– Моего сына, – пояснила она, – призвали служить на флот, поэтому я Вас так подробно расспрашиваю.

Ответив на первый вопрос билета, я приступил к ответу на второй, но был остановлен.

– Достаточно, – сказала преподаватель и улыбнулась. – Что Вам поставить?

Я тоже улыбнулся.

– Какую оценку заслужил, такую и…

Я не успел договорить. Оказалось, что я заслужил оценку «хорошо».

Так достаточно благополучно закончились для меня вступительные экзамены. Впереди была ещё аттестационная комиссия и окончательное распределение по факультетам и учебным классам. С Наилем Боровиковым мы договорились просить комиссию зачислить нас на артиллерийский факультет. Каждый из нас с волнением ждал вызова для беседы с членами аттестационной комиссии.

Однажды неожиданно и без всякого сопровождения должностными лицами (как это обычно делается) в ротное помещение вошёл начальник училища контр-адмирал В. А. Егоров. Я не растерялся, чётко подал команду «Смирно!» и доложил, что в роте проводятся занятия по расписанию. Команда «Смирно» прозвучала так, как её обычно подают на боевых кораблях, протяжно и с особым ударением на «о», как нас учил во флотском экипаже наш главный корабельный старшина. Адмиралу, который много лет прослужил на кораблях, эта команда, видимо, понравилась. Он взглянул на мою бескозырку, на мои флотские погоны и с явным удовлетворением сказал:

– Молодец, старший матрос Тихоокеанского флота!

Но когда посмотрел вниз и увидел мои брюки клёш, побагровел.

– Безобразие! – буркнул он, но не стал при всех отчитывать меня.

В это время в помещение, запыхавшись, вбежал наш ротный командир. Проходя мимо него, адмирал заметил:

– Ваш старший матрос прибыл с флота в брюках клёш. Форму одежды привести в порядок!

Пришлось срочно идти в комендантскую роту, где ребята при мне распороли брюки и привели их в порядок на швейной машинке.

На заседании аттестационной комиссии Наиля Боровикова и меня зачислили, как мы и просили, на артиллерийский факультет по специализации «Приборы управления стрельбой и оптика».

– Это то, что надо! – обрадовались мы.

Меня назначили старшиной класса и присвоили воинское звание старшего курсанта. Моя мечта о море и мореходке переросла в реальность: с 1 сентября 1952 года я стал курсантом Высшего военно-морского училища инженеров оружия. Впереди – интересные курсантские годы на целых пять с половиной лет!

Свои курсантские годы я всегда вспоминаю с большой теплотой: молодость, возмужание и первая настоящая любовь… Разве об этом можно забыть?

Первый курс обучения в училище пролетел быстро, словно миг, и был, пожалуй, самым насыщенным и интересным.

Перед началом учебного года училище лихорадило… Оно напоминало растревоженный муравейник: все куда-то спешили, что-то несли, разговаривая на ходу. Время поджимало! Командование и политотдел училища принимали срочные меры по выполнению задач, поставленных Военно-морским министром адмиралом Н. Г. Кузнецовым. Училище было новое, с новыми задачами, и решать их приходилось, как говорят, с чистого листа. Кроме того, размещалось оно в недостроенном здании Дома Советов, что создавало дополнительные трудности. Все понимали, что без высокого профессионализма и чёткой организации труда здесь не обойтись.

Особая ответственность за порученное дело была возложена на профессорско-преподавательский состав факультетов, которых в училище было четыре: артиллерийский, минно-торпедный, реактивный и химический. Несмотря на свои высокие воинские и учёные звания, преподаватели наравне с младшим персоналом усердно трудились над обустройством учебных классов и лабораторий, подготовкой конспектов лекций, наглядных пособий и действующих макетов. Большинство из них имели воинское звание капитана 1 ранга или полковника, учёную степень доктора или кандидата наук, учёное звание профессора или доцента. И это не случайно: они должны были готовить для флота грамотных офицеров, способных быстро осваивать и умело эксплуатировать новые образцы вооружения и военной техники.

В напряжённом ритме работали отдел кадров, строевой и финансовый отделы, санчасть. Но больше всего доставалось начальнику тыла, в подчинении которого находились вещевой и продовольственный отделы, гараж и комендантская рота. Обуть, одеть, накормить и помыть в бане такую ораву молодых ребят было не так просто! Но этот невысокий подполковник, круглый, как шар, поспевал везде, и его служба тыла работала слаженно и чётко, словно часовой механизм. Огромная столовая с кухней и подсобными помещениями, размещённая в центральном блоке здания, занимала весь второй этаж и была его любимым детищем. Он был всегда весел и хмурился лишь тогда, когда надевал галоши (в дождливом Ленинграде они в то время были в большой моде!): подполковник, не видя галошу из-за своего круглого живота, обычно мучительно долго шарил ногой, чтобы попасть в неё своим ботинком. Нагнуться при этом для него было смерти подобно.

В августе 1952 года аттестационная комиссия окончательно утвердила списки будущих курсантов и их распределение по факультетам и учебным классам. Наконец всё было готово к началу учебного года, и начальник училища контр-адмирал В. А. Егоров с лёгким сердцем подписал приказ о зачислении нас курсантами Высшего военно-морского училища инженеров оружия с постановкой на все виды довольствия. Осталось лишь пройти ускоренный курс молодого матроса и принять военную присягу.

Нам повезло: курсанты нашей роты обучение проходили на легендарном Краснознамённом крейсере «Аврора». Я был на «Авроре» вместе со всеми, хотя присягу принял ещё на Тихоокеанском флоте. Накануне отправки на крейсер всех первокурсников, кроме меня, остригли наголо.

– Вам, Хитров, тоже не мешало бы остричься под Котовского, – намекнул мне командир роты. – Военный порядок славится своим единообразием.

Я промолчал, но про себя решил: «Ни за что! С чего это я, старший матрос, буду портить свою причёску?»

Крейсер «Аврора» мы увидели ещё издали: он стоял на бочках красного цвета прямо против Нахимовского военно-морского училища и, казалось, навечно сроднился с этим местом и Невой. Мощные и элегантные обводы его корпуса были обшиты медью, предохраняющей от обрастания ракушками (как потом нам объяснили). На фоне безоблачного голубого неба чётко вырисовывались три огромные трубы и две высокие мачты, что придавало бронепалубному красавцу сказочный вид и радовало глаз моряков. На флагштоке развевался кормовой флаг Военно-Морских Сил. Возле трапа с автоматом на груди стоял матрос в форменке, тельняшке и бескозырке, нахлобученной на лоб почти до самых бровей. На её ленточке было крупно написано «АВРОРА».

Получив добро от вахтенного офицера, наш командир роты капитан-лейтенант Ю. М. Королёв скомандовал:

– На крейсер по трапу бегом марш!

Не успели мы отдышаться, сгрудившись в кучу на корме, и толком рассмотреть сияющую на солнце корабельную рынду, как услышали очередную команду:

– За мной шагом марш!

По правому борту корабля командир роты привёл нас на бак и там, возле носового орудия, построил в две шеренги. Его первый инструктаж был краток. В двух словах он рассказал о планах нашего пребывания на крейсере, обратив особое внимание на необходимость глубокого освоения учебного материала и строгого соблюдения воинской дисциплины.

– За малейшую провинность буду наказывать, – предупредил командир роты. – И ещё…

Он посмотрел на нас внимательным взглядом и добавил:

– В связи с проведением на «Авроре» экскурсий вот уже около четырёх лет здесь существует особый порядок, поэтому надо вести себя не только дисциплинированно, но и культурно. Понятно?

Курсанты молча стояли в строю, не зная, как отвечать в таких случаях.

– Молчание – знак согласия! – улыбнувшись, сказал Королёв и, к нашей общей радости, распустил строй.