– Пошли, – Ронан махнул рукой, и Клаус подтолкнул меня к двери.

Я еще раз повернулась к Таре. Она все прочла в моем взгляде, только сильнее замотала головой, одними губами говоря: «Нет!». Но останавливаться я не собиралась. Идти как корова на бойню – не в моем стиле. Едва дверь на улицу открылась, я рванулась вперед, Клаус от неожиданности не успел схватить меня. Вылетев через дверь, я увидела открытую калитку, через которую неспеша входил седой старик, и со всех сил бросилась к ней.

Резкая боль в спине сбила меня с шага, я сделала еще пару шагов, но ноги подкосились, и я упала на каменную дорожку, не в силах поднять головы. Цокот каблуков, и напротив моего лица замерли кожаные сапоги. Ронан наклонился, и опустился передо мной на колени, занес руку и выдернул из моей спины нож.

– Я же предупреждал, – по-отечески сказал он и поправил прядь волос, свесившуюся на мое лицо. – Сама виновата.

– Как же так? Что же такое? – тихий голос старика становился все тише, будто выключили ручку приемника.

– Все хорошо, отец. Пройдите в дом, мы девочке поможем.

– Как же так, – шаркающие шаги удалились, а рядом со мной упала на колени Тара.

– Дура ты, Снежка, – последнее, что я услышала, проваливаясь в кромешную тьму.

Мороз

День выдался тяжелым. В больницу привезли 12 горняков, попавших под обвал. У всех тяжелые переломы, ободранные до мяса руки и ноги, травмы головы. Медсестры не справлялись, операции приходилось проводить одна за другой. К вечеру Иван Степанович еле держался на ногах. Заботливая Маруся отвела его в кабинет и заставила лечь на кушетку.

– Еще одного пациента я не выдержу, – устало проговорил он, касаясь головой подушки и проваливаясь в глубокий сон.

Ему показалось, что проспал он всего лишь пару минут, как Маруся стала тормошить его за плечо.

– Иван Степанович, просыпайтесь. Срочно нужна операция.

Он открыл глаза и устало посмотрел на сестру. Лицо ее было встревожено, это первое, что он заметил. Хирургу с многолетней практикой не стоило объяснять, что время может идти на минуты, когда речь идет о жизни пациента. Нащупав халат, накинул его на ходу и последовал за сестрой в операционную. Отметил, что за окном стояла непроглядная тьма, значит, проспал он несколько часов.

– Хорошо, что не поехал домой, – мелькнула мысль, – мог бы потерять пациента.

А такого доктор Мороз, как называли его пациенты, допустить не мог.

Зайдя в операционную, он увидел девушку, лежащую на столе. Вокруг суетились медсестры, срезая с нее одежду и пытаясь остановить кровь.

– Девушка, лет девятнадцать, ножевое в спину, – доложила медсестра, – к операции подготовили.

Пока Мороз готовился, девушку раздели и положили на стол. Рана оказалась рваной, да еще и грязной, но лезвие вошло резко, поэтому глубина была не смертельной. Девушка потеряла много крови, была без сознания, действовать нужно было быстро. Отработанными движениями от стерилизовал рану, остановил кровь, стал зашивать. Его руки и руки медсестер как молнии летали над юной пациенткой, передавая тампоны, инструменты, иглы и нитки.

Когда все было закончено, он снял перчатки и маску, устало вытер пот со лба и отвернулся от стола. Медсестры перевернули пациентку и перекинули ее на каталку. Мороз подошел и взглянул в лицо девушке. На секунду замер, лицо его посерело, он повернулся к медсестре.

– Кто ее привез?

– Не привез, – сморщилась та, – подруга приволокла на себе.

Поймав его взгляд на дверь, быстро пояснила:

– Сразу ушла, оставаться не собиралась.

– Определи в центральные палаты, – коротко сказал он и вышел из операционной.

Медсестры молча повернулись к старшей сестре. Та недоуменно пожала плечами, пробубнила что-то насчет неадекватности психики после нехватки сна и повезла каталку к палатам, в которые клали исключительно платных пациентов.

Мороз добрался до кабинета и рухнул на диван. Сил после бессонной ночи не осталось даже на то, чтобы подумать, что могло случиться с девушкой. Завтра он обо всем ее спросит. Но сегодня было еще одно дело, которое не требовало промедления. Он поднял трубку рабочего телефона.

– Канаи? Кажется, время пришло. Лорд Мастерс готов? Да помогут нам святые боги.

Он положил трубку и откинулся на диван. Едва голова коснулась подушки, он отключился.

***

Снежана

Просыпаться было больно. Как и существовать. С трудом разлепив глаза, я осмотрелась: белые стены, белый потолок, рядом стоит женщина в белой одежде.

– Я в Раю?

Женщина усмехнулась.

– К сожалению, нет. Ты в больнице. Помнишь что-нибудь? Что с тобой случилось?

Я закрыла глаза и в памяти всплыло все, что произошло.

– Как я здесь оказалась?

– Погоди, сейчас доктора позову, он тебя осмотрит.

Женщина вышла, а я попыталась сесть. Боль пронзила спину, и я опустилась обратно. Мысли крутились в голове, если я в больнице, кто-то должен был меня привезти. Кроме Тары некому, ведь по логике меня должны были скинуть в ближайшей канаве. Может так и сделали, а подруга вернулась за мной. Вернулась, после того как… осознание того, что я ничего не смогла сделать, что из-за меня убили человека, а я так и не узнаю ничего о своей семьей, больно кольнуло в сердце.

– Как наша пациентка? – услышав знакомый голос я резко открыла глаза и чуть не подскочила на кровати.

Передо мной стоял он – Мороз Степанович, или как там его.

– Вы?

– Ты ожидала увидеть кого-то другого?

Я смотрела на него, наверное, слишком откровенно, потому что он повернулся к сестре и попросил ее выйти, после этого сел ко мне на кровать, взял руку, приложил палец к запястью, достал простенькие часы и отсчитал секунды.

– Пульс учащенный, но в пределах нормы, – улыбнулся он.

– Вы живы?

Мороз посерьезнел, посмотрел на меня суровым взглядом.

– Почему вы спрашиваете? Это как-то связано с поджогом моего дома?

– Это не я, – замотала я головой, боясь того, что сейчас он вызовет полицию и я снова окажусь в руках толстяка и его подружки. – Честно.

– Но вы знаете, кто это сделал, – констатировал он. – Можете не говорить. Вам сейчас нужно отдохнуть, ранение было тяжелое, на восстановление понадобится пара недель. Их вы проведете в больнице. Дальнейшую реабилитацию нужно будет проходить дома.

– Вы не вызовете полицию?

– Для чего? Когда поджигали дом, вы были у меня на операционном столе. Можно считать это алиби.

– Простите меня, – выдавила я.

– Снежана, я не знаю, что с вами произошло, но знаю, что вы не должны винить себя. Поверьте, я разбираюсь в людях. Давайте сделаем так: вы отдохнете, наберетесь сил, а потом мы с вами обо всем поговорим.

Я лишь кивнула, была благодарна за то, что не стал расспрашивать, хотя у меня самой было полно вопросов. Откинулась на подушки и расслабилась. Впервые за несколько дней я почувствовала, что здесь я в безопасности.

Выздоровление проходило медленно, тело не слушалось, каждый шаг причинял боль, но я тратила несколько часов каждый день на то, чтобы спуститься по лестнице до скамейки у крыльца и подняться обратно. Мороз Степанович приходил ко мне, садился рядом, и мы разговаривали. Сначала разговоры были о природе, о погоде и других ничего не значащих вещах.

Было хорошо и спокойно, но я понимала, что вернуться в реальность мне все равно придется.

– Что произошло в ту ночь? – решилась я спросить.

Мороз замолчал, повернулся ко мне и ответил вопросом.

– Сначала расскажи ты. С нашей встречи на катке.

– На катке это вы на меня упали, – улыбнулась я.

– А потом?

– Потом Тара показала мне на вас. Я проиграла ей спор и должна была достать ваши часы из вашего дома. Вы меня поймали, – я решилась посмотреть ему в лицо, – почему не сдали в полицию?