Первым из его оппонентов-тренеров взял слово наиболее заинтересованный из всех троих, а именно Александр Александрович Асташев.
— Я против, товарищ Мироненко, и могу объяснить почему. Вот посмотрите, — тренер «Автомобилиста» поднял вверх ненавистный Виктору Ивановичу номер газеты. — Хотя вы все, товарищи, наверняка уже много раз видели эту статью, но сейчас будет не лишним еще раз обратить на нее внимание. Вот что думает общественность о том, что уважаемый Виктор Иванович считает поведением, позорящим облик советского спортсмена. А вот, — он открыл портфель и достал из него сразу целую кипу писем в открытых конвертах, — это то, что думают простые советские люди, наши с вами соотечественники и любители хоккея. Вот, товарищ Мироненко, почитайте. Я специально заехал в редакцию «Советского спорта» и там мне любезно передали эти письма. Это только малая часть. Если бы я взял все письма, то боюсь весь стол будет заставлен коробками до самого потолка. И это только из Москвы! Из других городов письма идут еще большим потоком. Вот посмотрите, что московские любители хоккея, простые советские рабочие и служащие, те люди для которых мы играем, думают о том, что вы считаете порочащим облик наших молодых хоккеистов.
Это был удар ниже пояса. Мироненко не мог не взять несколько писем и не мог не прочитать то, что было в них написано, а написано было в них только одно. Ну вернее, люди использовали разные выражение и словосочетания, в том числе и не печатные, но смысл был один и тот же. Набили морду канадцам и правильно сделали. Жалко что раньше таких боксёрских разгромов не было. Остальные участники совещания тоже подключились к чтению писем и комсомольский секретарь отметил для себя, что читали они их с нескрываемым удовлетворением и даже с торжествующими улыбками.
— Товарищи, позвольте мне, — внезапно для Мироненко сказал Юрий Владимирович Петров, Первый секретарь Свердловского обкома КПСС. — Вы уж меня извините, но сейчас я буду говорить только о моей области. Думаю, все понимают, что это дело касается жителей Свердловской области не в последнюю очередь. Вот вы, товарищ Мироненко, сейчас очень много говорили про моральный облик советской молодежи и спортсменов в частности. Но хочу вам напомнить, что у нас вообще-то взят курс на перестройку и гласность и если ваше предложение будет принято, то я уверен, что уже на следующий день после того, как трудящиеся Свердловской области не увидит в составе нашего хоккейного клуба Семёнова, Виноградова и Мухина, мне в обком придут десятки, а то и сотни и тысячи писем, как от простых свердловчан, так и от трудовых коллективов и первичных парторганизаций. И я вас уверяю, товарищи, что смысл этих писем будет точно такой же, как то, что сейчас пишут в редакцию «Советского спорта». Ещё раз повторюсь, у нас в стране гласность и люди зададут очень острые и неприятные вопросы. Я, как Первый секретарь Свердловского областного комитета КПСС, даже и не подумаю промолчать и не ответить на вопрос: почему молодые свердловские хоккеисты дисквалифицированы за то, что одобряет вся страна? Я уже не говорю о других вопросах, которые непременно будут заданы.
Юрий Владимирович сделал паузу и пронзительно посмотрел на своего оппонента.
— Вы, товарищ Мироненко, как руководитель комсомола, готовы будете отвечать на поставленные перед вами вопросы? А еще раз повторюсь, вопросы эти будут поставлены именно перед вами.
Мироненко не ответил на этот прямой вопрос. Он конечно знал что ответить. Но этот ответ означал конец его карьера, что для очень честолюбивого человека было бы приговором. Когда молчание затянулось, Петров продолжил:
— Ну вот видите, товарищ Мироненко, вы сами сейчас понимаете, что вы поторопились и проявили политическую близорукость, А хоккей у нас игра народная, кто бы что ни говорил про футбол. И народ, наши с вами советские люди, высказались вполне определенным образом.
— Спасибо Юрий Владимирович, — сказала Асташев, который с чувством глубокого удовлетворения слушал слова Петрова. Собственно именно для этих слов Асташев и приехал третьего дня в Свердловский обком и очень убедительно вместе с Завьяловым, Председателем местного спорткомитета, объяснил областному руководству всю опасность предложения Мироненко. — Но я еще хочу кое-что добавить. Как сказал мне товарищ Соколов, позавчера из Москвы улетела канадская делегация. А именно, президент НХЛ Циглер и Костелло, президент домашний Федерации хоккея, назовем ее так. Господин Циглер настаивает на том, чтобы летом этого года, а это будет всего через шесть месяцев, мой «Автомобилист» отправился в Турне по Канаде и США. Одной из главных причин настойчивости господина Циглера было как раз выступление Семенова на Молодежном чемпионате мира. Без Саши «Автомобилист», будем говорить честно, не интересен заокеанской публике. А они, хочу вам напоминать, платят советским клубам и нашему спорткомитету за эти турне в твёрдой валюте. Если мы отправимся в Канаду без Семёнова, то сумма, которую наша страна получит за это турне, будет намного-намного меньше. Товарищ Мироненко, вы готовы возместить нашему с вами государству эти недоимки?
— Я вам даже больше скажу, товарищи, — раздался голос Юрзинова. — Если бы в семьдесят втором у покойного Севы Боброва был бы в составе вот такой Семёнов, я сейчас говорю не про его игровые качества, а про бойцовские, то глядишь и Суперсерия по-другому пошла, если бы сразу в Канаде такой вот игрок как следует ответил тому же Филу Эспозито и прочим бобби халам. Может быть и не было бы того кошмара, который мы все с вами видели в Москве и не сказал бы Озеров о том, что такой хоккей нам не нужен. Да и у некоторых наших звезд кое-что по-другому сложилось бы. Так что, товарищи, я считаю, что наши птенцы всё сделали правильно, поступили, как настоящие советские мужики и Семёнов в этом деле был первый. И я, Сан Саныч, могу только позавидовать, что он у тебя играет, а не в моем Динамо.
— Товарищи есть еще один момент, о котором я не могу не упомянуть, — взял слово Виктор Михайлович Губернаторов. Этот судья, в свои сорок с небольшим лет, давно был одним из самых авторитетных рефери в Советском хоккее и все, кто имел хоть какое-то даже самое малейшее отношение к лучшей в мире игре, на территории одной шестой части суши прислушивались к мнению Виктора Михайловича.
— Вы уж меня простите, Виктор Иванович, но то, что вы предлагаете — это самый настоящий произвол и беззаконие. Даже если забыть обо всем, что сейчас было сказано товарищами Асташевым и Юрзиновым и тем более Юрием Владимировичем Петровым, то у нас нет никаких оснований дисквалифицировать не одного, а целую группу игроков за то, что они сделали под совершенно другой юрисдикцией. В любом случае нам нужно ориентироваться на внутреннее первенство, на Чемпионат Советского Союза. А к нашему внутреннему первенству и нашим внутренним делам всё, произошедшее на международных соревнованиях, имеет очень опосредованное отношение. Поэтому нет ни одного формального законного повода, чтобы в данной ситуации реагировать на случившееся. И раз уж уважаемый товарищ Соколов пригласил меня сегодня в качестве эксперта, то я однозначно говорю, что дисквалификация нашей Федерацией Семёнова и его партнёров по команде не являться правомочной, — Виктор Михайлович сделал акцент на словах про нашу Федерацию. — Да, они безусловно не правы в той ситуации, но, опять же я говорю как судья международной категории, наказание, которое они уже понесли по решению международной федерации строго в рамках её юрисдикции и компетенции, является достаточным. Они пропустили игры молодежной сборной против сборной Польши и Федеративной Республики Германии. У меня всё, товарищи.
Если до слов Виктора Михайловича у главного комсомольца страны ещё были какие-то сомнения, правда очень-очень маленькие, насчет того какое решение будет принято, то когда он закончил всё было предрешено. И в итоге все планы Мироненко пошли прахом.
"Да кто такой этот Семёнов"? — думал Мироненко после того, как совещание закончилось и он ехал к себе в ЦК ВЛКСМ. Первый раз Виктор Иванович пожалел, что толком не интересовался хоккеем. По его мнению, это был абсолютно глупый вид спорта, в отличие от его любимого бадминтона.
