Ани искоса бросала взгляд в сторону мужчин, а крестная не поднимала глаз, изредка кивала и смущалась. Дженни была в прекрасном настроении, всем старалась угодить и напевала, не стесняясь окружающих.

Фред наблюдал за ней с любовью.

— Какое в этом имении спрятано богатство, — проговорил он. — И никто, кроме нас, не знает. Эдвин, я осенью, наверное, начну ездить с визитами. Что-то я почувствовал вкус к жизни. И буду брать с собой Дженни. Не вечно же ей шептаться только с Миленой. Сведу с твоими кузинами, кузенами, — на этом слове он сделал особое ударение. — Хорошая девочка.

— Слышишь, дочь, — позвал ее отец, — мы тут тебя уже почти сосватали.

— Это, смотря за кого, — важно сказала Дженни. — А то знаю я вас.

Фред рассмеялся.

— Обижаешь. Все будет как надо. Мы в этом толк знаем, соображаем, что такое любовь.

Он поймал удивленный взгляд Эдвина и сделал вид, что закашлялся.

Эдвин слегка стукнул его кулаком по спине, спросил:

— Отец, когда собираешься домой?

— Пусть гостит, — подала голос Ани, — не такие уж мы бессильные в делах, справимся, хоть и будем скучать.

— Вот так, — развел руками Эдвин, — еще недавно она наседала на меня: вези отца, вези домой. Я чего-то не улавливаю?

Все засмеялись, переглядываясь, а Фред что-то не совсем внятно пояснил: что они… общем… еще не много…

Прошедший год был для общества богат на события. Не успели отшептаться о женитьбе Брегга, о какой-то сбежавшей из дома девице, как новая весть заставила открыть рты даже самых равнодушных и ленивых: женился Фред Райс. Новость считалась потрясающей, потому что самые опытные в делах осуждения или одобрения кумушки не знали, как к ней отнестись. Ругать малоизвестную семейку, которая лихо вползла в их общество, подцепив таких завидных женихов, как Эдвин и Фред? Но уж Фреда-то никак женихом не считали, его давно списали со счетов и теперь прикусывали языки, потому что за это нужно было осуждать самих себя. Или жалеть женщину, польстившуюся на инвалида? Не понятно, ради чего она пошла на это, если у него есть законный и единственный наследник — сын, которого тоже выпустили из цепких рук неугомонные свахи. Так и судачили по углам, больше пожимая плечами.

Очередная новость стала потрясением для всего молодого семейства Райсов и примкнувшей к нему Дженни. Дружная троица из отца, Эллины и Фреда объявила, что уезжает путешествовать, а если точнее, в гости к сестре в Америку. В это долго не могли поверить. Ладно, Фред в молодости немного поездил по миру, а вот Элина и ее брат никогда даже в мыслях такого не держали. Определенной даты отъезда не называли, улаживали дела с оставляемыми хозяйствами, но все-таки настал тот момент, когда в последний перед отъездом вечер все собрались у Райсов. Впереди предстояла целая ночь, но не было конца советам, просьбам, даже слезам.