Ящер зашипел, мотнул головой, нырнул. И его огромный хвост ударил по воде.

Снова накрыло волной. Велга выплыла на этот раз быстрее, погребла к берегу, не оборачиваясь, не оглядываясь. У дуба верещал Мишка, точно звал её: «Скорее, скорее».

А вода позади плескалась, бурлила.

И толпу уже было слышно. Они поклонялись Щуру. Они боготворили его. Они…

– Белый! – Велга оглянулась.

И длинный закруглённый хвост взвился над водой, ударяя раз за разом.

– Белый!

Он вынырнул в стороне. Плевался. Грёб лихорадочно, не отпуская ножа.

– К берегу! – выкрикнула Велга и сама поплыла быстрее.

Белый не успел вскрикнуть, ушёл под воду. Его точно дёрнуло что-то снизу.

Как вдруг от холма, на котором стоял Щиж, подул ветер. Велга застыла, качаясь на воде, не в силах оторвать глаз. Будто родился новый день. Яркий золотой свет пролился по реке. И ярче вспыхнули свечи на плотах, и жар, не палящий, но согревающий, разлился в воде. Велга ослепла от света, едва снова не ушла на дно.

Её обхватили чужие руки, сжали крепко.

– Держись, – выдохнул он прямо в губы.

Он был бледен, по волосам стекала вода. И серые холодные глаза ничего не выражали. Ни страха, ни страсти.

– Где он? Где ящер?

Река никак не могла успокоиться. Почти все свечи вокруг потухли. Но новые, те, что несло от города, освещали берег, подкрадывались всё ближе.

– Ушёл. Свет прогнал его, – прохрипел Белый. – Нужно…

– Ты чуть не умер…

– Да.

– И я… не умерла.

– Да… – он крепче вцепился в неё.

Качаясь на волнах, они застыли посреди реки.

– Меня… – голос его был хриплым, – зовут Войчех.

– Войчех, – повторила эхом Велга.

Его губы были невыносимо близко. И она коснулась их своими губами. И его волос – руками. Вцепилась в плечи, не в силах утонуть.

Пение и треск трещоток исчезли, утонули под волной оглушающих чувств. В голове стало пусто.

– Я пойду с тобой, – прошептала Велга. – Слышишь? С тобой, – вторила она между поцелуями. – Защити меня, прошу. Прошу, – и целовала жарче, сильнее.

И река больше не пугала. И огни не обжигали. А люди…

– Нужно уходить, – Войчех первым прервал поцелуй. – Они следуют за Щуром.

Впопыхах, точно пробудившись от странного сна, они выбрались на берег. Войчех вылез первым, он хромал. Штанина на правой ноге была разодрана, из неё текла кровь, и видно было глубокую рваную рану от острых зубов.

– Он укусил тебя…

– Дай руку, – Войчех подал Велге руку, дёрнул её быстро, она взлетела прямо к нему в объятия.

С них обоих ручьём лилась вода.

– Ты ранен…

– Не страшно.

– Он укусил тебя. Щур! Он отравил тебя Навью, как Кастуся.

– Не страшно. Нужно уходить.

К ногам подскочил Мишка. Он скулил жалобно, испуганно.

– Всё хорошо, маленький, – улыбнулась Велга, подхватила его, расцеловала в нос.

– Ты только что меня этими губами… – скривился Белый. – Больше не лезь ко мне с поцелуями.

– Ах так? – усмехнулась Велга, и смех её вышел рваный, испуганный, готовый сорваться на плач.

Совсем рядом мелькнули огни. И на берегу показались люди.

– Идём, – Велга схватила Войчеха за руку, потянула в сторону.

Они побежали, шлёпая мокрыми ногами, к бане. Войчех хромал. Втроём они нырнули за высокую поленницу.

На берегу стало светло, словно на закате. Люди несли свечи и пламенники. Они пели, плясали, улюлюкали. И впереди всех шёл Змай. Он единственный не выглядел радостным.

– Далеко они от города ушли, – прошептал Войчех на ухо Велге.

– Наверное, боятся рядом с избами жечь чучело, – она опустила Мишку на землю. Щенок уже стал тяжёлым, долго на руках не удержать.

Выглянув из-за поленницы, они, наконец, увидели его – огромное соломенное чучело женщины, что несли с собой горожане, чтобы пустить по реке и предать огню. Чтобы задобрить духов и землю. Кострому.

– Они позвали чародея, чтобы успокоить Щура, – объяснила Велга. – Это Змай сотворил тот свет. Змай спас нас, – она обернулась и уткнулась носом в подбородок Войчеха.

– Да, – прошептал он.

– Но ты ранен.

– У меня ещё есть посмертки.

Он прислонился спиной к стене бани, прикрыл глаза и вдруг зашипел от боли. Велга не могла ничего понять. Она не увидела ни заклятий, ничего. Только рана вдруг затянулась.

– Но укус Щура…

– Мне он не страшен, – Войчех открыл, щурясь, серые глаза. Длинные белые волосы прилипли к его лицу, они потемнели от воды. – Иди сюда, – он притянул её рукой за шею.

И снова поцеловал. Нежно, легко, так, как не должен был целовать человек вроде Белого Ворона. Но, может, такими были поцелуи того, кого звали Войчехом.

– Войчех…

– Да. Зови меня, пожалуйста, так. Некому больше так меня звать.

Велга дотронулась до его груди. Ворот рубахи был распахнут. И пальцы коснулись влажной кожи. С трепетом, не веря собственной храбрости, Велга опустила руку ниже, туда, где билось сердце. И нечто острое укололо ладонь. Оберег на груди.

Войчех застонал ей в губы. И Велга ответила ему страстно, пылко. И потянула за верёвку, на которой висел оберег. К себе. Сильнее. Ближе. Он прижался к ней всем телом. Крепче. Ближе. Сильнее.

Покусанные губы. Растрёпанные волосы. И влага, что стекала по телам. И грубый сруб, упиравшийся в спину. Велга оказалась зажата между Войчехом и баней. Белый Ворон был повсюду. Его руки. Губы. Он прижался пахом, и Велга задохнулась от смущения.

…После… многим после… Вадзим спел бы песню… о чудовище… и ненастоящей княжне.

Войчех задрал её подол, схватился за бедро.

– Нет, – Велга отпрянула, случайно рванула рукой за верёвку оберега.

В руке остался оберег в форме птичьего черепа. Со знаком Воронов на челе.

Мельця вздрогнула от хлопка двери. Белый протащил Велгу внутрь, поставил у стены, точно провинившегося ребёнка. И она послушно, не смея возразить, замерла.

– Всё хорошо? – насторожённо спросила Мельця.

Велга кивнула.

Что она могла сделать? Хоть что-нибудь сказать, хоть как-то намекнуть? И если бы она заговорила, если бы раскрыла Белого и попросила Мельцу о защите, то кто бы победил? И посмела бы чародейка пойти против наёмного убийцы?

– Мы уходим, – сказал Белый. – Я забираю мальчишку.

Оглянувшись с недоверием на Велгу, Мельця отошла в сторону.

– Не буду мешать, – сухо произнесла она, выгнув чёрную бровь. Бубенцы на её запястьях гневно зазвенели, когда она скрестила руки. – Только с Арном тебе придётся разбираться самому.

Белый Ворон подхватил Кастуся на руки. Голова мальчика свесилась, и волосы упали со лба. Велга вздрогнула, когда заметила, как побагровела его щека. Кожа всё больше походила на чешую.

Всё это время Белый Ворон притворялся её другом, когда на самом деле желал убить. И всё же он спас её жизнь. Он обещал спасти Кастуся. Зачем он всё это делал?

– Твоя мать правда может его вылечить? – стараясь не глядеть на него, спросила Велга.

– Я не знаю ведьмы могущественнее неё. – Лицо, бледное, хладнокровное, ничего не выражало.

Он не мог её целовать. Он не мог гореть к ней страстью. Нет, легче поверить, что это был другой человек.

– Мельця, – Велга опустила глаза к полу. Доски в бане были тёмными от воды и времени. Они прогибались под каждым шагом. – Прошу… Арн тебя послушает.

– Он никого не слушает.

– Тогда… только у тебя получится его отвлечь. Нам нужно время, чтобы уплыть из города.