– Он бы хотел ещё, – эхом отозвалась её подруга.

Они закружили по берегу, не разрывая объятий. Танцевать втроём – непросто. Слишком много рук и ног, слишком много взглядов глаза в глаза и случайных и неслучайных ласк. И укусов. И поцелуев.

Их волосы пахли тиной. Их кожа была морозной. Они были почти так же мертвы, как Белый. Но золото в их сердцах… как прекрасно было бы вкусить их посмертки. Он почувствовал возбуждение от одной только мысли.

– И мы…

– Мы тоже хотим, – черноглазая взяла его за левую руку, поднесла ладонь ко рту, лизнула свежую рану. – М-мрм, – замурлыкала она почти по-кошачьи.

– Господин велел за тобой следить. Ему ты нравишься.

– И твоя кровь тоже…

– Дашь попробовать?

– А мою хотите попробовать?

Они обернулись.

У самой воды стояла Галка. В руке она сжимала нож, с ладони её капала кровь. Дура. Её сожрут.

– Я дам вам своей крови.

– Вор-рон, – прорычала черноглазая и вдруг отпустила Белого, обошла кругом Галку. – Слуга смер-рти…

Вторая русалка подняла взгляд на Белого. Нет, он не был лёгкой добычей. Другое дело Галка.

– Тебе нечего им дать, – сказал он сестре. – Твоя кровь им малоинтересна.

Возможно, она бы даже не смогла увидеть духов, если бы не русалья седмица и не обережное заклятие Белого Ворона. Духи Нави обычно оставались невидимы для людей. Только иногда, когда грани между мирами истончались или когда они сами того хотели, показывались обычным смертным.

– У меня есть посмертки, – вдруг сказала Галка. – И я дам ещё… только заключите со мной договор.

Белый нахмурился, но промолчал. Ему самому стало любопытно, чего вдруг пожелала сестра.

– Договор-р, – эхом повторили русалки. – Давай договор.

– Что ты задумала? – Белый сделал шаг, но русалки тут же отгородили сестру от него.

Теперь он им не нужен. У них есть Галка.

– Берите. Сможете?

Она вытянула руку перед собой. Русалки поначалу осторожно слизнули первые капли и тут же присосались, как две огромные пиявки.

– Говор-ри, – громко чавкая, потребовали они. – Что?

– Велгу Буривой. Пусть ваш Щур заберёт себе Велгу Буривой. Она сейчас на реке. В вашей власти. Приведите девчонку вашему повелителю.

Из воды, из-за деревьев показались тени. Они выходили на берег, окружали Галку со всех сторон, и она беспомощно давала каждой вкусить своей крови, куснуть немного посмерток, и постепенно духи истощали её, забирали всё больше и больше, пока не начали глодать саму Галку.

Русалки окружили со всех сторон, и Белый не пытался им помешать.

Сестра обыграла его. Она нашла оружие, которое летело быстрее и дальше. Щур. Господин рек и озёр. Тот, кто найдёт Велгу Буривой быстрее и заберёт у Белого. И тогда… тогда госпожа накажет его за невыполненный заказ.

– Хватит, – Галка вырвала руку, вырвалась из круга и выставила перед собой нож.

Если она надеялась, что брат поможет ей, то зря.

Но духи уже получили свою плату. Они уважали договоры не меньше, чем Во́роны.

И хором пронеслось над поляной, точно дуновение жаркого ветра:

– Щ-щ-щу-у-ур-р-р…

Русалки расползались в разные стороны. Они взбирались по ветвям деревьев, прятались в камышах и прибрежных кустах, уходили с головой под воду, и отовсюду, точно песня сотни змей, слышалось:

– Щ-щур-р!

В неспокойных тёмных водах Калины – реки, что собирала ручьи со всех болот, со всех озёр, реки, что вкушала слёзы мертвецов с Калиновых холмов, реки такой древней, что она помнила ещё этот мир совсем другим, – зашевелилось нечто.

Белый прищурился. Даже его зрения не хватало, чтобы разглядеть что-либо в реке.

А волны всё поднимались. И гром гремел, сотрясая землю. Сверкали молнии вокруг. В реке показался Щур, пращур всех, кто жил на этой земле.

Но ночь скрыла и его. И снова наступила тьма. И тишина. Ночь. Первая в русальей седмице.

– Цветы опадают, – Мельця остановилась на краю дороги возле дикой яблоньки.

Ветер, поднявшийся ночью, сорвал почти все цветы с ветвей, и землю вокруг усыпало розовым да белым, а на самой яблоньке остались только зелёные листочки.

Велга осталась стоять в стороне, склонила голову набок.

– Русалья седмица начинается, – обернулась Мельця. – У воды нужно быть осторожнее.

Прищурив вишнёвые глаза, она подошла ближе.

– Дай руку.

– Зачем?

– Дай руку, Вильха, – усмехнулась Мельця. – Не обижу. Ты же юная девушка. Русалки таких любят.

Велга не сопротивлялась, когда чародейка сняла с руки один из своих звенящих браслетов и надела ей на запястье.

– Невинных девушек русалки норовят затащить на дно. Не снимай, пока не пройдёт их время. Слышишь, как звенят бубенцы? Это оберег. Он отпугнёт навьих духов. Конечно, совсем не прогонит, но и приблизиться не позволит.

На запястье на ниточке повисла бронзовая утица, вместо лапок у неё были бубенцы. При каждом движении они шумели, и Велга несколько раз повела кистью руки, прислушиваясь к их звонкому голосу.

Матушка тоже доверяла оберегам и заговорам больше, чем Создателю. Батюшка её за это всегда ругал, говорил, в храме надо усерднее молиться и никогда не снимать с груди золотой сол, чтобы знак божий охранял от духов тьмы.

– Вы там не потерялись?! – раздался голос в стороне.

– Идём! – откликнулась Мельця. – Пошли, – кивнула она Велге.

– Зачем?

Чародейка задержалась. Лицо её незаметно переменилось. Чуть плотнее поджались губы. Чуть проницательнее стал взгляд.

– Для защиты, я же сказала…

– Зачем мы продолжаем идти? Это бессмысленно. Кастусь… Константин мёртв. Ты сама слышала.

– Тебе есть куда ещё идти, Вильха?

– Нет.

Она могла бы вернуться в Старгород, будь с ней Белый. Она могла бы отправиться в Ниенсканс, также в сопровождении Белого. Но, оставшись без него, она не могла решать сама, куда отправиться. Она могла только идти следом за чародеями, пока они не прогоняли её.

Что было бы, скажи она им своё настоящее имя? Как бы они поступили? Отдали её Во́ронам? Или вернули князю, на которого работала Мельця? Или бы пожелали награды от жениха Велги и отвезли на север?

Только… ждал ли её до сих пор жених? Ведь если Буривои погибли, если власть их в Старгороде пропала, то и невеста больше не была ему нужна.

– Мне некуда идти, – растерянно пробормотала Велга. Она подняла взгляд на чародейку. – Мельця, я… без вас я пропаду.

– Ох, котёнок, – чародейка раскинула руки, обняла Велгу, прижав к пышной груди. – Не переживай, ради Создателя. Мне очень жаль, что мальчик погиб. Но… пока мы идём дальше со скренорцами. Может, найдём работу в Щиже. Или поищем удачи в Ниенскансе. Говорят, северяне нанимают чародеев. Ты можешь идти с нами. Нет, – она отстранилась и широко улыбнулась, – я настаиваю, чтобы ты пошла с нами. Мы со Змаем о тебе позаботимся.

Велга робко улыбнулась, опуская взгляд.

У неё не осталось ни денег, ни влияния. Но она по-прежнему была миловидна и невинна. И то и другое легко могло разжалобить сердца людей. А Мельце нравилось заботиться об остальных. Пусть она позаботится о Велге, пока та не придумает, что делать дальше.

От Зуево на Калине дальше они шли уже пешком. Гребцы и скренорцы волокли свои тяжёлые ладьи по избитой дороге, заросшей по краям клевером да подорожником. На волочке купили пару волов, те везли на себе другую поклажу, по большей части товары скренорцев. Один вол тащил телегу, закрытую наглухо. Что там, никто не знал, а спрашивать скренорцев никто не спешил. Стоило только упомянуть Старгород, как они разражались грязной бранью.