– И как? Получил?
– Неа. Сбился по пути, научился делать деньги из воздуха и… забил. А ты… как закончила?
– Я примерно на середине беременности перевелась на заочное и взяла академ, а потом, когда Дуняша смогла проводить без меня по несколько часов подряд, мы с ней и с мамой поехали в город. Сдавать сессию. Потом ещё раз так же, а уж после Дуня смогла оставаться с мамой в деревне на весь срок.
Я покачал головой:
– Это просто потрясающе.
– Что?
– Что ты вот так – берёшь и делаешь. Сколько людей не способны взять себя в руки…
– Это потому, что они не нуждаются. А в моей жизни нужда никогда не прекращалась. Что бы я стала делать без образования? Кассиром в супермаркете работать? Это не моё.
– Ты могла бы удачно выйти замуж и бездельничать всю оставшуюся жизнь.
– С ребёнком?!
– Поверь, это вообще не проблема!
– Здесь, в деревне – проблема. Некоторые мамочки до сих пор на меня смотрят свысока из-за того, что я не была замужем, а ребёнка имею.
– Я же про то и говорю! Поехала бы в город – и… Ну почему ты здесь? Скажи честно! Это же из-за школы? Там некому преподавать?
– Ну… есть проблемы с составом, да…
– Что и требовалось доказать.
– Но мне тут нравится! Потому что люди простые, искренние, я не чувствую себя здесь чужой, как в городе.
– А как же твоя тяга к искусству? Тебе хоть есть, с кем поговорить о высоком?
– Мои ученики, я прививаю им любовь к литературе.
– Ученики – это несерьёзно. Всё, что они могут тебе дать – это вернуть твоё же.
– В городе у меня тоже не было особо близких по духу людей.
– Да, помню. Ты закрываешься. Всегда закрывалась. Я думаю, что твоё ощущение себя чужой – первично. А отношение окружающих – вторично.
– Как умно ты научился выражаться!
– Книжки читал, – не без самодовольства кивнул я.
– Какие?
– Оо, очень много разных. На какое-то время они заменили мне друзей на чужбине. Как там у Достовеского?
– У Паустовского. "Человек, любящий и умеющий читать,– счастливый человек. Он окружен множеством умных, добрых и верных друзей. Друзья эти – книги", – процитировала Настёна наизусть и удивлённо покачала головой: – Неожиданно!
– Я же сказал, что сильно изменился.
– Люди редко меняются.
– У меня была нужда. И я так благодарен ей… а особенно тебе. За всё, что случилось со мной и за то, что Дуня… есть.
Я потянулся к Насте, чтобы хоть немного обнять её и поцеловать в щёку, но дочь, кажется, услышала своё имя – прибежала, счастливо размахивая палочкой, к которой прилип кусок тины. Он разбрасывал вокруг себя грязные капли, и Дуняшино платье уже было всё в болотно-коричневую крапинку.
– Боже, Авдотья! – воскликнула Настя.
– Боже, мама! – пискнула та и побежала прочь, весело смеясь.
Я подскочил и помчался следом.
– Отдай! Дуня, ты вся перепачкалась! Как теперь мама будет платье отстирывать?
– Бабушка постирает! – беспечно махнула ручкой дочь.
– Похоже, пора приучать её к ведению хозяйства, – сказал я Насте, безуспешно стряхивая с себя грязные капли. – Козявка такая…
Палочку я у Дуни отобрал, но она тут же отправилась за новой.
– У вас, кстати, есть стиральная машина-автомат?
Настя отрицательно покачала головой:
– Только полуавтомат, советский ещё, мама в нём мои пелёнки стирала.
– Я завтра куплю.
– Купи.
– Ты больше не отказываешься от подарков?
– Нет, но и не прошу. И потому ничем за них не расплачиваюсь.
– Насть, зачем ты так? Я от чистого сердца…
– Во избежание иллюзий, Яр.
– Хорошо. Я делаю это для Дуни.
Глава 9. Паша
Настя
В воскресенье мы всей семьёй (то есть, тремя поколениями одиноких женщин) с утра направились в церковь. Мама настаивала на религиозном воспитании Дуни, утверждая, что одно это и способно спасти её от печальной участи. Такой, как у меня – она не произносила это вслух, но оно читалось между строк.
А я не возражала. Не считаю себя истовой христианкой, но и сопротивления не чувствую. Надо – значит, надо. Бабушке виднее. Она, хоть и не во всём является образцом христианской добродетели, но жизнь прожила достойно, благочестиво, и проявила недюжинное милосердие ко мне, когда я явилась к ней с разбитым сердцем и непраздная*.
А сразу по возвращении домой я переоделась и отправилась к Корабельцевым. Так мы договорились с Пашиным папой, что я позанимаюсь с мальчиком индивидуально, разберём ошибки в проверочном диктанте, наметим пути исправления ситуации. Я не подписывалась ни на какое репетиторство, просто хотела помочь ребёнку, для которого любой перевод в новое учебное заведение – это стресс, а уж такая резкая смена среды, как произошла у Паши – двойной или даже тройной стресс. Сельские мальчишки действительно недолюбливают чужаков из города. Потому что сами комплексуют из-за своей деревенскости, а как известно, яростнее всех лает испуганная собака. Оставалось надеяться, что Паша уже достаточно взрослый (целых пятнадцать лет), чтобы пережить это испытание и стать сильнее.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
