«Дорогая Чарли!

Что ж, я боялась, что произойдет нечто подобное. Я была не совсем уверена, что твоя мать в состоянии тебе помочь. Я рада, что ты, похоже, в безопасности и у тебя есть друг, который присмотрит за тобой. Надеюсь, ты следуешь правилам, которые я установила для тебя, и обращаешься за помощью. Там должны быть бесплатные психологические консультации или группа, к которой ты можешь присоединиться. Может твой друг помочь тебе найти их? Я хочу, чтобы ты была в безопасности, Чарли. Иногда мы переоцениваем себя, когда все идет хорошо, и можем не распознать знаки приближения опасности, которая способна пустить под откос все, чего мы добились. Приступай к новому медленно, Чарли, и берись сразу только за что-то одно, договорились? Твой главный приоритет – это ТЫ САМА.

Я думаю, это прекрасно, что ты нашла работу. Работа – важный шаг на пути обретения уверенности в себе. Молодец!

Ты спрашивала про Луизу. Я хотела бы рассказать тебе про нее, Чарли, но не могу. Врачебная тайна и все это «бла-бла», как сказала бы Блю. Будь здорова, надеюсь скоро получить от тебя весть.

P. S. Кстати, я в курсе про прозвища типа «Каспер» и «Доктор-привидение». Просто к сведению, как вы, девчонки, любите говорить».

И только я начала писать ответ, как мое время истекло. Я пообещала себе вернуться завтра после работы и написать ей сообщение. Возможно, мне надо ответить и Блю тоже. Я знала, как может быть одиноко там, в Крили… Я почувствовала вину, что не ответила ей в прошлый раз, когда была в библиотеке.

Я пришла домой и обнаружила там записку от Майки, подсунутую под дверь. «Встречаемся в «Сороках» в 9. Сегодня меня кинули, и я работаю в две смены. После пойдем на вечеринку, окей? Увидимся».

Я бережно сложила записку. Мое сердце заколотилось при мысли о том, что я снова увижусь с Майки. Вечеринка. Это похоже на свидание? Вроде того? Я не уверена. Я помылась в ванне, не жалея мыла, и выбрала чистую рубашку. Проскользнула в ванную комнату на этаже, морщась от запаха мочи в уборной и переполненной корзины для мусора. Я внимательно изучила свое лицо в грязном зеркале с трещинами.

«Отлично выглядишь под всей этой грязью», – сказал Эван во время парада.

Сейчас на моем лице нет грязи. Оно загорелое и чистое, нос покрыт россыпью веснушек. Для меня это все еще шок – видеть свой природный цвет волос после стольких лет окрашивания. Кто этот человек? Кем она станет?

Я подмигнула себе. Я могла бы быть чьей-то девушкой, настоящей девушкой. Возможно, девушкой Майки.

Могла бы?

Мы услышали звуки вечеринки за квартал от нее: громкий стук барабанов, басы и смех. Толпа людей рассыпалась по тротуару и толклась на улице. Там, на верхушке склонившегося к земле кактуса, висела синяя ковбойская шляпа из бархата.

Перед тем как мы зашли на задний двор, Майки неожиданно остановился, и его лицо изменилось.

– Вот блин! – воскликнул он, смотря на меня сверху вниз. – Я совсем забыл… Проблема с алкоголем. Я в порядке, а вот ты как? Я хочу быть уверен, что ты чувствуешь себя в своей тарелке.

Я сделала глубокий вдох.

– Все хорошо, – заверила я. – Я в порядке. Я хочу туда пойти. Все будет хорошо. Клянусь. – И улыбнулась.

Хотя в душе я все же сомневалась в том, что готова к этому.

– Черт, – он посмотрел куда-то в ярде от меня, не отрываясь, где толпа людей танцевала и толклась. – Я правда хочу послушать эту группу. Ты уверена?

– Да, все в порядке.

– Окей, – Майки покусал губу, и лицо его покраснело. – Есть еще кое-что, я должен был сказать тебе раньше, но…

Его прервал сильно вспотевший парень, который подбежал к Майки и прокричал ему на ухо что-то неразборчивое. Майки жестом сказал мне «буду через минуту» и пошел с парнем туда, где играла группа. Он согнулся около каких-то усилителей. Я потеряла его из вида, так как меня увлекла за собой толпа людей с различными сочетаниями кроссовок, армейских ботинок, винтажных платьев, пирсинга, футболок, шляп с круглой тульей и загнутыми кверху полями. Все здесь выглядели старше меня.

Группа представляла собой клубок из проводов, усилителей, рваных джинсов, очков в роговой оправе и пропитанных потом рубашек в клетку. Музыка свободная и зажигательная с большим количеством хриплого вокала и пронзительных криков. Певец плеснул пивом себе в лицо, закурил сигарету и бросил ее в толпу, затем опять ссутулился над микрофоном, повествуя о койотах, девушках, пиве и о жизни мусорщика. Рядом танцевали люди, держа над головой красные стаканчики.

Я на минуту закрыла глаза, позволяя музыке окружить себя, чувствуя, как люди слегка меня толкают. Я тосковала по этому ощущению на вечеринке или концерте, когда ты являешься частью толпы, частью чего-то.

Я скучала по складским помещениям и подвалам. Скучала по кричащим певцам, по басистам с изрезанными в кровь пальцами. По танцевальному партеру на концертах главных исполнителей. Эллис не нравилось это, но она все равно ходила со мной, стояла у края толпы, пока я бросалась в нее, а толпа бросалась на меня. Никому нет до тебя дела в партере. Никто не спрашивает твоего имени. Ты падаешь туда и двигаешься, и качаешься, и кружишься, и шарахаешься, и когда тебя выбрасывает оттуда, твои ушибы и порезы кажутся привлекательными.

На секунду я почувствовала волну забрезжившей возможности: если бы я могла пройти немного вперед, один, два шага, я могла бы присоединиться к толпе, которая двигалась волнообразно, и заблудиться там, кожа к коже, кость к кости.

Но когда я открыла глаза, я стояла там же, и Майки уже не было около усилителей.

– Привет, Странная Девчонка.

От голоса над моим ухом у меня пробежала дрожь по шее. Райли. Я повернулась, он расплылся в улыбке и пододвинулся ближе. Раньше я не замечала, что у него тонкий шрам под челюстью около уха. Он жемчужно-белый, безупречный и плоский.

Обычно он стоял сзади меня, около стола для приготовления блюд, перебрасываясь остротами с официантами. Рядом с ним я находилась, только когда нужно было забрать посуду со стойки, и я старалась не смотреть на него, потому что моя кожа начинала гореть.

Но здесь, при свете белых огней, развешанных на деревьях, когда он совсем близко, я видела, что на щеках у него румянец и следы от оспы под щетиной. Коричневая футболка сидела свободно, как будто раньше он был толще, но не заменил старую одежду на новую.

А еще я заметила, что если я прижмусь к нему, то моя голова будет прямо под его подбородком.

Это плохая мысль, поэтому я отступила на шаг от него и обвила руками свое тело. Каким бы симпатичным он ни был, он – это головная боль, а мне она сейчас не нужна.

– Итак. Странная Девчонка. Как ты находишь наш прекрасный, жаркий и засушливый штат? Наших… изобретательных и энергичных жителей? – спросил он, показывая рукой с бутылкой пива на толпу тусовщиков.

Райли пристально смотрел на меня, и его взгляд не казался злым, он почти милый, немного грустный, и что самое странное – он выглядел почти… заинтересованным в том, что я отвечу, и я к этому не привыкла. Это смущало меня из-за моих чувств к Майки.

Внезапно я спросила себя, думает ли этот чудак, что я такая же чудачка, но, по крайней мере, его это не беспокоило.

Эта мысль заставила меня покраснеть, поэтому я наклонила голову, на случай, если он сможет все понять по моему лицу. И я уже собиралась ответить ему, когда появился Майки, сжимая в руках два пластиковых стакана с водой, рядом с ним шла высокая блондинка. Она из тех девушек, которых Эллис с завистью называла «гибкими»: привлекательная и стройная, одетая в майку с бретельками и длинную юбку в стиле хиппи с цветочным рисунком, две блестящие косы лежали на груди. На лодыжке у нее не один, а целых два браслета.

Я побледнела.

Она похожа на человека, пишущего фиолетовыми чернилами.

Райли издал сдавленный смешок. Теперь блондинка стояла на коленях, вытирая краем юбки пролитую воду с кроссовок Майки.

– Похоже, возникла проблема. Ты знала, что у Майкла есть девушка? Ты там будь поосторожней с Банни. Мы, парни, становимся кретинами, когда видим браслеты на лодыжке, – прошептал мне на ухо Райли. А потом добавил, уже громче: – Наслаждайся вечером, Странная Девчонка. Похоже, он выдался интересным. Сгораю от нетерпения услышать обо всем в понедельник в «Грит».