Императорские апартаменты и салон размером почти с футбольное поле; восемнадцать гостевых кают класса люкс, двадцатипятиметровый плавательный бассейн, с застеклённым солярием и кинотеатр-концертный зал, на тридцать восемь кресел.

Точно такую-же яхту, новый «Кёльн», уже доделывают для друга Энрике. Не бесплатно, конечно, он уже давно не тот король-босяк, младшенький в Европе слабак-недоумок. Генриху теперь самому неловко получать такие подарки. Неловко, ведь он один из самых могущественных монархов, и отдариваться должен соответственно, а поди отдарись другу, у которого всё есть. Друг Энрике теперь платит за всё. Платит не рыночную, а дружескую цену, себестоимость плюс тридцать процентов, но платит обязательно. Об этом он сам попросил. Новый «Кёльн» обойдётся ему всего в шестьдесят пять тысяч французских ливров серебра, примерно столько-же, сколько сейчас стоят южные Нидерланды с Антверпеном, но Энрике, несомненно, выберет «Кёльн». Нидерланды от него никуда не денутся, это уже и так понятно. А такой «Кёльн» заменяет собой целый флот «винджаммеров».

В феврале, в Тауантинсуйу приехали погостить и проинспектировать свои строящиеся дворцы: вице-император, имперский наместник в Европе, Нууно Вимка, герцог Кастилии, герцог Наварры, граф Вальядолида, граф Памплоны, граф Басконии; и сэр Томас Мор, герцог Саффолк, герцог Глазго, граф Нортумберленд. Отличная компания. Два светлейших ума этой эпохи. Проводить с ними вечера за беседами под кальян и коньячок — ни с чем несравнимое удовольствие. Никакие виртуальные реальности, в сравнение с таким удовольствием не идут.

Сэр Томас Мор пишет книгу «Вера и неверие». Скучный философский труд. Скучный для обывателей, но не для Савелия. Родственник сам догадался, что человечество погубит не какая-то Вера, а полное неверие.

— Всё верно, сэр Томас. Новейшая, перед Концом Света, религия человечества, будет религией атеизма, или даже гностицизма. Религия неверия во всё. Эгоизмом высшей стадии эгоцентризма. Люди будут считать себя Богами, Центрами Вселенной, даже самые ничтожные. Даже те, кому сегодня нельзя доверять лопату, для уборки навоза на конюшне.

— И чем они объяснят сотворение мира, Интико?

— Да ничем, Нууно. Зачем им вообще что-то кому-то объяснять? Мир сотворился случайно, просто так, сам по себе, из ничего, для того чтобы они заняли своё «законное» место в самом центре этого Творения. Объяснять они ничего не будут, только драться за этот самый воображаемый ими центр.

— И Создатель не уничтожит такой мир? — хмуро поинтересовался вице-император, имперский наместник в Европе.

— Зачем ему этот мир уничтожать? Мы далеко-далеко от Центра Мироздания. Как муравейник где-то в центре большого леса. Мы муравьи, которые Создателя не побеспокоят, даже если сойдут с ума. Да и вообще, представь себя Создателем.

— Как это можно представить, Сын Солнца?

— Ну, постарайся, Нууно, представь, что ты Всемогущий и Всеведущий. Что тебя больше всего беспокоит?

— Не знаю. Не могу себя таким представить.

— Жаль. А вы, сэр Томас?

— Всемогущий и Всеведущий? Мне тоже очень трудно такое себе представить, честно говоря. Но… Наверное, ему просто скучно?

— Бинго, сэр Томас! Джек-пот. Ему не может не быть скучно. Всеведение и Всемогущество в Вечности — это жуткая тоска. Мы созданы Им для развлечения и ни за чем больше…

— Выходит, Вера не нужна?

— Создателю не нужна. Вера нужна человечеству, чтобы не превратиться в животных, без жизненной цели и совести.

В конце февраля получили рапорт герцога Васко да Гама де Гоа, об Алжирской кампании французов. Почтеннейший дон и величайший флотоводец современности, телеграфировал с Мальты. Сам он жив-здоров, как и его сыновья, а это главное.

Франциск Первый Валуа вернулся в «высшую лигу» и снова готов биться за «титул чемпиона». Магриб его, весь его, от Мавритании/Марокко до Ливии. От Газауэта до Триполи. Все территории его, с городами, с сельским хозяйством и с шестьюдесятью тысячами драгунов, берберов и арабов, которых накрутил на скелет, подаренный Паскуалем де Андагойя, герцог де Гиз. Мощь! Ничего не скажешь.

Друг Васко да Гама, герцог де Гоа, подал в отставку с французской службы на утро, после взятия ливийского Триполи, конечной точки первоначального плана. Подал в отставку вместе со своими сыновьями, капитанами «Sauveur de France» и «La belle France» в этой Магрибской кампании. Подал в отставку, ничего не требуя и не ставя никаких условий — «До свидания, нам уже пора домой». Мама с балкона домой звала, ага. Родина-Мама, Империя Инков. От владений и титулов, вассальных французской императорской короне, все трое наотрез отказались. Вежливо, но категорично. Как и от других вознаграждений — нас наградит наш император, это он нас сюда направил. «Спасибо, до свидания, ничего не нужно».

Кампанию в Магрибе, герцог де Гоа провёл блистательно. Блистательно-превосходно-совершенно. Превзошёл же он самого себя в Венецианской кампании, самого себя раннего, тогда ещё не совсем дозрелого, а больше ему превосходить в этом мире некого.

Газауэт, Оран, Алжир, Аннаба, Бизерта, Тунис, Сфакс и Триполи — восемь мощных морских крепостей, за чуть более полугода, с момента прибытия в Антверпен. Весь Магриб к ногам Франциска Валуа. Всё западное Средиземноморье, плюс двадцать восемь галеонов и шхун и один «винджаммер» в трофеях. Владей Франсуа. Нас вознаградит наш император, а ты уже сам с ним потом договаривайся.

Османы запросили о возможности покупки семи «винджаммеров» поколения четыре плюс за золото по курсу один к десяти. По тысяче семьсот килограммов «презренного металла» за корабль. С округлением до полных двенадцати тонн, за доставку на Крит.

Семь у них имеется, в том числе один стальной, бывший «Залмоксис», получится четырнадцать, против двенадцати у французов. Баланс нарушится, а восстанавливать его придётся опять подарками. Зачем нам это?

Увейс-паше согласовали продажу пяти кораблей с передачей на Крите, а ещё он сможет купить сколько захочет на публичных торгах в Сингапуре, которые будут организованы уже этим летом. Милости просим в Сингапур величайшую Азиатскую державу — Османскую Империю. А то всю Азию скоро без вас разделят.

Всё равно у османов получится флот мощнее, шесть кораблей поколения четыре плюс, против двух у французов, но для возвращения в западное Средиземноморье, им придётся отбивать порты Алжира и Туниса, а их можно защитить не флотом, а артиллерией. Сто пятидесяти двухмиллиметровые пушки-гаубицы тоже не дёшевы, но на них у Франциска денег хватит. Взял ведь добычу в Магрибе, и немалую добычу.

Хватит морских войн, пора возвращаться на сушу, разрушать Европу. Через год эпидемия закончится и продолжим главное веселье. Как раз все хорошенько отдохнут и накопят сил, снова соберут двухсоттысячные армии пушечного мяса и отправят их в забой. «Чемпиона Европы» определит сухопутное противостояние. А то уже слишком увлеклись дорогущими морскими забавами и отклонились от главной цели: «Europa delenda est».

Интерлюдия. 8 марта 1535 года

Сиоку Орусата, бывший посол дайме Асикага Такаудзи в Империи Инков, бывший временный имперский наместник Сингапура и архипелага Риау, а ныне министр Азиатских дел, владетельный граф Гонконга и Макао, за четыре года своего наместничества, сначала временного, а потом утверждённого императором, превратил вверенную ему территорию в самое доходное заморское владение Империи. Доходнее Андалусии, Гранады и Каталонии, доходнее Филиппин, Гоа, Бом Байи и даже Южной Африки, где добываются алмазы и золото.

Во владении Сингапур и острова Риау, ничего полезного не добывается, зато здесь торгует вся Азия. Торгует специями, пряностями и благовониями; шёлком, хлопком и шерстью; драгоценными камнями, жемчугом и коврами; зерном, орехами и солью; медью, оловом и свинцом; и так далее, и тому подобное. Вся Азия торгует здесь и платит Империи налог с продаж. Небольшой налог, всего пять процентов, но с оборота в десять миллионов французских ливров серебра в год, по итогам года 1534-го. И оборот этот постоянно растёт, по десять-пятнадцать процентов ежегодно.