– Ни разу не обнаруживала в себе ничего чудесного, – горько вздохнула Архелия, вспоминая дни, проведенные в Кандире. Она была самой обычной, физически не превосходила своих ровесников, и только тренировки с Тохоном помогли ей стать намного выносливее и в чем-то даже сильнее. Она вспомнила, как много раз он спасал ее, помогал подняться. Она бросила взгляд на склон, над которым до сих пор пылало разноцветное зарево. Тохон остался в Кандире, как и большинство обученных бойцов Дана.

– Что происходит сейчас в Кандире? – тихо спросила она Кагана.

– Я не знаю. Могу лишь предположить, что там война.

– Ты когда-нибудь видел подобное? – она кивнула на зарево. – Это магия?

– Не знаю, – ответил он и опустил голову на колени, словно завершая разговор.

– Я боюсь, что больше никогда не увижу Кандир.

– А зачем тебе снова видеть то, что было твоей тюрьмой всю жизнь? – глухо отозвался тот.

– Все-таки это был мой дом, – рассердилась девушка.

– Твой дом был сожжен одиннадцать лет назад.

– Откуда ты все это знаешь?

– Все знают. Это история. Не моя вина, что ты так плохо училась, – зевнул он, поддевая ее своими словами.

– Мне никто не говорил, что я принадлежу Ирристрю, – съязвила Хели. – И о них почти ничего не пишут в книгах.

– Не пишут в книгах, которые ты читала в Кандире, странно, не правда ли? Не в интересах Дана было давать тебе информацию, в конце концов, именно он уничтожил твою семью.

– Я не верю, – произнесла Хели. – Я знала о деятельности Тихого ордена, они никогда не затевали войн, они просто… просто незаметно убивали определенных людей. В истории нет ни одного случая, когда они бы перебили целую семью.

– Теперь есть, – парировал Каган. – Прекрати мучаться вопросами, на которые пока нет ответов. Доберешься до ученых и магов Аламгира и найдешь то, что хочешь.

– Откуда ты знаешь об Аламгире? – полюбопытствовала Хели, поняв, что про свою семью она больше ничего не вытянет.

– О нем все-е знают, Архелия, это самый великий город на свете, – устало протянул Каган. – Город-мечта не только бедняков со всего мира, но и знатных вельмож и даже королей. Самые могущественные властелины мечтают породниться с тамошней королевской семьей. Ступить на порог дворца – предел их мечтаний.

Хели молча переваривала услышанное, а Каган продолжал, словно вспоминал далекое прошлое, которое скорей всего видел лишь в снах – насколько Хели знала, Каган не мог быть в Утмасе и тем более в его главном городе – Аламгире.

– Аламгир находится на такой высоте, что кажется, будто он парит в облаках. Его стены из белого, полупрозрачного камня отражают розовый свет восхода и тогда весь город становится розовым. Роскошный багровый цвет он приобретает на закате. Днем город светится в лучах солнца, а ночью в нем загораются огни, и дома словно сияют изнутри. Там самые необычные деревья, какие только можно представить – у них серебряные стволы и розовые, словно губы молодой девушки, листья. И да, там самые красивые девушки, каких только видел свет.

– Я смотрю, ты сильно хочешь туда, – пробормотала Хели.

– Там много фонтанов, отделанных драгоценными камнями, сияющих в брызгах чистейшей воды. В городе собрана тысяча радуг. Его жители не знают бед и нищеты. Да что я тебе рассказываю – тебе нужно самой там побывать.

– Что-то у меня не вяжется образ чудесного города с его правителем, – сказала она, вспомнив грубо нарисованный портрет Ахала – крепкого, высокого мужчины с очень короткими волосами и жестким взглядом.

– Ничего не могу сказать по этому поводу – я никогда его не видел, – пожал плечами Каган. – Какая, в конце концов, разница, какой он, если он сумел создать Аламгир?

Хели замолчала, прикрыв глаза. Каган рассказывал об Аламгире так, будто и правда видел его. Либо он пересказывал ей свои фантазии, либо чужие россказни. Но помимо восторженных ноток в его голосе звучали ноты грусти, будто он тосковал по жизни, которой жили обитатели этого чудесного города.

– Сколько до него идти? – тихо спросила она, глядя в небо.

– Все зависит от нашей скорости, это может быть полгода или больше.

Хели вытаращилась на Кагана.

– Почему так долго?!

– Ты когда-нибудь видела карту? – он порылся в своей сумке и достал оттуда тонкий, свернутый трубочкой кусок кожи. – Гляди, – он ткнул пальцем в жирную черную точку с надписью «Кандир», а затем провел длинную линию через весь Алькамар к Утмасу и его столице Аламгиру. – Мы пойдем у подножья южных гор Турана, здесь, – он указал на линию, означавшую границу Турана и Тивока. – Может быть заглянем в Лан-Дореш, – он перевел палец на круг, означавший крупнейший город южной части Турана, который находился недалеко от границы с Бирсом. – Потом в Бирс. И нам придется пройти треть Утмаса до того, как мы достигнем Аламгира. Как считаешь, за какой срок можно преодолеть такое расстояние?

Хели приуныла.

– Не вешай нос, принцесса, – подзадорил ее Каган. – Ты увидишь новые места, новые города и, может быть, познакомишься с новыми людьми.

– Как думаешь, – задумчиво произнесла она, – гора, похожая на дракона, встретится на нашем пути?

– Может встретится, а может и нет, – тот пожал плечами.

Новые земли, новые места, – задумалась Хели. Каган был прав, она впервые увидит что-то новое. Девушка бросила тоскливый взгляд в сторону обвала, навсегда запечатавшего кандирские тоннели. Если все будет так увлекательно, как он говорит, почему она чувствует эту давящую смесь сожаления, печали и тоски, вспоминая раскаленные солнцем крыши Кандира?..

Вскоре, карабкаясь по пористым шипам, Хели не могла избавиться от мысли, что прежняя жизнь ускользает, как песок сквозь пальцы. И она не была уверена, что рада этому, хотя неопределенное будущее и чудесный город, маячивший где-то впереди, волновали ее и придавали сил.

Остаток подъема они преодолели намного медленней. И Шойо и Архелия устали. Вероятно, Каган тоже выдохся, но не показывал виду. Чем выше они поднимались, тем больше им приходилось бороться с ветром. На самой вершине, где отвесная стена Каменного Гнезда граничила с сухим каньоном, перед ними открылось небольшое, плоское пространство, покрытое редкой травой и обрывающееся на юге.

– Это высшая точка Узона, – сказал Каган. – Теперь нам нужно спуститься.

Сердце Хели подскочило к самому горлу, когда она подошла к краю площадки и бросила взгляд вниз.

– Спуститься? – от страха ее голос сорвался, и она едва не шлепнулась на траву. – Здесь гораздо выше, чем в Гнезде!

– И намного удобней спускаться, – возразил Каган и Хели не могла с ним спорить.

Перед ними простирался узкий каньон, кое-где покрытый зеленью. Выступающие пласты земли позволяли спуститься вниз, к тоненькой речушке. Хели настороженно оглядывалась – здесь они были словно в ловушке – достаточно было зажать их с двух сторон. Спуститься здесь они могли быстро, но вряд ли также быстро смогут подняться, если им будет угрожать опасность. Она похлопала себя по бедрам – клинки при ней, лук за плечами.

Каган решил устроить ночлег прямо здесь, на продуваемой ветрами площадке, чтобы наутро продолжить с новыми силами. Несмотря на свист ветра, Хели быстро провалилась в глубокий сон.

Наутро они быстро перекусили и начали неспешный спуск в каньон.

– Вон там граница с Тивоком, – Каган указал на юг, куда-то за каньон. – Когда мы выйдем отсюда, то можем встретить торговые караваны оттуда. Думаю, нет нужды напоминать тебе о том, что ты должна прятать волосы и глаза?

– Неужели кто-то может помнить о моей семье? – пробормотала Хели, тщательно смотря себе под ноги.

– О ней помнит куда больше людей, чем ты думаешь, – ответил тот. – Когда спустимся, то сможем искупаться в речке. Хотя вода там, должно быть, холодная.

Глядя на речку, Хели ускорила шаг, а потом и вовсе побежала, спускаясь по пластам породы зигзагами. Временами под ногами попадались крошечные цветы и даже ягоды, некоторые из которых Хели узнавала. Остановилась она у нескольких невысоких деревьев, дававших тень. Здесь она уселась прямо на землю в ожидании Кагана и Шойо, которые не так спешили.