Илана помнила, что колдовская сфера может чувствовать тепло. Так говорили её матери священные шкатулки тайн. Странно, но шаманы города не могли их слышать. Или слышали, но скрывали это?

Грязная и холодная вода хорошо скрывала её, но воздуха не хватало. Проклятый дождь то и дело заливал глиняную трубку, а руки и ноги сводило от холода, и всё труднее было удерживаться возле поверхности. Что сделает болотный огонь, потеряв её из виду? Полетит вдоль канала? Останется ждать? От ответа на этот вопрос сейчас зависела её жизнь.

**

Улагай Дамдин резко открыл глаза. Плечи и шея неприятно зудели, как будто ему за шиворот бросили горсть муравьёв. В голове мельтешили какие-то тени. Проклятье! Его волшебный слуга явно потерял цель, и теперь силился что-то сказать, или спросить, или то и другое вместе. Увы, прорицатель не так хорошо понимал его, как стремился показать окружающим. По правде сказать, совсем не понимал. Светящаяся сфера слушалась простых приказов, вроде «жди», «охраняй», «следуй за тем-то», но при этом совершала множество «лишних» движений. И постоянно бормотала где-то на границе сознания. К этому нелегко было привыкнуть, но дело того стоило.

Миряне верили, что болотный огонь видит их душу и может её похитить. Слуги из дома Буги, сколь угодно верные своему господину, рассказывали всё, как на духу. Даже учёные шаманы не знали точно, что умеет сфера, и опасались чудесной прозорливости её владельца. Дамдину приходилось пускать в ход всю свою сообразительность, чтобы укрепить их страхи. Вот и сейчас ему нужно было понять, почему болотный огонь потерял беглянку. Скрылась в доме? Но шар чувствует тепло… Внезапно его осенило: канал! Холодная вода скроет дочь плавильщика от преследователей и увлечёт её в реку.

— Стянуть всех солдат к порту! Прочесать все склады! — приказал он молодому хранителю знамени. — Отцеубийца хочет уйти по реке.

— Слушаюсь, мудрейший! — рявкнул Максар.

Выхватив рог, избранник Дракона протрубил серию команд. Почти тут же ему отозвались далёкие рога и свистки.

Дамдин усмехнулся. Парень хорошо изображал туповатого усердного служаку. Разумная тактика: высокое начальство редко ценит умников, и в случае чего легко вешает на них свои хвосты. Но за этой маской пряталось ещё кое-что: искреннее восхищение легендой. Похоже, тщательно созданная репутация прорицателя начала приносить не только плоды страха. Хорошо. Толковый помощник может пригодиться.

А вот второй избранник Дракона, этот скользкий страж, доверия не вызывал. Прорицатель был почти уверен, что именно Улан Холом рылся в его вещах на постоялом дворе. Тем не менее, мирской секретарь Буги тоже присоединился к погоне и довольно умело руководил добдобами. Что заставляет его помогать Дамдину? Желание примкнуть к победителю? Приказ Ордена? Или Улан Баир, слывущий в этом болоте главным интриганом, подослал сына шпионить за посланником Прозорливого? Каким бы ни был ответ на этот вопрос, юношу стоило держать поближе и пристально следить за каждым его шагом. Как будто у дознавателя без этого было мало забот.

**

Илана выползла на берег, грязная и мокрая, как портовая крыса. Вдалеке слышались свистки стражников, и они явно приближались. Не удалось. В приступе бессильной ярости, беглянка несколько раз ударила ребром ладони мокрый песок. Руку обожгло болью. Холодная речная волна набежала на берег и лизнула её, успокаивая. Дочь первого плавильщика с горечью посмотрела на зелёные волны. Дальний берег реки скрывала завеса дождя, да и было до него пол армейского перехода. Великая Река не зря носила своё имя, а здесь, в Бириистэне, она ещё и разливалась широким лиманом. Отличное место для порта, плохое — для побега вплавь. Если бежишь не к Последнему Судье.

Для многих это становилось единственным способом мести. Броситься в волны или огонь, призывая проклятие Дракона на голову обидчика, чтобы тот жил в страхе, ожидая загробного суда. Но прорицатель Прозорливого — не мелкий лавочник, чьих суеверных покупателей может распугать призрак самоубийцы, а Илана — не верная дочь Лазурного Дракона. "Нет ни Верхнего мира, ни Нижнего, ни Среднего", — прошептала она слова тайной мудрости, успокаивая дыхание. Утопиться лучше, чем сдохнуть под пытками. Но, пока ещё есть время, стоит поискать альтернативы.

Позади неё что-то зашипело, словно сотня кузнецов одновременно бросила раскалённые заготовки в холодную воду. Беглянка резко обернулась. В сотне метров от неё, у длинного причала, стояло странное судно. Неказистый, обшитый позеленевшей медью корпус походил на старый башмак. Из низкого домика-надстройки посередине кораблика вместо мачты торчала высокая закопченная труба, извергающая клубы чёрного дыма.

К бортам странной посудины крепились огромные колёса, похожие на те, в которых бегают ручные белки, только каждая спица заканчивалась широкой лопастью. Колёса пока ещё не вращались, корабль спокойно покачивался на волнах. Полуголые чумазые грузчики волокли на борт перепачканные угольной пылью мешки из соседнего лабаза. Может быть, это её шанс?

Дождавшись, пока вся бригада поднимется на борт, Илана юркнула в ворота склада, и едва не столкнулась с пожилым чиновником в потрёпанном халате. Несколько напряжённых минут они глядели друг на друга, а затем в глазах старика мелькнул огонёк узнавания. Он быстро приложил палец к губам, а второй рукой показал на полупустой мешок в углу склада. Спасение или западня? Кто этот человек? Он казался странно знакомым, но беглянка не могла вспомнить имя. В голове всё перемешалось, волнами накатывала усталость.

Что-то в облике старика привлекло её, а, может, просто тело Иланы очень хотело жить и цеплялось за каждую возможность. Беглянка забралась в мешок и свернулась на куче угля, закрыв нос воротом кафтана. Старый шаман стянул завязки.

— Много ещё, билгор Алдар? — раздался снаружи приглушённый голос.

— Ещё три на обратный путь, — ответил чиновник. — Этот, этот и этот.

Грубые руки подхватили мешок. Куски угля больно врезались в тело.

— Ух! Маленький, а тяжёлый! — недовольно крякнул грузчик.

— С северных копей, — откликнулся чиновник.

Рывки, удары, снова рывки. Скрипит деревянная сходня. Снова слышно шипение и мерный скрежет, словно вращается огромный колодезный ворот. Мешок грубо швыряют на пол, от удара Илана едва не теряет сознание.

— Давление? — слышен приглушённый голос старого шамана.

— Рабочее, — звонко откликается кто-то.

— Эй, билгор! — кричит кто-то. — Стражники в порту, ищут кого-то! Отчалим без них, будут неприятности!

Сердце Иланы сжалось. Неужели конец?

— Сорвём сроки испытания — не сносить нам головы, — сурово отвечает чиновник. — Отчаливаем!

— Ну, смотри, билгор, моё дело сторона…

— Сторона — так посторонись! — недовольно звенит голос, говоривший «рабочее». — Долой швартовы! Сходню прими! Открыть главный клапан!

Где-то свистит раковина стражников, и корабль отзывается яростным рёвом, а затем вздрагивает всем телом и устремляется вперёд. Сквозь мешок, уголь и грубые доски палубы Илана чувствует неукротимое биение огненного сердца. Свистки и гудки армейских рожков стихают вдали.

— Отработала задвижка! — весело крикнул звонкоголосый. — Летим!

— В Оймуре осмотришь, нет ли свищей, — отозвался старик, и крикнул кому-то: — Глубина?

В ответ прилетела сложная трель мохнатого. «Три больших добана», — мысленно перевела беглянка.

— Хорошо! Удерживай курс!

**

— Не нашли ещё? — без особой надежды спросил Дамдин.

Он стоял на берегу реки, глядя на серебристый полог дождя. Болотный огонь, виновато жужжа, кружил над головой. Дознаватель раздражённо приказал ему замереть.

— Никак нет, мудрейший! — устало ответил командир стражи. — Здесь всё изрыто ходами контрабандистов. Мы разворошили уже два гнезда этих крыс, и они больно кусаются.

— Продолжайте! — дёрнул щекой Дамдин. — Сами наплодили, сами и вытравливайте!

«Проклятый Буга и его скользкие как угри отродья!» — выругался про себя дознаватель. В том, что еретик сдох от руки собственного слуги, а то и дочери, было несомненное проявление высшей справедливости, но куда как удобнее было бы схватить Илану первой и сыграть на отцовских чувствах. Возможно, стоило обвинить кого-то другого. Девчонка бы успокоилась, и отправилась к сестре, или к "братьям", и вот тут её можно брать. А теперь…