– Этот дом – настоящая крепость, если, конечно, его не взорвали. Он почти весь построен из полимербетона. Это старый материал, но очень хорошо себя зарекомендовал. Хорошо утеплен, укреплен и изнутри экранирован, чтобы радиация меньше проникала. Это, конечно, глушит связь, но внутри есть усилитель, а антенна на крыше. Так что насчет связи переживать не стоит. Окна бронированные, дверь тоже. Есть металлические ставни на окнах. Крыша металлическая, тоже бронированная, на ней установлены солнечные панели. Панели, правда, хрупкие, но град выдерживают. Если панели не разбитые, то свет должен быть. Отопление тоже индукционное и кухонная плита. Да вообще там все индукционное, эта технология проверена временем, безопасна и экономична. Есть вентиляция. Печки там нет. Специально не стали ставить, чтобы дыма из трубы не было видно. Все удобства дома, и скважина с водопроводом тоже. Там все есть, и все очень надежное. Даже есть большая морозильная и холодильная камеры в подвале. Продуктами можно запасаться. Домой просто так не войдешь. Замки тоже очень надежные и только механические, а ключи у меня здесь. Его строил мой брат, когда война только началась. Я ему помогал. Думали укрыться там, но брат не дожил. Я несколько лет жил там один, потом вернулся в Москву. Не смог жить один. Не выдержал одиночества. Дом отличный. Вы можете там укрыться.

– А там действительно безопасно? – спросила мама.

– Думаю, да, – ответил Дмитрий. – За все время, что я там жил, не было слышно ни единого выстрела. Хотя в то время война еще не дошла до Урала. А лес – сплошная тайга. Можно охотиться. Оружие, кстати, там есть. И патроны тоже. Есть еще много строительных инструментов. Там есть все для комфортной и независимой жизни. В общем, выжить там можно.

– Мысль хорошая. Но где вероятность, что этот дом целый и не разрушенный? – заметил Анатолий.

– Гарантии, конечно, нет. Но вы же все равно планируете уезжать. Вот вам и хорошая идея. Меня только не уговаривайте. Я уже старый. Мне лучше оставаться в Москве. А этот дом мне уже не нужен.

– А какое там оружие? И ты можешь дать точные координаты или показать на карте? – спросил Анатолий.

Дмитрий незамедлительно открыл карту на планшете и показал дом на карте. Мать тоже посмотрела на карту и загорелась желанием уехать именно туда.

– Там в основном только охотничье оружие. Ну и пистолеты. Есть оптические прицелы и бинокль. Патронов очень много. Я специально запасался на всякий случай. Если собираетесь уехать, то лучше сделать это сейчас, пока лето. В случае если этот дом непригоден для жилья или кто-то там уже поселился, будет легче вернуться. Зимой лучше не отправляться так далеко, – добавил Дмитрий. – Да, кстати, Толя! И как ты собираешься покидать ряды ополченцев? Тебя вряд ли кто-то отпустит. Ты очень нужен. Да и прорваться сквозь блокаду будет очень тяжело.

– Не знаю, – ответил Анатолий. – Пока не знаю. Думаю.

Прошло еще три недели, пока не произошла вторая трагедия в моей жизни.

Последняя неделя июня. Вечерело. Погода была очень теплой, светило солнце, дул легкий ветерок. Погода казалась очень комфортной. Мы все находились дома. Покушали и занялись своими делами. Анатолий вышел к своей бронированной машине и разрешил мне выйти с ним. Было тихо. Мне, как обычно, хотелось играть. Но Анатолию нужно было сделать одно дело, и он пока решил посадить меня в машину. Он вынес несколько моих подушек из дома положил на переднее пассажирское сиденье. Хотел, чтобы я могла смотреть в окно. Положил аж три подушки и заметил небольшую дырку на наволочке одной подушки.

– Ой! – сказал Анатолий и показал мне эту подушку. – Дырка. Надо зашить.

Я посмотрела и на удивление проявила сарказм:

– А ты переверни подушку вниз, и не будет видно. Ты только маме не говори.

Анатолий засмеялся и сказал:

– Артистка ты, Ли! Ладно, фиг с ним. Потом зашьем.

Он сделал, как я сказала, перевернул подушку и посадил меня, сказав несколько слов:

– Ли! Ты пока посиди немного в машине, я кое-что сделаю быстренько, и мы с тобой поиграем. Хорошо?

– Хорошо! – стеснительно улыбаясь, ответила я.

– Умничка! – продолжил Анатолий и снова засмеялся.

Он поцеловал меня в правую щечку и коснулся указательным пальцем правой руки кончика моего носа. Далее закрыл дверь, чтобы я не выпала, так как машина для меня была очень большой.

Я была послушной и сидела тихо. Анатолий занимался своим делом. В машине была включена старая радиосвязь, которой военные продолжали пользоваться, несмотря на другие развитые технологии связи. Рацию в машине Анатолий никогда не выключал. Старался всегда быть на связи. Вдруг резко заработала рация. Стали быстро что-то говорить. Я от резкого звука немного испугалась. Стала слушать, но ничего не понимала.

– Анатолий, прием! Слышишь меня? Прием! Мы новые самолеты обнаружили. У них светоотражающее покрытие. Лазеры не могут их сбить. Они уже летят над Москвой с юго-западной стороны на северо-восток к центру города, и очень быстро. Подлетают к аэропорту Внуково, где ты и находишься. Ракеты ПВО уже запущены. Будь осторожен. Обломки могут упасть на тебя. Слышишь, Анатолий? Прием!

Анатолий услышал сообщение по рации и быстро отреагировал. Открыл водительскую дверь, сел в машину, взял в руки рацию, соединенную пружинным проводом с панелью, и ответил. Я, немного напуганная, смотрела на Анатолия. Вдалеке зазвучала боевая тревога.

– Я понял тебя. Сообщение принято. Как слышишь?

– Слышу тебя. Сейчас ракета собьет один перед тобой. Будь осторожен, – ответили по рации.

– Хорошо! Вижу!

Машина стояла по направлению в сторону юго-запада, и поэтому было видно, что летит в нашу сторону. Дом располагался с правой стороны от машины в девяти метрах. Анатолий не успел закончить разговор по рации, как увидел в небе момент сбивания самолета. Расстояние было малым, самолет летел низко с огромной скоростью. Обломки полетели вниз под углом прямо на нас. Анатолий не успел даже среагировать, как буквально через пару секунд один огромный обломок сбитого самолета на огромной скорости упал прямо на дом, полностью стерев его с лица земли. Был ужасный грохот. Машину сильно тряхануло от ударной волны, но не повредило. Основная ударная волна ушла назад, поэтому машина осталась цела. Ни единого обломка самолета или дома не попало в машину. Дома оставались мама и Дмитрий. Анатолий посмотрел направо. Его окутал ужас. За долю секунды исчез целый дом. Я от такого сильного удара резко испугалась, подпрыгнула, но не упала. Тоже посмотрела направо и заплакала. Так я потеряла маму26.

Анатолий хоть и был в ужасе, тем не менее самообладания не потерял. Он сразу взял меня на руки и прижал к своей груди. Повернул мою голову в противоположную от места падения сторону и заговорил со мной:

– Ч-щщ! Не смотри, Ли, не смотри. Это все страшный сон. Это только сон. Тихо. Тихо, моя хорошая. Ты этого не видела.

Я, в силу своего возраста, не понимала, что произошло. Плакала от испуга. Удивительно, но я от сильного испуга не стала заикаться, не возникло судорог и нервного тика. Видимо, энергия испуга перешла в эмоциональный всплеск, что спасло меня от психической травмы. Анатолий, конечно, все сразу понял. Дома больше нет, значит, и мамы тоже.

По рации что-то продолжали говорить, но Анатолий уже не отвечал и даже не слушал. Он вышел из машины, чтобы рассмотреть последствия падения. Меня он продолжал держать на руках, прижимая к груди. Он не стал подходить близко к месту падения, оставаясь рядом с машиной. Было видно, что большой обломок самолета снес сразу несколько домов. Все было в огне. В небо поднимался черный дым. Не могли остаться даже останки тел погибших. Эта катастрофа заживо похоронила многих людей.

– Мам-ма! – сквозь сильные слезы и безудержный плач сказала я.

– Чщ-щ! Тихо-тихо, дорогая. Я здесь. Я с тобой. Я тебя не брошу. Я буду с тобой, – ответил Анатолий.