Первая часть контракта была выполнена, мы получили свои пятьдесят тысяч долларов и поступили на службу в правительство, чему теперь посвящена большая часть моего времени.

Но удача оказалась слишком велика для Робертсона. Перед самым отъездом домой, когда он сидел и разговаривал со мной, он вдруг схватился за грудь, застыл и умер, не произнеся ни слова.

Теперь начинается самая странная часть всего этого дела. После того как я должным образом распорядился останками Робертсона, я продолжил правительственные эксперименты. Пока у нас был под рукой проводник, они были вполне успешными, но вскоре он закончился.

Я помогал готовить его, и правительственный эксперт также видел, как он готовился, но когда мы сами опробовали его, что-то было не так. Мы работали над этим несколько месяцев безрезультатно. Чиновники отчаялись, но я все еще думаю, что Робертсон был честен и для успеха наших экспериментов необходима лишь какая-то мелочь.

Я даже надеюсь получить ту более тонкую настройку, которая позволит мне увидеть, как он наблюдает за экспериментами, в чем я не сомневаюсь, и даже пойти дальше и услышать, как он объясняет все, что знает об этом.

1900 год

Барри Пэйн

– Есть ли у вас, – спросил Арчибальд Мозли Дамструтер, – какая-нибудь теория Вселенной?

Он спросил меня об этом однажды в клубе с таким же невозмутимым видом, с каким человек спрашивает, нет ли у вас при себе спичек. Это был, собственно говоря, последний раз, когда я видел Дамструтера в клубе, поскольку именно в тот день комитет попросил его уйти в отставку в связи с тем, что он в очередной раз, несмотря на неоднократные протесты, оставил свою деревянную ногу в стойке для зонтов на нижнем этаже. Если вы предположите на основании этого, что он был эксцентричным, то будете правы.

Я вполне естественно ответил, что мне очень жаль, но я должен помочь одному человеку купить ползучий вербейник для парка. Но от Дамструтера так просто не отделаешься.

– Вы можете дать мне пять минут. Человек может сам разобраться, действительно ли вербейник ползучий или нет, без ваших советов. Конечно, я не ожидал ответа на свой вопрос. Вы еще молоды и легкомысленны, и поэтому у вас нет теории мироздания. Я же, напротив, стар, лыс и опытен, и у меня есть теория. Более того, я написал ряд работ в ее поддержку. Послушайте. Природа была в полном порядке в старые времена существования дикого человека. Но у высокоцивилизованной расы нового времени совсем другие потребности, и природа в ее нынешнем виде не может их удовлетворить. Либо мы вернемся к варварству, либо природа усовершенствует себя до нашего уровня, либо что-то нарушиться.

– Я верю, что природа улучшит себя до нашего уровня; и, исходя из этого убеждения, я подготовил небольшую книгу под названием "Следующие шаги природы", в которой указаны направления, по которым желательно двигаться природе, чтобы догнать цивилизацию, и направления, по которым она, вероятно, пойдет. Комитет попросил меня покинуть клуб до полудня, и сейчас самое время, чтобы я приготовился к отъезду, иначе, как я понимаю, меня выдворят силой. Будьте добры, позвоните и попросите официанта принести мою ногу из стойки с зонтиками внизу. Рукопись "Следующих шагов природы" находится у портье. Он получил указания передать ее вам.

– Я собираюсь уехать на Таити, где, как я понимаю, хороший климат и нет тех чугунных условностей, которые делают невозможной жизнь в нью-йоркском обществе. Это место, где требования человека – это требования варвара, и природа, как следствие этого, не так разочаровывает. Возможно, я закончу свои дни там, но мне хотелось бы знать, что моя работа была представлена публике в стране, где я родился. Поэтому я искал человека без своих собственных особых идей, который был бы рад воспользоваться моими, и я выбрал вас.

*****

Вот так я получил возможность предоставить читателям "Журнала Пирсона" привилегию ознакомиться с предположениями и прогнозами Арчибальда Мозли Дамструтера.

Первая из его работ называется "Третья рука" и начинается так:

Когда Адам копал землю в Эдемском саду, природа обеспечила его всем необходимым. Если Ева проходила мимо, когда он занимался этим занятием, ему не нужно было опускать лопату, чтобы поднять шляпу, отчасти потому, что он не носил шляпу, а отчасти потому, что, если бы он носил шляпу, в то время не считалось бы необходимым поднимать ее.

Но если я, Арчибальд Мозли Дамструтер, еду на своем специально сконструированном трехколесном велосипеде (для приведения в движение только одной ногой) в направлении своего клуба и встречаю знакомую даму, я должен снять шляпу. Если я уберу одну из своих рук с руля, я столкнусь с транспортом или выйду на тротуар. При нынешнем положении вещей я вынужден останавливать свой трехколесный велосипед, а затем обнажать свой яйцеобразный череп. К этому времени, когда дама уже прошла, приветствие теряет часть своей элегантности, и, из-за внезапной остановки, автомобиль или другое транспортное средство обычно врезается в мою машину сзади. Если бы у меня была третья рука и причем рука, растущая из середины груди, я бы мог изящно снимать шляпу, не мешая остальным участникам движения.

Я далек от желания делать обобщения на основе частного случая – моего собственного. Что касается меня лично, то мне нужны три руки, а одной ноги мне вполне достаточно. Замена, которую из соображений условности я ношу вместо второй ноги, является для меня лишь источником постоянных неприятностей и расходов. Но я вполне понимаю, что многим мужчинам действительно нужны две ноги, а привычно невоздержанные люди после ужина могут даже счесть удобным иметь их целых четыре. Я не вдаюсь в эти конкретные случаи.

Усовершенствования, которые я предлагаю природе, чтобы она приняла или отказалась от них по своему усмотрению, – это усовершенствования, которые будут иметь ценность не для какого-то определенного сословия или при каких-то определенных условиях, а для человечества в целом и при любых условиях. И, будучи внимательным учеником Природы, хотя я оставляю ей свободу действий, я не сомневаюсь, что то, что я предлагаю, неизбежно произойдет.

Когда природа дала нам две руки, она дала нам все, что было нужно для того времени, но мы пошли дальше, а природа осталась неподвижной. У нас есть автомобиль с трамваем, чтобы возить нас по городу. С собой у нас шляпа, которая сдувается при легком ветерке и портится от ливня, зонтик, чтобы защитить шляпу, и портфель с бумагами. На обратном пути в другой сумке у нас еще кусок рыбы, которую мы купили на рынке и везем домой. Нагруженные этими вещами, мы пытаемся сесть в трамвай на ходу.

На первый взгляд кажется, что одной рукой нужно держаться за поручень, другой – за шляпу, третьей – за портфель, четвертой – за сумку с рыбой. Но на практике это не так. Одна рука может вполне успешно справиться с черной сумкой, зонтиком и сумкой с рыбой. Проблемы начинаются, когда мы пытаемся удержать шляпу в толпе элегантно одетых людей, ведь второй рукой мы хватаемся за поручень. И в случае с двуруким человеком это происходит каждый день. При нынешней схеме мы теряем шляпу или равновесие, или и то, и другое. Третья рука обеспечит безопасность.

Поезжайте в город в середине дня и зайдите в любой из популярных ресторанов, и вы сразу же столкнетесь с большой проблемой обеда. Там есть длинная стойка и несколько мужчин, сидящих за ней на высоких табуретах. Сама стойка переполнена, и многие ждут своей очереди, теряя драгоценное время. Теперь есть свободное место, но не напротив прилавка.

Третья рука разом убирает все трудности торопливого обеда. Третья, или средняя, рука, вытянутая плашмя, держит тарелку, на которой находится кусок мяса. Правая рука держала бы нож, а левая – вилку, как и сейчас. Прилавок можно было бы полностью убрать, что дало бы больше пространства. Каждый человек был бы сам себе прилавком. Когда человечество только начинало свой путь с первобытной пары, места было много, и двух рук было достаточно, но в условиях тесноты столичного общепита третья рука, чтобы держать тарелку, стала необходимостью. Приобретая обеды в спешке, мы неизбежно должны обрести третью руку.