Друзья быстро съели фасолевый суп и рагу из рябчиков с ржаными сухарями и салом и стали проверять крепления палаток, затягивая туже узлы расчалок[26], которые были привязаны к колышкам, вбитым в землю. Потом охотники согнали лошадей, привязали их веревками к телегам, а котлы с супом вкопали в землю в центре самой большой палатки.

Не прошло и часа, как резкий порыв ветра пронесся по тайге; верхушки деревьев закачались. Трое друзей ежеминутно с тревогой смотрели в южном направлении, откуда должны были прийти их товарищи. Успеют ли они вернуться до бури? В этой части азиатского континента в конце лета мощные теплые массы воздуха, дующие с моря, часто встречаются со слабыми холодными потоками воздуха, формирующимися над континентом. Образуется район низкого давления, называемый циклоном, причем ветры дуют к этому району со всех сторон в направлении, противоположном движению часовой стрелки. Циклоны, несущиеся с юга на север, приносят сильные ливни и порывистые ветры, которые иногда причиняют серьезный ущерб всему вокруг. Во время такого циклона очень опасно находиться в тайге, потому что ураганный ветер валит деревья на больших площадях.

В лесу внезапно потемнело, хотя до заката солнца было еще довольно далеко. Небо покрылось черными тучами. Ветер усилился.

– Как вы думаете, Смуга, не стоит ли привязать клетки с тиграми к деревьям? – воскликнул боцман.

– Почему они так долго не возвращаются? – тревожился Томек, подготавливая веревки. – Лишь бы с ними не приключилось ничего плохого в тайге во время бури!

– Не бойся, с ними Нучи, а он их в обиду не даст, – утешил его Смуга.

– Я согласен с вами, но все-таки было бы лучше, если бы они уже вернулись, – тяжело вздыхая, сказал Томек.

Не успели они как следует укрепить клетки, как порывы ветра донесли к ним из глубины тайги звуки выстрелов.

– Это наши! Они пытаются укрыться от бури, покажем им направление! – крикнул Томек.

Товарищи побежали к палаткам за винтовками. Через минуту раздались три залпа, один за другим. Им ответили выстрелы в тайге, уже значительно ближе.

Черную тучу на небосклоне прорезала яркая молния. При ее свете три наших друга увидели свору собак и группу всадников, выезжающих из леса на поляну.

– Если бы не Нучи, мы ни за что не нашли бы лагеря! – воскликнул Вильмовский, соскакивая с лошади.

– Наконец-то вы вернулись, а мы уже беспокоились о вас, – говорил обрадованный Томек, помогая отцу расседлать лошадь.

Вильмовский обнял сына и, интересуясь событиями, происшедшими во время своего отсутствия, шепотом на ухо спросил:

– Ну, как получилось с тигром?

– Очень хорошо, папа, – ответил юноша, обнимая отца.

Вильмовский удовлетворенно улыбнулся.

На поляну упали первые крупные капли дождя. Глухой гром прокатился с юга на север. Ветер задул с силой урагана. Он рванул кроны деревьев, стал сгибать столетние стволы. Прорываясь между деревьями, ветер свистел и выл; иногда на минутку переставал дуть, словно собирался с силами, но потом с удвоенным бешенством ударял по тайге. Девственный лес мужественно сопротивлялся буре. Тайга судорожно впивалась корнями деревьев в землю, подставляя ветру стройные, гибкие стволы. В лесу то и дело раздавались раскаты грома, слышался жалобный вой ветра, который порой превращался в оглушительный грохот, когда на землю падало сломленное бурей дерево.

Пожалуй, сразу три грозные стихии объединились, чтобы уничтожить тайгу. Ураган рвал ее, как когтями, гнул деревья до самой земли, ливень вымывал землю из-под корней деревьев, а молнии жгли их огнем. Тайга дрожала от страшных ударов, деревья клонились к земле, но после каждого удара поднимались вновь и бесчисленными вершинами, словно копьями, грозили разгневанному небу.

Для охотников это была тяжелая, тревожная ночь. К счастью, лес, окружавший лагерь, ослаблял удары вихря. Все же им пришлось до рассвета спасать имущество, потому что ветер срывал палатки, переворачивал телеги, поднимал в воздух лагерное оснащение и утварь.

Буря утихла только к утру; ветер ослабел, ливень превратился в мелкий дождь.

Измученные звероловы кое-как привели лагерь в порядок и легли отдохнуть.

Караван звероловов три дня пробирался через размокшую после ливня тайгу, пока добрался до левого берега Амура[27], четвертой по величине реки Сибири. Смуга распорядился разбить лагерь у небольшой речной пристани, к которой причаливали суда, чтобы пополнить запас дров, необходимых в те времена для растопки судовых котлов.

Путешествовать на пароходе по реке было значительно удобнее, чем трястись на телегах по плохим дорогам. Во-первых, во время такого путешествия можно было присмотреть и выбрать на берегу реки подходящее под лагерную стоянку место, во-вторых, добыть пищу для тигров и корм для лошадей, потому что пароход по требованию путешественников можно было остановить в любом месте.

Речная пристань состояла из небольшой дощатой платформы, уложенной на трех старых баркасах. Рядом с пристанью на берегу стояло несколько жалких шалашей, покрытых кедровой корой, в которых ночевали китайские рабочие, заготовлявшие и грузившие дрова на суда. Речные пароходства часто нанимали жителей соседней Маньчжурии для рубки леса, так как жившие на берегу Амура шилкинские, амурские и уссурийские казаки неохотно брались за эту работу.

От китайцев наши охотники узнали, что завтра ожидается прибытие двух пароходов: вниз по реке пойдет пассажирско-грузовой, а вверх – почтово-пассажирский.

Это не очень обрадовало путешественников; экспедиции нужен был простой грузовой пароход, идущий вверх по реке порожняком. Поэтому звероловы решили ожидать вблизи пристани более удобного случая.

Нучи и его сыновья вместе с Удаджалаком занялись устройством лагеря, а белые охотники, воспользовавшись вынужденным отдыхом, завели знакомство и беседы с китайскими рабочими.

Те трудились весь день, от восхода до заката солнца, валили деревья в тайге, пилили их на дрова необходимой длины, кололи, укладывали на берегу возле пристани и грузили на останавливающиеся суда. Стремясь отложить на черный день кое-что из нищенских заработков, они добывали себе пищу кто как умел. Поэтому короткие минуты отдыха уходили у них на ловлю рыбы, которой – к счастью для прибрежных жителей – в Амуре и его притоках насчитывается более ста видов[28].

Благодаря щедрости Амура китайцы питались широко распространенными тут миногами, тайменями, линками, амурскими хариусами и встречающимися в Амуре рыбами из семейства карповых – амурским сазаном, а из сомовых – касаткой-скрипуном и китайским змееголовом, осетровыми рыбами Амура: амурским осетром и калугой[29].

Несмотря на это, бедные кули бывали сытыми, только когда начиналась пути́на лососевых[30], то есть период хода рыбы из моря к истокам рек на икрометание. Из Охотского моря шла кета, из Японского – горбуша. Огромное количество рыбы во время путины перемещалось на расстояние от 500 до 1000 километров вверх по Амуру и его притокам вплоть до мелких горных ручьев. В это время рыбу можно было ловить даже руками. После нереста почти вся рыба погибала, вода выбрасывала мертвую рыбу на мели, где она гнила и удобряла почву.

Во время путины почти все жители прибрежных селений превращались в рыбаков. Жители Приамурья готовили запасы сушеной рыбы, которая служила им пищей. Вблизи селений по всему берегу Амура тогда расставлялись длинные ряды специальных заборов, увешанных блестящими розовато-желтыми полосами лососины.