Казалось бы, перерастание научно-технической революции в новую производственную (промышленную, индустриальную) лишь дело времени. Казалось бы, стерлись все принципиальные социально-экономические различия между обществами, которые строят коммунизм, и обществами, которые находятся под пятой одряхлевшего, но цепляющегося за жизнь империализма.

Именно на этом настаивают теоретики конвергенции — «сближения» между социализмом и капитализмом. Дескать, и у того и у другого одно будущее — некое «новое индустриальное общество», к которому ведет нынешняя научно-техническая революция. Так ли?

В подобных выводах сказывается утрата исторической перспективы, неумение или нежелание увидеть историко-материалистические закономерности, движущие развитием общества. Тщательный анализ социально-экономического и научно-технического прогресса в самых разных странах позволил авторам сборника «Современная научно-техническая революция» прийти к такому заключению. Сколь бы неодинаковыми ни оказывались в различных государствах конкретные предпосылки и факторы, формы и сроки технических и производственных революций, постоянным и общим оставалось одно — промышленный переворот всегда и везде начинался лишь после социально-политических преобразований, будь то буржуазная революция (Франция, Германия), полуреволюция (Япония) или реформы сверху (Россия, Швеция).

Авторы сборника подчеркивают, что это условие было обязательным именно для промышленной революции, но не для технической — та могла начаться, как после социально-политических преобразований (Англия, а также Италия, Испания), так и до них (Россия, Швеция, а также Франция, Германия — под влиянием Англии).

Дальнейшее развитие этих и других стран подтвердило всеобщий закон, открытый К. Марксом: «Материальные возможности последующей формы производства — как технологические условия, так и соответствующая им экономическая структура предприятия — создаются в предшествующей форме».

Да, в недрах капиталистической системы — последней из всех эксплуататорских формаций — возникают предпосылки для развития новой — той, что впервые в истории уничтожает эксплуатацию человека человеком.

Характеризуя империализм как «умирающий капитализм, переходный к социализму», В. Ленин отмечал, что «монополия, вырастающая из капитализма, есть уже умирание капитализма, начало перехода его в социализм». На этой стадии в дряхлеющем организме старого строя пробиваются и крепнут ростки будущего технического уклада, свойственного социалистическому способу производства. Мало того, они развиваются, несмотря на отсутствие новых (социалистических) производственных отношений. Но развиваются не благодаря, а вопреки старым (капиталистическим) отношениям собственности.

И вот перед нами новый результат прогресса производительных сил — научно-техническая революция. Начавшись в 50-х годах, она охватывает как социалистические, так и капиталистические государства. Более того, она просто не может не охватить капиталистический мир. Причин тут несколько. Среди них — стремление монополий к сверхприбылям, а также конкуренция, в частности соревнование со странами социализма.

Авторы сборника, посвященного научно-технической революции, подчеркивают, что это не просто развитие производительных сил, не просто бурный прогресс науки и техники, не явление, вызванное второй мировой войной или какими-то случайностями. Это закономерный, объективно неизбежный исторический процесс. Он связан с тем, что основное содержание нашей эпохи — переход от капитализма к социализму.

Но для того чтобы найти свое логическое завершение, нынешняя научно-техническая революция должна еще перерасти в производственную. Это означает переход от машинно-фабричного производства к комплексно-автоматизированному. К такому, при котором появятся целые системы «самодействующих» машин, способных освободить весь персонал предприятия от непосредственного участия в процессе производства на всем протяжении технологического цикла, оставив людям функции контроля, управления.

Ростки такого будущего есть уже сегодня. Но пока даже в самых высокоразвитых странах автоматизировано всего лишь несколько процентов производственных мощностей. Полная эмансипация работников еще впереди. Впрочем, она уже не за горами. В СССР, скажем, автоматические линии и цехи исчисляются уже десятками тысяч, и каждый год прибавляет к ним сотни новых. Появляются и первые заводы, автоматизированные не частично, как еще недавно, а целиком. Там не требуется прикосновение рук ни на одной стадии, от загрузки сырья до отправки готовой продукции. При высшей степени автоматизации удастся поднять производительность труда в 20–30 раз!

Говоря о том, что это Завтра начинается сегодня, упоминают такие линии, цехи, заводы прежде всего в машиностроении. Их дальнейшее развитие — то прогрессивное направление, которое указывает путь в будущее. «Только тогда, — подчеркивают авторы книги „Современная научно-техническая революция“, — когда производство автоматических машин будет осуществлено автоматической системой машин, коммунистическое общество овладеет характерным для него средством производства».

Но тут возникает естественный вопрос: а буржуазное общество? Разве оно не идет к тому же будущему? Взять, к примеру, народ той же Японии. Или США. Разве он неталантлив, нетрудолюбив? Разве не доказал, что способен на чудеса — в экономике, технике, науке?

Даже краешком глаза взглянув на «японское чудо», мы можем представить себе, что кроется за его эффектным фасадом. Впрочем, времена бума миновали, и не только в Японии. Спад 70-х годов усугубил положение трудящихся во всем капиталистическом мире. Мало того, затормозил научно-техническую революцию, с которой апологеты буржуазного общества связывали надежды на его обновление, эволюцию к лучшему. «Кризис ударил главным образом по отраслям и предприятиям, освоившим инженерную организацию труда, технологически передовым, воплощающим лучшие достижения научно-технической революции, — свидетельствует кандидат экономических наук Ю. Васильчук, сотрудник Института международного рабочего движения АН СССР. — Заводы, использующие допотопную технологию, почти процветают, а мощные конвейерные комплексы подчас простаивают. Разве здесь нет элементов кризиса научно-технической революции?»

Напоминая, что империализм прогрессивен по отношению к домонополистическому капитализму, как тот по отношению к феодализму, в развитии производительных сил, В. Ленин подчеркивал: «Прогресс этот сопровождается, как и все другие прогрессы капитализма, также и „прогрессом“ противоречий, то есть обострением и расширением их». Правоту этих слов подтвердила сама жизнь. Они сохраняют свою силу во всем, что касается и нового технологического способа производства — комплексно-автоматизированного. Переход к нему неосуществим, если не выполняется целый ряд необходимых условий. Вот некоторые из них в упрощенном изложении (строже они сформулированы в книге «Современная научно-техническая революция»).

Первое. Внедрение новой техники стимулируется экономней живого труда в целом, а не одной лишь его оплаченной части (то есть за счет заработной платы).

Попросту говоря, повышая производительность труда, общество должно руководствоваться прежде всего заботой о человеке, обо всех своих членах. Социалистический гуманизм отвергает такую интенсификацию, которая выматывает у работника все его силы. И уж никак недопустимо пренебрежение техникой безопасности, охраной труда, сколько бы она ни стоила обществу.

Технический прогресс по существу своему в конечном счете сводится к сокращению общих затрат труда на единицу продукции, к понижению ее стоимости, но… «Ни один капиталист не применит нового метода производства добровольно, как бы он ни был производителен… если только он уменьшает норму прибыли», — писал К. Маркс. Справедливость этого вывода снова и снова подтверждает сегодняшняя действительность. В книге «Научно-техническая революция и преимущества социализма» приводятся примеры того, как крупные корпорации надолго «консервировали» технический прогресс, устанавливая монопольные цены и поддерживая норму прибыли на приемлемом для себя уровне. Именно так выплавка стали прогрессивным кислородно-конверторным способом, которая начала применяться еще в 1954 году, не внедрялась целых 10 лет тремя гигантами черной металлургии США, владевшими львиной долей мощностей в этой отрасли промышленности.