— Что это?

— Своего рода куколка, — с готовностью ответил наставник.

Тукуур вздрогнул, вспомнив знание, рождённое в глубине пещеры.

— Весь этот мир — своего рода куколка, верно? — мрачно процедил он. — Куколка гусеницы, укушенной осой-наездником. И теперь битва воль и энергий решает, кто вылупится из скорлупы — жук или оса.

— Достойная метафора, — склонил голову старик. — Лазурно-зелёная оса спасает лес от многих скверных паразитов. Вы правы. Ныне время ожидания, неопределённости и страха. Слышащие зов осы или жука или, если угодно, Дракона и Безликого, совершают подвиги, чтобы приблизить победу своих покровителей. Люди Ордена же пытаются продлить агонию, не ведая, что хищники и падальщики Пустоты уже сползаются, чтобы полакомиться содержимым кокона.

— Воистину счастье для человека — не знать всего этого! — в сердцах воскликнул шаман.

— Орден тоже считает неведение благом, — брезгливо поморщился наставник.

— Я сказал "счастье", не "благо", — Тукуур взмахнул рукой в жесте отрицания. — Орден Стражей прячет голову в песок, надеясь "что-нибудь придумать". Но человеческий век, которым они располагают, недопустимо короток.

— Что Вы собираетесь делать, узнав всё это? — напряжённо спросил глава секты.

— Совершать подвиги во славу того, кто меня призвал, — пожал плечами шаман. — Это безумие видится мне самым лёгким из возможных. И в нём я прошу — хотя мог бы требовать — Вашей помощи. Ваших знаний.

Хранитель священного сада почтительно сложил руки в жесте покорности.

— Тогда вернёмся к началу, — с облегчением сказал Тукуур. — К шару.

— Что он для Вас? — ответил вопросом на вопрос наставник. — Что он хранит, о чём говорит Вам?

— Воспоминание о девушке, жрице Безликого, погибшей на острове Гэрэл. Но в видениях она называет себя ключом от оков Дракона. Как такое возможно?

— Как неожиданно, — задумчиво и невпопад ответил старик, — услышать развязку истории, начало которой я сам помогал писать. Прошу Вас, расскажите мне больше! Был ли на острове бой? Как туда попали Вы? И как услышали зов Дракона?

— Хорошо, — кивнул шаман, — если Вы расскажете свою часть.

И начал рассказ. Старик слушал его с таким неподдельным участием, что Тукуур незаметно для себя выдал ему многое из того, что скрыл от Иланы. Теперь шаман мог не стесняясь рассказывать о видениях и чудесах, произошедших с ним, ведь его собеседник и сам заходил за грань обыденного мира. Когда он закончил, наставник какое-то время молчал, погрузившись в раздумья.

— Вы должны знать, — заговорил он наконец, — что обе цели, к которым Вы стремитесь, связаны между собой. Видение, посетившее Вас у алтаря в Бириистэне, без сомнения указывает на Святилище в столице Прозорливого. Именно там внутри сияющего древа Безликого томится в плену Упавшая Звезда, самый большой осколок Дракона в нашей стране.

— Проклятая святыня, где бьются в вечном диссонансе сердца двух богов, — пробормотал Тукуур.

— Так говорится в "Следах на снегу", летописи Ордена. Вы читали её?

Шаман неопределённо качнул головой, и хранитель сада не стал настаивать на ответе.

— Святилище заперто со времён Тринадцатого Смотрящего-в-ночь. В "Следах" написано об этом. Слуги Ордена убили Тринадцатого, и с тех пор никто не мог войти внутрь. Нынешний Прозорливый стремится войти внутрь, ведь это даст крепкую основу для его власти. Никто не сможет оспорить, что он — действительно воплощение Смотрящего-в-ночь. Хранители традиций и стоящий за ними Орден будут бессильны. Конечно, Стражи не могут допустить такого.

— Значит, для этого Прозорливому нужна была Айяна? — догадался шаман. — Чтобы распечатать древнее Святилище?

— Верно, — кивнул старик. — Улагай Дамдин пообещал, что колдунья сможет открыть вход. Он даже не скрывал, что выведал или купил эту тайну у кого-то из членов орденского Капитула. Но подумайте, мог ли один из предводителей Ордена, каким бы жадным и развращённым он ни был, дать Дамдину в руки фитиль от бочки с порохом, лежащей прямо под собственным троном?

— Ему позволили узнать это, — согласился Тукуур. — Но, вероятно, Дамдин их чем-то шантажировал, иначе зачем от него избавляться? Прорицатель был достаточно удобным курьером.

— Возможно, они решили, что Вы будете удобнее. Что лучше: своенравный и опытный придворный шантажист или молодой провинциал, порабощённый веригами? Но Последний Судья опередил их, вложив Вам в руки частицу собственной чешуи. Она открыла Ваш ум для Его слов, и оковы Ордена стали инструментом Его воли. Его рука перенесла Вас на остров Гэрэл и позволила занять место погибшего жреца Унэга. Так план Ордена рухнул, а наш оказался спасён.

— Значит, у Вас тоже был план?

— Остриё заговора направлено не только против Прозорливого. Орден Стражей готовится сокрушить древний Баянгол, растоптать его тайны и подменить бездонную глубину нашей веры своей мелкой рассудочностью. Вы должны были чувствовать это в сургуле. Вас заставляли заучивать ритуалы, не объясняя их смысл. Копаться в числах и черепашьих панцирях, не задумываясь о сути вселенной. Наконец, Вы сдали экзамен и получили деревяшку, названную "зеркалом души". Какое отражение можно увидеть в куске дерева? Бесполезная вещь, название, лишённое смысла! Вы когда-нибудь задумывались, как оно появилось?

— Кто стремится быть слугой Последнего Судьи, да будет введён в место тайны, и там увидит отражение собственной души и узнает свой путь, — быстро прочёл по памяти знаток церемоний. — Идущий по пути справедливости обретёт там бессмертного наставника…

Его глаза вдруг асширились, а на губах заиграла изумлённая улыбка.

— Это ведь точное описание того, через что я прошёл! — воскликнул он и, посмотрев на серебряную кошку спросил: — Это ведь она? Она — подлинное зеркало моей души?

Хранитель сада с улыбкой кивнул.

— Теперь Вы — подлинный служитель Последнего Суда.

— Тогда расскажите мне, что случилось на острове, — попросил Тукуур.

— Приверженцы Безликого стремились довести Темир Айяну до острова Гэрэл и там принести в жертву, чтобы разбудить маяк и указать путь своим союзникам из-за моря. Они не знали, что это сам Орден руками Улан Баира ведёт их к гибели. А братья Ордена не знали, что их мастер-книгохранитель попал в наши руки. Мы заставили его заглянуть в зеркало своей души. В отличие от Вас, испытание он не прошёл, и Вещий Зверь занял его место. Это он поразил живой камень в сердце маяка картечью из драконьей чешуи. Поэтому трансформация колдуньи прервалась, а сама она получила шанс на искупление и возвращение в мир живых.

Тукуур резко подался вперёд, напряжённо глядя в глаза собеседнику.

— Возвращение? — взволнованно переспросил он.

— Этот светоч, — старик указал на сияющий шар, — это зерно в зерне. Оболочка его содержит все знания, необходимые живому камню столичного Святилища, чтобы воссоздать того, кого принесли в жертву. Это живая память об Айяне и её память, в которой хранится Песнь Входа — ключ к древнему Святилищу. Принесите шар к сияющему древу в сердце Святилища, и он растворится в глубине колонны. Запустит процесс возрождения и одновременно высвободит ядро, сгусток сущности Лазурного Дракона. И это внутреннее семя прорастёт и разрушит защитный кокон, который древо создало вокруг одного из самых больших осколков плоти Дракона, упавших на поверхность нашего мира.

***

Узкая остроносая байдарка посла хамелеонов резала волны реки, почти не взбивая пену. Сидя в своём углублении, Улан Холом кутался в травяную накидку и смотрел, как мимо проносятся раскидистые деревья и заросли цветущего кустарника. Изредка из воды показывались спины странных морских зверей, пристёгнутых к лодке хитроумной упряжью. Со звуком раздражённого зевка они втягивали воздух и снова уходили на глубину. Сработанная из похожего на кость материала байдарка почти ничего не весила, и морские чудища могли тащить её почти целый день, не выказывая признаков усталости. К сожалению, в лодке было всего пять мест, и одно из них занимал хамелеон-возница. Посол предложил в награду за освобождение острова доставить Холома, Ринчена и ещё двоих факельщиков в Речные Врата за четыре дня вместо обычной недели, и юный страж с радостью согласился. Он чувствовал, что в предстоящем расследовании очень важна скорость.