— Зачем подвал?! Не хочу подвал! Кому велю, пусти, безумец! — активно отнекиваясь, он едва не верещал на всю округу про «помогите люди добрые, насилуют!».

Провести старается, актеришка недоделанный… Но хрен-то там! Знаем отчего он за «компенсацией» явился. Проходили сто раз уже. Под удобным предлогом вокруг меня, да кровососки потереться прибежал. Хозяину своему отчет настучать!

Ну ничего, я тоже не пальцем деланный… Еще поглядим, кто кому провокации с дезой скармливать будет! Эмбер-то с «разведчиком» в точку угодила! Остается лишь надеяться, что контрразведкой баловаться не сложнее.

К сожалению, не со всеми делами Гена сумел разобраться самостоятельно. Самые запущенные случаи он стыдливо приберег для своего дражайшего сира.

— М'лорд, я вот как разумею… — тщетно пытаясь сфокусировать на мне взгляд, завел косоглазый дровосек. — Коли семя мое, то и приплод, стало быть…

Оппонента резко оборвал краснорожий сыровар:

— Чья коза того и приплод! — будто испугавшись раскатившегося по кабинету эха собственного возгласа, дядька поспешно затряс грубо-стриженой шевелюрой. — Коли м'лорд так рассудит, знамо-дело…

Переводя взгляд с одного мужика неопределенного возраста на другого, я начал подозревать, что Эмбер здесь ни при чем и пара сумасшедших имеет к розыгрышам еще меньше отношения, чем к здравому смыслу.

Даже не знаю, кого мне жалко больше — несчастную козу, чудом протянувшую зиму в лесу и вышедшую к стенам лишь затем чтобы огрести приключений на задницу. Полоумного дровосека, уверовавшего в свое скорое «отцовство» или не менее отбитого сыровара…

А нет, знаю — себя мне жалко! За то, что всю эту чушь уже полчаса выслушиваю! Как можно всю жизнь в деревне прожить и реально думать, будто изнасилование козы может дать какой-то там «приплод»? Пузо у несчастного животного надулось, видите-ли…

— Короче, клеймо твое? — «веселый молочник» быстро кивнул. — Значит и коза твоя. А уж как разродится, там и разберемся, кому алименты платить…

Побелевшее лицо сыровара подсказало, что я угадал и он точно такой же любитель животных, как и дровосек… Начинаю понимать отчего половина крестьянок пускает слюни на Гену — сердца оруженосцев с козами делить не приходится.

Объявив об окончании аудиенции и дождавшись пока новоиспеченные «отцы» скроются за дверью, я осторожно выглянул за порог. К неслыханной радости, новых «просителей» не оказалось. Похоже пухлая коза, что сейчас следует за поводком и дожевывает спертую со стола скатерть, распугала всю оставшуюся очередь.

— Все же есть в мире справедливость… — захлопнув дверь, я заспешил к барной стойке за которой виднелась алая челка, заворожено качающаяся в такт рыцарскому бахвальству.

Ну, вроде зря переживал. Перевербовывать племянника дядя не спешит. Задолбать насмерть выдуманными турнирными подвигами, разве что.

Протолкнувшись между грудастой официанткой и тучным баронетом, вознамерившимся сожрать весь буфет, я взгромоздился возле оруженосца, жестом заказывая у кошатины выпивку.

Отмытый и порядком захмелевший рыцарь как раз заканчивал свой двухчасовой рассказ про турнир в Молочном холме, на котором он, конечно же, занял какое-то понтовое место.

— Отвечу по сердцу, «Щитоломом» молва окрестила его отнюдь не попусту. Однако, как это часто случается, роста в нем оказалось куда больше нежели воинского искусства… — стрельнув на меня глазами, ловкач продолжил хвастаться перед развесившим уши оруженосцем.

Судя по громкости речи и вороватым взглядам на белобрысую кошатину за стойкой, — целомудренности племянника мужик не разделял. Я конечно рад, что Клебер больше не пытается высечь пацана по жопе, спрашивая за разбазаренные деньги и причину, отчего тот ослушался приказа возвращаться домой, но его излишнее хвастовство достанет и святого. Бесплатную выпивку ему вовсе не за байки подливают, а дабы он наконец начал действовать и наводить у пацана справки, характер которых обязательно подсказал бы, чем же именно моя персона заинтересовала инспектора.

Но судя по отрицательным колебаниям белоснежного хвоста — за все полтора часа моего отсутствия рыцарь так и не попытался ничего вызнать у племянничка.

Он точно агент инспектора? Специально же с Геной на виду у кошатины оставил, а он только про себя и болтает! То ли хитрожопый Штирлиц, то ли пустоголовый идиот. Даже не знаю, что хуже.

Когда к концу моего стакана, "великан с приморских хребтов" все-таки оказался свален сиянием "подлинного рыцарского мастерства", Клебер заимел первое место в общей схватке, а тупой пацан еще пуще просиял от гордости за родственника, я не сдержался:

— Чего уши развесил, бестолочь?! Ты лучше спроси, отчего он в обносках и без ножен щеголяет, раз такой победитель по жизни?! — хорошо заметные нотки ревности в собственном голосе заставили прикусить язык и быстро переключиться на подошедшую кошатину с бутылкой.

— Мне не угоден твой дерзкий тон, наемник…

От ледяного голоса Гена лишь испуганно сжался и даже не попытался сиркнуть, дабы поправить родственника насчет "наемника". Вот же оруженосец хренов! Кому он служит-то вообще?!

— Однако честь обязывает привечать гостеприимство… — демонстративно легшая на эфес ладонь вернулась на запотевший стакан. — И коли хозяин просит гостя попотчевать его историями… Изволь же! Чудным пиршеством наградила триумфаторов ее светлость! Как и полагается подлинному образцу рыцарства, досталась мне соль подле руки самой леди Жиннет!

Фильтруя пустословие и бахвальство, мне кое-как удалось выяснить, что покойный регент леди малявки, при подготовке к выступлению на Грисби, собирал своих знаменосцев и подельников под предлогом турнира. Чтобы всякие Мюраты или инспекторы вдруг не заинтересовались, в честь чего это в Молочном холме такая толпа войск потусоваться решила. Само собой, слетевшихся как мухи на говно межевых рыцарей, младших сыновей всяких баронов, и дурачков типа Клебера о фиктивности турнира не предупреждали.

Узнав от стюарда что в замке нет ни регента, ни праздника, они всей толпой повторили подвиг Аллерии, решив покуковать в городе до возращения хозяина. В конце-концов, турнир это отличный способ поступить на службу к крутому сюзерену, прославиться, а то и конкретно разбогатеть. Записаться может любой лох обладающий титулом да минимальной экипировкой. Правда, доспехи с оружием нужны не для столько для честности поединков или безопасности участвующих, а для «взноса участника».

По понятиям феодалов, требовать деньги с благородного — дикое западло, за которое можно легко мечом по лбу огрести. Но и «на интерес» участвовать неинтересно, а потому задатком считаются рыцарские шмотки. Победитель получает коня, доспехи и меч проигравшего, а тот, в свою очередь, посылает к нему слугу с кошелем «подарков», примерно сопоставимому по стоимости. Ну или каким-нибудь поместьем откупается. Конечно, победитель имеет право послать в жопу и отказаться от денег забрав таки экипировку, но это вопиющий беспредел, за который могут и на перо посадить.

Короче, вернувшись в родной замок и усадив задницу на трон, малявка, конечно же, немедленно поддержала идею о «объявленном» еще бароном турнире. Благо традиция да и в домашней гвардии уж очень много вакантных мест «освободилось» — надо же как-то восполнять? Дюжины всадников "подаренных" Грисби даже на охрану всех тамошних сортиров не хватит.

Хрен его знает, правда ли ловкач кого-то там победил и завоевал место, но на пир после грандиозного зимнего турнира в честь какого-то «снежного рыцаря» его и впрямь позвали. А опознав в нем родню Гены, герцогиня самолично распорядилась усадить хвастуна за своим столом. Небось породниться хотела, идиотка.

Все бухали, веселились, здравницы в честь малявки возносили. Та, походу, тоже нафигачилась и предложила Клеберу офигенно козырное место капитана гвардии. Наступившее счастье обломалось мстительным «Щитоломом», начавшим спьяну разглагольствовать мол, «какого же ладного капитана ее светлость приютила — самое то чтобы подтиркой для наемников служить». Уж что-что, а слухи о чьем-то позоре в здешнем средневековье разлетаются быстрее обещаний жениться на деревенских сеновалах.