Только вспотевший мастер не награждал тощего проходимца косыми взглядами, целиком отдаваясь работе и, словно тончайшей мелодией, искренне наслаждаясь мерным скрежетом металла. Наверняка даже денег брать не стал, а завидев сияющую сталь на поясе голодранца, у которого и ножен-то нет, предложил свои услуги бесплатно. Чем явно привел своих переглядывающихся подмастерьев в крайнюю степень недоумения.

Но и без комментариев остановившегося Грисби понятно — меч-то рыцарский. Ничего удивительного, что простой городской кузнец, всю жизнь льющий гвозди с «самоварами» да ремонтирующий дешманские кинжалы для одних и тех же караванщиков, настолько загорелся возможностью в кои-то веки прикоснуться к работе настоящего мастера. Того, кем и сам когда-то мечтал стать.

Короткие клинки да всякие копья с топорами куются почти повсюду и в больших количествах, но настоящее «благородное» оружие просто так не достанешь. Дело даже не в заоблачных ценах или исключительном качестве металлов, а в редкости оружейников.

Если взять деревенского гвоздодела и сказать ему выковать длинный меч, то даже с самым офигенным материалом и кузней — выйдет полная лажа. Если взять городского подковщика — получится ширпотреб, который либо от первого же удара погнется, либо покрошится при заточке. У мастера по доспехам из замка Грисби получаются более-менее нормальные клинки — для хорошего гвардейца или простого рыцаря — более чем достаточно. Однако боже упаси пытаться им серьезно фехтовать, пробивать доспехи, или прорубаться сквозь толпу — погнется, сломается, еще и заточка слетит мгновенно.

Для «премиум» класса, уровня меча на поясе Аарона или шпаги в ножнах Эмбер нужен особый, «Кулибинский» подход — совместить мягкие и твердые металлы так, чтобы меч и не крошился, и не гнулся, и заточку держал, и разве что на баяне не играл, да жену вместо мужа не удовлетворял.

Этакий стальной винегрет из пары дюжин металлов и крепящих добавок. В отсутствии технологичных заводов и прокатных цехов, все это проделывается с помощью простой наковальни, скучных молотков, и такой-то матери. В ситуации, когда каждая ошибка при ковке или лишние градусы в печи приведут к дефекту всей заготовки. Который еще и выявится не сразу, а только после завершения изделия, когда какой-нибудь герцог попробует кольчужное полотно на манекене разрубить, а тот ему сдачи даст, в виде сломанного острия, прилетевшего в августейший лоб.

А если вспомнить, что руда руде рознь, градусников не завезли, а из-за отсутствия химических лабораторий все куется на глазок, запах, а то и вовсе послевкусие на языке, то можно понять, отчего Аарон воровато шепчет, будто оружейные мастера — сплошь колдуны да волшебники, заговаривающие сталь и окропляющие кузни кровью девственниц.

Наверное, я бы и сам так считал, не будь в нашем наемном отряде одного бывшего подмастерья. Еще горя идеей об огнестрельном оружии и прогрессорстве, я набросал ему чертеж пары деталей. Оценив рисунки на речном песке, и уточнив о качествах ствола да точности исполнения затвора, он лишь стыдливо опустил глаза, заявив, что до такого ему далеко, ибо «всего-то пятнадцать лет в кузне проработал».

Квалификация, елки-палки. Для рыцарского меча нужна не магия, а мастер десятого разряда со стажем в полвека. Который еще слова нормально не выговаривал, а уже вокруг плавильни суетился, пока мастер по заготовке стучал. «Левша», у которого руки сами по себе как молоты, а глаза выявляют шлак в самородках не хуже микроскопов с лабораториями.

Сколько лет такому придется раздувать меха и таскать воду, прежде чем ему доверят простенькую заготовку и сколько раз он с ней накосячит, прежде чем услышит от мастера долгожданное «ну, с пивом покатит» — вопрос открытый. И хоть Грисби, как и любой иной лорд, на вопрос о своем клинке показушно пожимает плечами со словами «Меч как меч, рубит и ладно» — очереди к таким мастерам стоят почище чем в военторг перед строевым смотром.

Страшно представить лицо Аллерии, узнай она, как легко я передарил ее меч Гене… Но какие варианты? Совесть не позволяет такие дорогие подарки принимать. Да и сломанная рапира пусть была ощутимо попроще, но тоже далеко не на коленке ковалась.

Снова поглядев на точильный станок и оценив восторг кузнеца, сияющий еще ярче на фоне безразличия подмастерьев, я ощутил укол жалости. Не на тех он свое наследие оставит.

Устав любоваться на спину голодранца и вращающийся камень, покрывающийся трещинами лишь от полировки чересчур понтового оружия, я решил увести Грисби прежде чем тот закончит свою лекцию и задастся вопросом — как у нищеброда в стоптанных сапогах может оказаться такое сокровище. Арестует же, а бедные мозги местных пока не готовы к историям про лорда, что под маской простолюдина воюет с преступностью, дабы город мог спать спокойно.

Хватит с несчастных и одного Бетмена.

Подождав пока мускулистый болван снова величаво кивнет на очередное сирканье прохожего обращенное ко мне, я подхватил его под локоток, с твердым намерением таки добраться замка хотя бы в этом тысячелетии.

Но вместо могучего бицепса или поджарого трицепса, пальцы ухватили нечто тонкое, теплое и ни разу не мужественное. Недоуменно поглядев на девичье запястье в своей ладони, я перевел взгляд на эфес меча, обрамленный тонкими пальцами. Рыцарского меча. С очень знакомым рубином.

Не сумев потихому стянуть клинок у увлеченного своей болтовней лорда, низкорослая девчонка замерла на месте, даже не пытаясь вырвать руку и моей хватки. Ее объемный капюшон чуть вздернулся, явно намекая на спрятанную пару кошачьих ушей.

Вот только ворья не хватало… Еще и такого наглого!

Все-таки рано себя за маскарад хвалил — надо было настоять, чтобы ножны в одеяло завернул. Гражданские может и не замечают, но у жулья-то глаз наметанный, их простым плащом да ношенными сапогами не проведешь. Они как срочники, — звания чисто по походке да ширине задниц определяют.

Убедившись, что ни Грисби, ни обыватели пока не заметили женской руки под мужским плащом, я стрельнул воровке глазами, всем видом намекая — отпусти меч да вали нахрен, пока не заметили!

Капюшон вновь колыхнулся, а взгляд хитрых глаз на тощей моське приобрел недоуменные нотки. Кошатина не спешила подчиняться, явно ожидая подвоха.

Ожидаемо. Я и сам бы не поверил. Но последнее чего мне хочется, так это глядеть как Грисби размазывает ушастую дуру по площади, на глазах у всего города и агентов затаившегося инспектора. И это еще полбеды — поди потом, объясни сотнику или, не дай бог, князю — чего это я замаскированного лорда по городу вожу? Сомневаюсь, что Рорик поверит в басни про хвостатую дуру и печать инспектора на столе. Тут государственной изменой и подготовкой к перевороту за версту воняет — и глубоко пофиг, что я никому из них не присягал.

Короче, фартануло этой босячке. Не в масть мне сегодня разборки устраивать.

Вдоволь налюбовавшись на бледную рожу, я наконец не выдержал:

— Чего встала?! Вали давай! — стараясь «перешептать» скрежет металла о камень, я слишком поздно заметил, что его уже нет.

— Чудная работа, сир! Воистину великолепная! — послышался восторг краснощекого кузнеца. — Только клеймо в толк не возьму — будто бы перст золотой да потерта изрядно… Не подскажете ли мастера? Или хотя бы город?

— Нынче нет того мастера. Равно и города. — голос «голодранца» больно резанул по ушам, заставляя сердце стучать быстрее.

Где-то я его уже слышал…

— Но коли тебе интересно… — молниеносно крутанув сияющий клинок в руке, низкий мужичок в выцветшем камзоле заставил половину площади зажмурится от заискрившихся солнечных зайчиков. — Закатным звался город тот, и герб наш гордо реял над стенами! Запомни сей день, кузнец, ибо довелось тебе коснуться герба самих Кле…

Пафосная речь оборвалась, когда в излишне театральном жесте, спина коротышки обернулась выцветшим табардом, с едва различимой эмблемой перекрещенной десницы. Смазливое лицо недоверчиво вытянулось, а под недельной щетиной побелела кожа, едва его глаза упали на нас с Грисби.