Alfred Szklarski

TAJEMNICZA WYPRAWA TOMKA

Copyright © by MUZA SA, 1991, 2007, 2018

All rights reserved

Перевод с польского Евгения Шпака

Комментарии и примечания Ольги Куликовой

Иллюстрации Владимира Канивца

Иллюстрация на обложке Виталия Еклериса

© Шпак Е., перевод на русский язык, 2002

© Примечания, комментарии. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2023

Издательство Азбука^®

Томек в стране кенгуру

Томек на Черном континенте

Томек на тропе войны

Томек ищет снежного человека

Томек и таинственное путешествие

Томек среди охотников за человеческими головами

Томек у истоков Амазонки

Томек в Гран-Чако

Томек в стране фараонов

Над широкими просторами русской части Дальнего Востока светало. На небосклоне медленно гасли звезды, и в сером полумраке клубился предрассветный туман. Вот лучи восходящего солнца коснулись округлых горных вершин, пробежали по склонам, поросшим лесом, и на всем пространстве тайги настал новый день.

Мягкий туман, обволакивавший девственный лес, постепенно рассеивался, и перед взором наблюдателя открывались удивительные подробности пейзажа. Растительность, присущая северной тайге, соседствовала здесь с породами смешанных лесов Китая и Индии. По стволам аянских елей[1] вились ветви дикого винограда; рядом с белыми березами и сибирскими кедрами росли амурские пробковые деревья, маньчжурский орех и кусты аралии со стеблями, покрытыми шипами. Повсюду вокруг в небо вздымались вершины столетних кедров, золотисто-зеленой даурской лиственницы, белокорых пихт, среди которых пробивалась светлая зелень амурских лип, вязов, грабов, дубов и кленов.

Солнечные лучи все глубже и глубже проникали во влажную чащобу приамурской тайги, где протоптанные оленями стёжки пересекаются с тропами тигров, а в жаркую летнюю пору скромные якутские мотыльки уступают место крупным тропическим бабочкам.

Здесь на рассвете тигры возвращаются с ночной охоты к своим лежбищам; в это время тайга замирает, и только птицы, сидя в гнездах высоко над землей, отваживаются резкими криками заявить о своем присутствии. Однако этим утром даже птицы при малейшем шорохе срывались с мест, а дикие животные тайком пробирались сквозь чащу, потому что извечные устои тайги нарушил их самый коварный враг – человек. В самом сердце тайги, вблизи южной оконечности Буреинского хребта[2], появилась группа следопытов и звероловов, разбивших здесь свой лагерь.

Когда солнечные лучи разогнали туман, стлавшийся по лесным полянам, на одной из них показались силуэты нескольких палаток, окруженных полукругом телег. Под телегами спали привязанные к колесам лохматые псы. Внутри полукруга телег стоял ряд клеток с дверками из железных прутьев. Вблизи лагеря паслись стреноженные лошади.

Из палатки вышел низкий, широкоплечий мужчина, одетый в штаны и куртку, сшитые из оленьей шкуры. Он внимательно окинул взглядом поляну, повернул к солнцу смуглое лицо с раскосыми глазами, маленьким носом и выдающимися скулами. Он был искренне рад, что туман рассеялся. Мужчина посмотрел вверх. Хмурое небо, а таким оно было уже две недели, наконец разъяснилось и голубело в лучах восходящего солнца. Тихий, почти безветренный рассвет свидетельствовал о том, что пора летних муссонных дождей[3] прошла. Лицо мужчины озарилось улыбкой. Ведь он был проводник и следопыт – участник экспедиции, организованной белыми звероловами, приехавшими сюда из далекой страны. Проводник уже давно ждал подходящего дня, чтобы закончить охоту на тигров. После этого экспедиция должна была перейти в район, расположенный к западу от Буреинского хребта, чтобы очутиться вне досягаемости муссонных дождей, которые задерживались на восточных склонах гор.

Мужчина вернулся в палатку, потом снова вышел на поляну, держа в руках старую берданку[4]. Теперь у него на ногах были мягкие унты из оленьей шкуры, и он, бесшумно ступая, направился в чащу леса. Как раз в этот момент из соседней палатки выглянул молодой человек довольно высокого роста. Это был зверолов Томек Вильмовский, который с отцом и несколькими друзьями охотился в приамурской тайге. Увидев уходящего проводника, юноша, несмотря на то что был полуодет, побежал вслед за ним.

– Нучи[5], куда ты собрался так рано? Если ты идешь искать обнаруженных вчера тигров, то я с удовольствием пойду с тобой, – по-русски крикнул он, догоняя следопыта, представителя местного народа – нанайцев[6].

Нучи остановился, повернулся к юноше и на ломаном русском языке, перемежая его словами родного языка, ответил:

– Моя проверит, есть ли амба[7], и вернется за вами.

– Ты же знаешь, что я умею незаметно подкрасться к зверю. Я не вспугну тигров, возьми меня с собой, – просил Томек.

Нучи поднял голову, чтобы заглянуть в глаза юноши.

– Твоя такой же хороший охотник, как старый гольд, но амбы живут далеко за сопкой, шибко далеко! Твоя устанет ходить, а потом не может скоро ловить, – ответил он.

– Ну да, ты, пожалуй, прав, Нучи, но я при случае подстрелил бы что-нибудь для наших тигров. Остатки кабана я разделю между ними сейчас. Их надо хорошо накормить, а то они будут шуметь целый день. Ты же сам говорил, что это мешает охоте, – искушал Томек охотника, так как очень хотел отправиться в тайгу со знаменитым местным звероловом.

– Теперь наша не может стрелять, – твердо ответил Нучи. – Мы должны поймать амбы, а потом охотиться. Пусть твоя накормит амбы в клетках, а то голодные они злые и громко кричат своим братьям в тайге. Тогда совсем нет охоты.

– Хорошо, Нучи, я займусь тиграми.

Нанаец подмигнул опечаленному юноше, забросил ружье за спину и быстро исчез в лесной чаще. С нескрываемой завистью Томек смотрел ему вслед, хотя в глубине души признавал правоту местного охотника. Здесь, в приамурской тайге, ловля живых тигров осуществлялась старым охотничьим способом, то есть без участия многочисленной облавы, которая помогла бы окружить животных. Погоня за тиграми небольшой группы людей с собаками была чрезвычайно изнурительна, в особенности на склонах сопок. Правда, в течение нескольких недель охоты они сумели поймать трех молодых хищников, но сильно при этом устали. Дождливое лето не благоприятствовало звероловам. Размокшая от дождей земля затрудняла и без того тяжелую охоту. Поэтому опытный Нучи советовал отложить поимку тигров до приближающейся осени – лучшей поры года в этом районе. Он объяснял, что после муссонных дождей быстро устанавливается солнечная и теплая погода, которая обычно длится до конца сентября и даже до начала октября. В конце осени, когда подсыхает и подмерзает земля, легче передвигаться на телегах. К сожалению, белые охотники не захотели воспользоваться хорошим советом. Они обосновались во влажной тайге и кружили по ней, словно духи.