Наконец, когда повторный стук ничего не дал, Ложнодождевик, подруга майтеры Мрамор, сильно ударила прикладом новенького игломета в заднюю дверь дворца кальде. Окно на втором этаже с грохотом распахнулось, и надтреснутый мужской голос крикнул:

— Кто там? Посетитель? Хочешь видеть кальде? И я!

— Я пришла к Моли, — твердо объявила Ложнодождевик. — И собираюсь увидеть ее. Как она, в порядке?

— Молли? Молли? Хорошее имя. Рыбье имя? Моя родственница? Не знаю ее! Подожди.

Окно захлопнулось. Ложнодождевик сунула игломет в карман зимнего пальто и так туго его на себе стянула, что на мгновение показалось, что оно застегнуто.

Дверь распахнулась.

— Входи! Входи! Наружи холодина! Внутри тоже! Стена упала! Ужас! Нет Молли. Ты имела в виду Мукор? Она здесь, худышка! Знаешь ее?

— Конечно, она же внучка Моли. Может быть…

— Не будем говорить, — объявил открывший дверь поджарый старик. — Спрашивала Молли? Она разговаривает с тобой? Не со мной! Вверх! Хочешь видеть ее? Могет быть, она хочет!

Ложнодождевик, из-за веса искренне ненавидевшая лестницы, выразительно помотала головой и закрыла за собой дверь.

— Наверху она умрет, бедное истощенное дитя. Приведи ее вниз, сейчас. — Ковыляя за ним через буфетную в кухню, она крикнула в быстро исчезающую спину старика:

— Я разведу огонь в плите и начну готовить ей ужин.

Орев, паривший высоко над дирижаблем, внимательно рассматривал похожую на клетку платформу, качавшуюся под ним. Вопрос стоял не в том, присоединяться ли к Шелку. Вопрос стоял когда. Лучше всего дождаться, когда Шелк будет один. А еще лучше вначале найти что поесть. В большом доме на холме всегда была еда, но надо было кое с кем свести счеты.

Блестящие черные глаза, более зоркие, чем большинство подзорных труб, проверили хорошую девушку, прижавшуюся к Шелку, — безрезультатно, потом обратились к ровному ряду остроконечных домов. Наконец цель была найдена, и Орев выполнил полубочку[51], которая быстро превратилась в пике.

— Ты, — сказала птеротрупер Низам[52] своей новой домашней зверюшке, — будешь тихим как мышь в вещмешке.

— Па, педи.[53]

— Тихим, как две мыши. Как только мы поднимемся на борт…

С хриплым криком и свистом ветра между ними пронесся красно-черный снаряд. Новая зверюшка яростно оскалила маленькие зубы и выпустила когти.

— Блох, блох спиц! Педи, нес крах.[54]

Солдаты Песка наполнили роскошный селлариум Лирной комнаты вежливым звоном, возвращая приветствие Сиюф.

— Я слышала о вас, сержант. Почему вы здесь?

— Вы взяли пару пленных… — начал Песок.

— Больше.

— Я говорю о двух из них. Вот это капрал Кремень.

Кремень застыл по стойке смирно.

— Он только что женился, только вы забрали его жену и лучшего кореша. Мы хотим их назад, а то, что мы вам скажем, стоит десяти таких, как они. Вот что я скажу. Мы расскажем вам и оставим вам решать, сэр. Если вы решите, что сказанное не стоит их, вы так и скажите, и мы очистим помещение. Если стоит, вернете их нам. Ваше решение, сэр?

Сиюф хлопнула в ладоши; в стекле появился монитор, и она сказала:

— Свяжи меня с полковником Абанья.

Начнем с того, сержант, что я не знала, что у меня в плену жена и друг этого солдата. Фиалка, дорогая, принеси мне список, который я получила прошлой ночью от полковника Абанья.

— Конечно. — Фиалка усмехнулась и подмигнула Кремню.

— Эти жена и друг, они тоже солдаты?

— Нет, сэр, — ответил Кремень. — Моя жена — гражданское лицо. Ее зовут Моли. Она не выше вас, сэр, могет быть ниже. Мой друг — био, авгур, Его Высокопреосвященство патера Наковальня. Люди думают, что он коадъютор. На самом деле он Пролокьютор, но они этого еще не знают.

Лицо монитора приобрело краски, изменилось и стало лицом начальника разведки Сиюф.

— Здесь слишком много колдовства, полковник. Видите этих солдат, настоящее чудо, музейные экспонаты? Но вот они здесь, сражаются против нас и за нас. Они пришли предложить сделку. Я женщина чести, верно?

Фиалка с энтузиазмом кивнула.

— Конечно, генералиссимус, — сказала Абанья.

— Так оно и есть. Я никогда не обманываю, тем более этих солдат. Так что я должна знать. Мы схватили святого мужчину по имени Наковальня? Фиалка, моя дорогая, прочитай имена. Сколько их, полковник?

— Восемьдесят два, сэр. Помимо кальде есть еще несколько святых мужчин, и, как я полагаю, он может быть одним из них. — Абанья пробежала взглядом бумаги, разложенные перед ее стеклом.

Перегнувшись через плечо Фиалки, Кремень указал пальцем втрое большим, чем ее.

— Я не очень хорошо читаю, — прошептала та. — Что там за второе слово? Этого не может быть… моя любимая, здесь написано Синель. Неужели это та самая Син, которую мы знаем?

Абанья оторвала взгляд от бумаг:

— Вайронезская красавица, которая замышляла украсть наш дирижабль, сэр. Она сидела напротив меня во время ужина в резиденции кальде.

— Здесь написано: «Майтера Мрамор, святая женщина», сэр. Это и есть моя жена, Моли. И патера тоже здесь. Вы арестовали их всех.

— Тогда вы должны предоставить мне информацию, — сказала Сиюф Песку. — Если она будет стоить их свободы, я освобожу их, как только смогу. И я не говорю, что немедленно. Немедленно — скорее всего, невозможно. Но как только будет возможно. А вы не предаете свой город, поступая так?

Песок покачал головой:

— Помогаю ему, так мы считаем. Если вы достаточно умны, вы разрешите кальде уйти, когда узнаете. С нами, мы заберем его. Он на самом верху командной цепочки, и мы знаем, что вы его схватили.

— Сэр, дирижабль… — на лице Абаньи появилась обеспокоенность.

Сиюф жестом заставила ее замолчать.

— Мы поговорим об этом позже, полковник. Сначала я должна узнать то, что знают эти солдаты.

Она повернулась к Песку:

— Ты сказал, что я освобожу вашего кальде. Я этого не говорила. Относительно кальде Шелка я ничего не обещала. Ты не включил его в сделку; я это заметила.

— Потому что мы знаем, что вы не захотите, сэр. Вы бы сказали, что собираетесь оставить его у себя — и отказали бы. Но, если вы по-настоящему умны, вы отпустите его. Так будет лучше и для вас, и для нас. И вы это сделаете, так мы думаем. Только мы хотим увидеть, как освободят жену Кремня и его кореша.

Песок заколебался, посмотрел на лицо Абаньи в стекле, потом опять перевел взгляд на Сиюф.

— Бунт закончился. Вот то, что мы хотели сказать вам, сэр. Дайте нам слово о Моли и патере как-его-там…

— Наковальня, — подсказал Кремень.

— …и патере Наковальня, и мы сообщим вам детали. Идет?

— Разве я не сказала, что освобожу обоих, как только смогу? Принесите мне статуэтку единственной великой богини, и я поклянусь на ней. Но здесь нет ни одной, как мне кажется.

— Нам достаточно вашего слова, сэр. — Песок поглядел на Кремня, и тот кивнул. — Порядок. Хотите, чтобы я рассказал вам, или вы будете задавать вопросы, сэр?

— Сначала я задам один вопрос. Потом ты расскажешь мне все, что знаешь, а затем я еще поспрашиваю, если захочу. Когда я буду удовлетворена, я отдам приказ, и, если укажешь место, куда бы ты хотел доставить их, я это сделаю. Но не дальше, чем в дне пути.

— Дворец кальде, — сказал Кремень. — Там я и Моли живем.

— Вы не против, сэр? — спросил Сланец.